Алексей Бобрик - Дар Павшего. Восход Черного солнца [СИ]

Окорок румянился аппетитной корочкой. Братья рыцари облизывались, стоя неподалёку в окружении стражников. С противоположной стороны стоял, по-прежнему бледный как мел Обвинитель и неотрывно глядел на кипящий в его честь котёл.

— Достопочтимые граждане. Прошу обеспечить соблюдение тишины. — прогремел громогласный голос председателя.

При этом, стражники надавали тумаков особо активным говорунам, которые не закончили обсуждение своих дел. А так, как акустика зала была великолепной, то их обсуждение, а затем звонкие зуботычины услышали все присутствующие и в зале воцарилась полнейшая тишина.

— Спасибо. Продолжим наш Суд. Подведите к исполнению Испытания вышеозначенных персон.

Стража подтолкнула остриями копий всех участников процесса к своим местам. Причём, обвиняемым это особо и не требовалось, а вот Обвинитель немного замешкался и на его одежде появилась пара пятен крови.

— Начинайте — сорвался в полёт «Домоклов меч» правосудия.

Тут же, с одной стороны зала раздалось демонстративное чавканье. — Что-же, достаточно. С этими всё ясно — потёр ладони инквизитор. — Следующий!

После этих слов, стражники в толстых кожаных перчатках до локтей силой подвели к кипящему котлу Обвинителя и раздался жуткий крик, который и известил о принятии окончательного судебного вердикта.

— Так-так. — снова потёр ладони епископ. Святому суду всё стало предельно ясно.

— Уберите реквизит — произнёс один из инквизиторов, сидящих с правой стороны от председателя, указывая стражникам на жаровню и котёл с водой.

— Пожалуй, что наступило законное время для вынесения окончательного вердикта — Damnationem! — встав, торжественно огласил монах сидевший по правую руку судьи. — Предоставляется слово для его преподобия, нашего уважаемого епархиального епископа, Великого инквизитора Ллоя Иллионского.

— Да уж, пожалуй, что пора. Спасибо Брат Фома. Оглашается приговор! Признаётся полная и доказанная не… — поставленным и очень торжественным голосом начал свою речь инквизитор, но затем внезапно прервался на полуслове — Ааээ, вы, что-то ещё хотели сказать, преподобный Иаков?

— Да, Ваша милость. Хочу, после сего яркого доказательства несомненной вины нашего бывшего обвинителя, а теперь осуждаемого — Ставра Снильсона. За его отступничество от веры истинной, попросить для него более жесткого приговора, нежели отпустить с миром и предать в руки уважаемым городским властям. — адвокат сделал указующий жест в сторону городского префекта, стоящего в первом ряду с парой стражников мясницкого вида.

— Интересно, и какого это такого приговора вы ему запросите? В свете вскрывшихся истинных мракобесных целей, им преследовавшихся.

— Справедливый вопрос, Ваше преподобие. Смею на него ответить вот чем — так, как окончательной и богоугодной целью любого следствия провозглашается именно примирение установленного в ходе судебного процесса Еретика со Святой церковью, а следствие наше хоть и успешно выявило Еретика, но фактическое примирение достигнуто не было.

Посему факту, попрошу от Вас не отпускать данного грешника от Всемилостивейшего лона Церкви в руки светских властей, а испросив покаяния в грехах, наложить на него штраф в виде полного конфискации имущества, разумеется в пользу Церкви нашей, а также наложить особую епитимью, с целью скорейшего излечения души.

— И это всё, что ли? — искренне удивился епископ Иллионский.

— Разумеется нет, ваше преподобие. Для большей действенности данной меры воздействия, прошу отправить господина Ставра на каменоломни. Для деятельного излечения заблудшей души в процессе возведения нового собора, в Святом городе.

— Что же, Ваши доводы крайне разумны и помогут в избавлении несчастного страдальца от тягчайшего гнёта грешных дел. Так и поступим. Приговор привести в исполнение немедленно, а то нас уже другие страждущие заждались. Дел много.

Но, сначала необходимо уточнить, является ли покаяние в своих грехах искренним. И указал на стоявшего в ожидании вердикта обвиняемого. Брат Фома, проведите необходимое дознание — обратился он к монаху.

— Суд, именем Святой и всемилостивой церкви нашей обращается к обвиняемому в смертном грехе — и с этими словами, Ставр грохнулся на колени — Признаёшь ли ты себя виновным и каешься ли ты в своих грехах тяжких?

— Признаю и каюсь! — прокричал в ответ Снильсон и сделал попытку подползти на коленях поближе к судейской кафедре.

— Достаточно, мне всё ясно — произнёс Великий инквизитор — приговор, ранее озвученный преподобным Иаковым оставляю в силе. Это является окончанием процесса. Все свободны. — и окрестил присутствующих в зале людей.

Но после этой фразы по залу пробежала волна недовольных возгласов, ведь народ пришёл сюда с целью увидеть исполнения гораздо более жестокого приговора. А так, получается, что полдня зазря потратили. Это несерьёзно…

— Бог создал человека. И посему провозглашается, что — человеколюбие есть форма высшей добродетели! — нравоучительно произнёс епископ — Или здесь имеются несогласные с этим? — и обвёл зал строгим взглядом.

В зале мгновенно воцарилась полная тишина, и лишь где-то в углу толпы продолжался раздражающий бубнёж.

— Так значит, что всё-таки имеются недовольные. — подался вперёд епископ, как коршун выискивая взглядом нарушителя спокойствия. — Где они? — обратился он к своим помощникам.

— А, вот там! Там! — указал в сторону шума монах, который был по правую руку от Великого инквизитора.

Стража, только и ждавшая этого, мгновенно ринулась сквозь толпу зевак и вытащила на всеобщее обозрение тщедушного мужичка в рваной поношенной одежде.

— Ты кто такой? И по какому праву оспариваешь моё решение? — обратился к нарушителю спокойствия епископ.

— Да это же местный юродивый. К тому же он инвалидус, и вообще глухой с детства. — Раздались выкрики из толпы. — Он же ничего не слышит и говорить не умеет.

— А, чего же тогда бормочет? — удивился Великий инквизитор.

— Так он всегда бормочет. — послышался ответ из зала.

— Тогда назначаю ему штраф — три медяка. Пусть думает в следующий раз, когда бормотать следует. Штраф подлежит уплате немедленно. — А затем снисходительно добавил — В пользу больных и бедных.

— Так он же и есть, больной на голову и бедный. Откуда у него столько денег? — раздались удивлённые возгласы.

— Тогда дайте ему пинка под зад, и выпроводите наконец из зала суда. — обратился он к страже и отвернулся в другую сторону, всем своим видом показывая, что вопрос исчерпан.

Возражений больше не последовало и смутьяна вывели под руки два здоровенных стражника. Затем, издалека послышался смачный хлопок и всем стало ясно, что судебный приговор приведён в исполнение. — Зал снова загудел, но теперь уже одобрительно.