Алексей Переяславцев - Длинные руки нейтралитета

– А дайте я расскажу!

Мальчишка дал подробное описание этого дивного зверя. Кроме того, он добавил, что «наш Тимка собой красавец, и умный, и совсем не царапается, и мышей ловит».

Расспросы продолжались. Описание житья-бытья этой семьи не навевало оптимизма. Шаланды у семье, понятно, не осталось, выживали они орехами (дерево росло во дворике их дома), да продажей морепродуктов и поделок из раковин и дерева. Также мать семейства нанималась на поденную работу.

– Не кусочничаем, – с затаенной гордостью объявил мальчишка. Семакову пришлось тут же объяснить происхождение термина.

– Хочу сам посмотреть, какие эти крабы, – совершенно неожиданно молвил дракон и без дальнейших слов довольно быстро прошел к выходу и нырнул в холодные воды. Отплыл он далеко (по мнению Константина), нырнул раза три, а потом как-то неоожиданно оказался в пещере. В лапах болталось пара крабов по три вершка в поперечнике.

– В наших краях такие не водятся. Это они?

– Они самые. Ух, здорово у вас получается! А из чего вы костер делаете?

– Зачем костер? – удивился дракон.

– А как рыбу запекать?

– Мне он не нужен. Давай, ты научишь меня варить мидий? Одну изготовим на пробу, а я тебе потом ее отдам.

Мальчишка кивнул, хотя в глазах у него читалось полнейшее недоверие к кулинарным способностям чешуйчатого повара.

– Так надо налить воды в чугунок, вскипятить, потом…

– Мы сделаем попроще… – и на глазах у людей дракон взял каменную миску, что-то такое сделал, отчего миска наполнилась водой, и пристально посмотрел.

Очень скоро из воды пошел пар. На закипание потребовалось не более двух минут. В воду полетела раковина.

– Соли бы надобно.

– У нас добавлять соль в еду не особо принято. Но потом сам добавишь, сколько пожелаешь… А долго варить? – поинтересовался крылатый повар.

Костя сунул нос в миску:

– Это еще столько и полстолька.

Ожидание.

– А теперь?

– Да, примерно сказать, готово.

– Тогда угощайся.

– Нет, я моим отнесу.

И вареная мидия была осторожно извлечена из блюда и брошена в грязную сумку.

Дракон заметил недвусмысленный интерес к энергично шевелящимся крабам в глазах гостя и вдруг предложил:

– Давай меняться!

Глаза мальчишки полыхнули деловым огнем:

– Давай!

– А что у тебя на обмен имеется?

Вместо ответа мелкий извлек из кармана штанов забавную фигурку человечка, сделанную из раковин.

– Вот. Что за нее дашь?

– Всех крабов, что есть, и рыбу – ту, что осталась. Сделка?

Конечно же, пацан не мог упустить такую возможность обогатиться:

– По рукам! – тут Константин перевел взгляд на драконьи лапы и сообразил, что слова выбрал какие-то не те, – согласен, значит. Спаси Христос.

– Это не все, – произнес флотский лейтенант сурово. – Нам троим не хочется, чтобы новости о нас разнеслись по всему Севастополю. Поэтому говори, что рапанов сменял у моряка – а Таррот и в самом деле моряк, он живет на берегу моря и ловит рыбу. Про дракона – ни слова. И еще: скоро здесь ходить будет нельзя. Придут англичане, французы и турки – их войска.

При слове «турки» лицо сироты очень сильно переменилось. Все-таки он был наполовину греком.

– Будет сделано, господин лейтенант, – отчеканил он.

Сразу после того, как Костя удалился, Семаков заметил:

– Вот ведь пролазливый мальчишка!

– Все дети в известном возрасте любопытны, – философски заметил дракон, – мои тоже такими были. Так что у вас за дело, Владимир Николаевич?

– Касается оно воздушной разведки, Таррот Гарринович. Даже не знаю, долго ли еще она будет возможной…

Предсказание погоды, а точнее непогоды, оказалось точным. «Морской дракон» отстаивался в своем гроте. Войска коалиции медленно продвигались к Балаклаве. А лейтенант Семаков, захватив с собой старшего помощника, приготовился слушать рассказ Мариэлы о ее мире.

Много позже, вспоминая в подробностях рассказ, оба российских моряка, не сговариваясь, описали свои ощущения друг другу. По мнению Мешкова, это слушалось, как «вечера, когда отцов сослуживец Федор Иванович повествовал нам с братом о далеких землях, о таинственных обычаях туземцев, об обитателях морских глубин…» По мнению Семакова, рассказ напоминал читанные им книги, написанные путешественниками: «Ну, вроде как записки Головнина о Японии».

Большое впечатление на флотских произвел тот факт, что огромные водные пространства Восточного океана никем и никогда не исследовались за полной ненадобностью. Стабильность общества, которой так гордилась Маэра, оборачивалась не только светлыми сторонами. Семаков мысленно отметил, что как раз это дает Российской империи еще одну причину не слишком опасаться вторжения из этого мира. Мешков, услышав о Повелителях моря, подумал, что от них вторжение маловероятно, а вот набег… Историю Крыма он помнил превосходно. Правда, у маэрских островитян умения по части магии куда слабее, чем у континенталов, но ведь их наращивание – это вопрос времени. И оба (опять же про себя) дружно решили, что из всех тамошних государств и сообществ наименьшую опасность представляют драконье.

– …таким образом, господа, Маэре нечего искать на Земле. То, что есть у вас, мы имеем и сами. Нестабильность общества нам совершенно не нужна, а вот ей-то мы и рискуем, если вздумаем (допустим на минуту) отвоевать какой-либо из кусков земной территории. Сверх того: транспортировка людей в сколько-нибудь значимом количестве через портал представляется задачей сомнительного свойства. Вы знаете, как мы тут застряли. Осмелюсь предположить, что когда наши соотечественники решат задачу вызволения нашей группы, то вполне вероятно решение Академии и Верховного Совета Заокеании и вовсе прекратить контакты. Ну, если только не считать негатора.

Князь поднял бровь.

– Вы не ослышались, Михаил Григорьевич. Это единственное, что есть у вас и нет на Маэре. Честно сознаюсь: мы бы хотели заполучить негатора к нам – хотя бы временно. Для нашей науки он был бы изумительной находкой. Готова хоть тут же поклясться: это с десяток докторских диссертаций. И еще… я краем уха слышала от наставницы… в случае магических болезней и отравлений негатор может вылечить человека. Она заметила, что два таких случая знает.

Расспросы длились до темноты. Уже идя к себе, Мешков заметил:

– А знаешь, Клик, дело-то, глядишь, пойдет наверх, – и палец указал в небеса. – Через Корнилова или Нахимова. Сам знаешь: государь может потребовать отчета о наших делах. Нас с тобой, небось, на аудиенцию не позовут, так что подумать надо бы заранее, о чем говорить. А?

– Пока что надо бы исполнить просьбу и поговорить насчет этого унтера. А вот потом… да, ты прав, мыслить изо всех сил.