Оксана Демченко - Копье Вагузи [Litres, СИ]

Гнилые нитки рвутся сами, утратив основу, однажды создавшую их. Значит, Шром и правда победил. Объявленный им мир сильнее древней войны.

– Ожидаем мы шитья, дева, – шепотом поторопил меня князь.

– Лучше рассвета ожидайте, – улыбнулась я. – Нитки сгнили. Я их смахнула – и всё… Канва постепенно расправится. Скоро увидите.

– Мудрейший ар Оша изрек: сии горы недалече от моря синего пребывали во время древнее, – заверил меня князь и уточнил с надеждой: – И море узрим?

– Узрите.

– Золотые слова, дева. Золотые…

Мы стояли и глядели на восток. Мороз – я теперь знаю и слово, и что оно означает – щипал щёки, он же быстро убедил надеть рукавицы и прекратить щупать канву – и так всё увижу, мимо не пройдёт, навсегда запоминается.

Ветерок задувал с севера. Дергал прядки волос у лба, ворошил длинный мех воротника. Ночь тянулась, и мне казалось, она никогда не закончится. Ждать очень трудно, когда всё уже сделано и ничего нельзя переменить. Я всего лишь человек. Я попыталась исправить старые ошибки. Как расправлять канву – быстро или медленно, нежно или грубо, с обновлением или небрежно – решает Ткущая. Я очень надеюсь, она не считает нашу канву неудачной своей работой. Всей душой надеюсь. Гляжу на восток и жду. Вот проведёт она рукой – и бережно выровняет складочки, удалит замины, не разрушая домов и не разделяя соседей…

Голова закружилась. Да сильно! Я вцепилась в Олну, он подставил руку, помогая устоять князю. Деду, так точнее. Я уже поняла, родные они, хоть Олна и не старший из внуков синеглазого хитреца, рассказавшего мне далеко не всё про своих северян. Ну да и я отомстила ему славно. Ни словечка про Ларну не выдала. Увидит – то-то задумается. Неродной южанин на родного сына и внука похож, как их отражение в водном зеркале… Только он ещё лучше. Ларна ведь, само собой, гораздо лучше. Лучше всех.

Небо побледнело, и тянущее, кружащее голову ощущение стало постепенно смягчаться.

Восток плыл вдоль горизонта, это было невозможно и очень красиво. Словно наша гора – корабль, меняющий курс. Скрученная, извёрнутая канва расправлялась осторожно, без рывков. Небо успокоилось, перестало качаться и смещаться – значит, мы заняли своё подлинное место в большом мире. Мы – у озера, на горе, и здесь теперь – начало перемен. Сейчас они круговой волной катятся во все стороны. Снег розовеет, край неба плавится, словно лёд. У самого горизонта намечается полоска чистой воды рассвета. Теперь видно: горы танцуют, тени по ним скользят, не замирая ни на миг.

Вот дрогнул камень под ногами. Мы поплыли опять: место прежнее, но высота иная. Нам – вниз. К теплу. Там завтра травень расцветёт, самый славный месяц года, время многоцветной зелени. Все мои вышивки лета делаю, припоминая травень. Лист уже полный, но пыль не села на него, нежный он, прозрачный, молодой…

– Юг! – обрадовался князь, я глянула в его глаза и удивилась. Как много можно добавить к их синеве одним взглядом на море.

Болота, через которые меня пронес ящер, как раз теперь уплывали туманным облаком на закат, смещались всё дальше, терялись в дымке. На юге, у самого горизонта, за скалами и частоколом леса, блестело зелёное море, его цвет не изменился. Такое же дивное, как сказал тогда, на галере Ларны, выр-страж – перламутровое…

– Город и замок ар-Карса, – поразилась я. – Рядом…

Указала на рисунок черепичных крыш у воды. Мелкие они, как чешуйки. Но ведь всё одно, рядом!

– Яки к закату достигнут скорым бегом, – подумал вслух князь.

