Алла Болотина - Маригрот [СИ]

– Никак фараон решил навестить опального старого друга? – растянул Ра-Та потрескавшиеся губы в снисходительной улыбке.

– Да. Прояви почтение, жрец, – проговорил один из десятников, стараясь не встречаться взглядом с узником.

В камеру вошёл фараон.

– Решил навестить тебя, – беззаботно произнёс Атило. – Ведь до шестого лунного дня времени повидать тебя не будет.

– Чем же обязан такой чести? – брезгливо спросил Ра-Та.

– Ра-Та, ты знаешь, я всегда любил Тайгету, но она выбрала не того атланта, – не обращая внимания на тон собеседника, продолжил фараон. – И я пообещал ей освободить тебя в шестой лунный день…

Брови жреца удивлённо поползли вверх. Губы фараона расползлись в злорадной усмешке.

– И я сдержу слово. Ты станешь свободен, но Тайгета будет принадлежать мне. Только мне.

– Она не вещь, чтобы принадлежать кому-то, – с ненавистью взирая на фараона, прошипел Ра-Та. – К тому же она моя жена, если ты забыл, Атило.

Фараон расхохотался. Его смех гулким эхом понёсся по лабиринтам подземелья, затихая где-то далеко.

– В шестой лунный день мы, наконец, станем выше богов, и всё изменится!

– А-а-а! Вот о какой свободе ты говоришь. Ты решил освободить меня от жизни? – хмыкнул жрец.

– Не просто освободить, – поднял указательный палец фараон. – Тебе будет оказана огромная честь сослужить почётную службу нашему великому народу. Ты будешь принесён в жертву.

Ра-Та плюнул в сторону фараона.

– Дурак ты, Атило. И сам погибнешь, и атлантов погубишь.

Фараон, не сказав больше ни слова, развернулся и направился к двери. У выхода он остановился и, не поворачиваясь, обратился к десятникам:

– Жреца больше не кормить. В нём слишком много силы. И воды тоже не давать.

Стражники, не сводя глаз с пленника и не опуская пик, попятились спиной к выходу. Дверь захлопнулась. Ключ трижды провернулся в замочной скважине, и камера вновь погрузилась во тьму. Дождавшись, пока шаги и голоса затихнут, Игорь снял чары и запустил световой шар.

– А тебя, кажется, и в оковах боятся? – с уважением произнёс он.

– Боятся не меня, а гнева богов. А ты оковы не хочешь с меня снять? – встряхнул Ра-Та тяжёлыми кандалами.

– Подожди немного, невидимость забирает много сил. Сейчас восстановлюсь, и будем выбираться отсюда.

– А как мы выйдем? – осведомился жрец.

– В моём невидимом коконе. Главное, чтобы ты не выходил за светящийся круг, который я нарисую, – проговорил Игорь, снимая оковы с Ра-Та. – Да, чуть не забыл! Лас-Лу просил передать тебе слезу океана.

И мальчик протянул её жрецу. Как только голубой камень коснулся ладони Ра-Та, случилось невероятное. Всё тело атланта заискрилось, будто наливаясь жизнью. По просвечивающим венам полились голубые потоки энергии, из глаз ударил яркий белый свет. Через пару секунд перед мальчиком стоял широкоплечий атлант с мощным торсом. Он несколько раз наклонил голову, разминая затёкшую шею, сжал и разжал кулаки, играя бицепсами.

– И как я засуну твою груду мышц в формулу невидимости? – нахмурив брови, задумчиво произнёс Игорь.

– Я сильно ослаб в последнее время, – как бы извиняясь, объяснил жрец.

– Ладно, попробуем, – проговорил Игорь, рисуя в воздухе формулу. Светясь и мерцая, она круглым коконом оплела обоих. – Уходим! И помни: нельзя выходить за светящуюся линию.

Они медленно продвигались вперёд по длинному узкому коридору, заполненному зловещим жёлтым светом чадящих факелов. На грязных, покрытых копотью каменных стенах играли размытые тени. Вдруг за одной из дверей послышался свист плети и женский стон.

– Нобэ, тебе лучше вспомнить, кто просил тебя объявить по рогу единорога об Олокуне, – проревел мужской голос.

– Я не понимаю, о чём ты… – хрипло ответили за дверью. Последовал ещё один хлёсткий удар и стон.

Игорь остановился, широко открытыми глазами глядя на жреца.

– Ты знаешь эту девушку? – раздался в его голове голос жреца.

– Да, – перешёл мальчик на внутреннюю речь. – Эта девушка помогала нам с Майюмом искать Олокуна.

Жрец молча снял с шеи слезу океана и вложил её в руку небожителя.

– Она поможет тебе быстрее восстановить силы, – проговорил Ра-Та, прислушиваясь к звукам за дверью. – Там двое стражников. Наша сила во внезапности. Ты нейтрализуешь ближнего, я займусь дальним.

Игорь утвердительно кивнул, вставляя нить в замочную скважину. Замок легко поддался, и они влетели в камеру. Ра-Та ударом в челюсть повалил стражника, наматывавшего длинные волосы кариатиды себе на кулак. Игорь тем временем выбил из руки второго тюремщика плеть. Жрец нажал на какую-то точку на шее сначала у одного, потом у второго воина. Оба, мирно погрузившись в сон, растянулись на каменном полу.

– Пусть отдохнут, а то всё в трудах да в трудах… – проговорил жрец, помогая кариатиде встать.

– Я ничего не сказала, – беспомощно прошептала она. – Ра-Та, большая радость видеть вас вновь.

– Всё хорошо, ты молодец, всё хорошо, – ласково прошептал жрец, вскидывая кариатиду на руки. – Уходим!

– А эти? – кивнул небожитель на посапывающих охранников.

– Проспят до утра, – улыбнулся Ра-Та.

Игорь вновь применил формулу невидимости, и теперь уже втроём они двинулись к выходу из темницы. Быстро преодолев оставшийся лабиринт коридоров, они добрались до входной двери в подземелье. Небожитель отмычкой из нити открыл дверь, и все бросились в заросли оливковой рощи.

– Долго же они будут выяснять, кто из них не закрыл за фараоном дверь, – довольно хмыкнул Ра-Та.

Нобэ, окончательно обессилев, безвольно повисла на руках жреца.

– С ней всё будет в порядке? – обратился Игорь к Ра-Та, чувствуя свою вину за то, что случилось с кариатидой.

– На всё воля Посейдона, – неопределённо передёрнул плечами жрец.

Завидев Ильтара с воинами, Игорь, наконец, позволил себе убрать невидимость и тут же рухнул к ногам жреца. От неожиданности воины вскочили, выхватывая из ножен кинжалы.

– Ра-Та! – бросились они к атланту, забирая из его рук кариатиду.

Двое воинов, положив Нобэ на траву, начали смазывать её раны зелёной травянистой массой. Жрец опустился на колени перед обессилевшим небожителем. Даже слеза океана, зажатая в кулаке мальчика, не могла восстановить потерянную энергию. Слишком большой круг, слишком долго они были невидимыми. Ра-Та разжал кулак юноши и молча забрал слезу океана. Потом он аккуратно положил свою большую ладонь на его лоб. Игорь почувствовал, как по телу разлилось животворное тепло. Тяжесть сползла с груди, и он, наконец, вздохнул. Сев, мальчик удивлённо осмотрел себя.

– Ни фига себе! – восторженно произнёс Игорь.

Жрец улыбнулся, сверкая белыми зубами:

– Желаешь плод фигового дерева?

– Да нет, это я так восхитился, – отмахнулся мальчик.