– Какие яки? Чего достигнут? – насторожилась я.

– Ты молвила: гнилой вырий замок. Я думу думал и собрал подмогу, – хитро прищурился этот родич Ларны. Да так похоже, я поёжилась: лишь бы не начал про мой поджатый хвост! – Ар-Карса единый законный миру явлен, Оша имя ему. Покуда дрёмой он скован, надобно сберегать славу и мир дома его.

– Тьфу на вас, – возмутилась я. – Да что же это такое! Я выпарываю нити и чуду удивляюсь, охаю и не знаю, что у меня получится. А вы уже строите план захвата замка. Мужчины… Война вам дороже красоты. Яки у них резво бегают, тоже, выдумали…

– Не война, Инга. Мирный поход, как вдревле заведено Ошей, – улыбнулся князь. – Ты молвила: неправедный князь и великий грех на городе, беда неминучая людям его. Надобно избыть. Мир сберечь. Инга, думу прими. Не возмог бы человек властный принять тайну вырью и во вред оным не обернуть. Ларец же – тайна есмь. У нечистого помыслами изъят, сие знак нам. Поспешать надобно.

Я сердито тряхнула головой. Не просто план! Этот синеглазый старик уже присмотрел себе место князя в большом мире и, совсем как Ларна, вмиг уловил неправду дел шаара при замке ар-Карсы. Ну, ловок… Слов нет. Всё разобрал, что я сказала и о чем умолчала: и что нет более шаара в живых, а люди его хуже выродёров злыдни, и что сейчас они могут весь край подмять. А я-то, по совести, и не подумала о том… И ведь имя рода выров ар-Карса этот дед узнал, его ошибки разобрал.

Рассвет наполнил всё озеро небес, освободившееся от серого тумана. Солнце горело ярко, весело. Вокруг него венцом переливался перламутр. Красота…

Целиком светило выбралось из-за горы, лучи расправило, обнимая мир, ставший снова единым. И мне захотелось верить в хорошее. А это непросто.

Где-то там, в зелёных водах, плывёт галера Ларны. Надеюсь, все дорогие мне люди и выры целы. Хотя душа болит, опять мои сомнения со мной, явились, словно оттаяли и выросли свежей зеленью побегов…

– А мне туда, вместе с яками? – я указала на город вдали. – Можно?

– Олне я молвил слово. Заседланы яки. Белый княжий, рыжий наследника и пегий гостьи.

Я покосилась на раздувшегося, едва не лопающегося от гордости, Олну. Само собой, была бы умна на иной лад, сообразила бы давно. Он нашел «людя юга» и получил награду от деда. Наследник. Получается, я знакома уже с двумя князьями – Ютой и этим синеглазым дедом. Мой Кимочка, того и гляди, сам возьмется княжить. Наследник Олна мне почти приятель. Да я всех важных людей и выров скоро в лицо выучу и заполучу в друзья! Хорошо бы добавить в столь занятный список древнего Ошу ар-Карсу, спящего подо льдом. Я оглянулась на озеро. Чудеса на сегодня закончились… Лёд на прежнем месте. Он будет таять обычным способом, под солнечным светом и весенним теплом, медленно. Оша проснётся и начнет свистеть – на северяне-то уже в город ушли со своим мирным походом…

– Вузи, ну еще разок, ну пожалуйста, – попросила я. – Иначе не приеду в гости!

Он сам сказал: если ударить бронзовым шариком, явится ящер. Или еще что-нибудь случится. Мне бы как раз было кстати исполнить это второе многообещающее утверждение. Я сняла рукавицы и осторожно погладила палку. Коснулась бронзовым шариком льда.

Чудеса и сказки живут рядом с нами. Только обычно мы заняты делами, нам некогда. Мы не осмеливаемся даже мечтать в полную силу. Зачем? Вот он – горизонт, привычный и неизменный. Но сегодня особый день. Столько привычного уже изменилось…