Оксана Демченко - Копье Вагузи [Litres, СИ]

Прибывший поклонился Юте, церемонно и подчеркнуто вежливо. На ар-клари демонстративно не обратил внимания.

– Следовало ожидать, что выры пожелают участвовать в дознании, – голос прозвучал спокойно, без каких-либо проявлений чувств. – Приветствую достойного ара, заслуживающего всяческого уважения и… И должного увлажнения столь безупречного панциря. Понимаю, что вас по сути вынудили заняться делом, для вас тягостным и неинтересным. По счастью, оно оказалось простым. Я только что сам проследил за осмотром дома убийцы. Сомнений нет, мы нашли украденное золото. Но я даже рад, что тело ещё здесь. Ваш охранник додумался до занятной идеи, как я вижу, глядя на разнообразие выложенного на мостовой оружия: вы пытались выявить тип вооружения убийцы. Я упустил эту деталь, моя вина. Изыскания имели успех, позволю себе любопытство?

– Любопытство? – уточнил Юта у Михра, не замечая склонившегося перед ним дознавателя и медленно, с неприятным хрустом, шевеля плотно прижатыми к головогруди клешнями. – Ар-клари, с кем имел наглость шумно беседовать этот человек, не соизволивший представиться нам, князю? Не испросивший нашего соизволения на выражение мыслей… Хотя, возможно, он беседовал сам с собой. С людьми такое случается.

– О да, случается, особенно в жаркую погоду, – охотно согласился Михр, пряча улыбку. – Не извольте гневаться, ар-брэми князь. Новый закон ещё не все усвоили, порой путаются и творят невесть что. Я же говорил: наверняка хотели-то убить хозяина особняка ар-Лим, а вот – перепутали его со слугой. Позвольте представить вам, ар-брэми, назначенного месяц назад ар-тиала замка семьи Багга, брэми из рода Кух. Ныне он является дознавателем от этого рода по делу об убийстве, хотя утратил иные титулы в столице при новой власти.

– Кух, – Юта чуть шевельнул усами и обернулся к дознавателю, едва способному сдержать гнев. – Слуга дома ар-Багга. Понятно. Когда мне понадобятся пояснения со стороны владельцев замка, я побеседую с ними. Михр, поясните этому нелепому выскочке: дело будет считаться простым, когда так решит князь. Мне обычно не рискуют навязывать мнение. Все же я ещё очень молод по меркам выров, порой клешни срабатывают быстрее, чем разум. Потом я очень досадую… Очень.

Юта отвернулся от кипящего скрытым бешенством дознавателя. Подумал о странности жизни людей. Выр закован в панцирь и вынужден изобретать способы выражения своего настроения. Качать усами, дергать стеблями глаз, шевелить бровными отростками и пригубным ворсом. В последнее время эти движения стараются уподобить людским, делая общение более удобным. Но людям-то каково! Без панциря, вся кожа – вот она, голая… Страх меняет её цвет, боль тоже, как и гнев. Чувства вынуждают руки дёргаться, искажают лицо складочками – едва приметными малыми или четко видными крупными. Не спрятать ничего, хотя Кух, например, очень старается. Пожалуй, для людей его лицо кажется не изменившим цвета, а руки – неподвижными. Но выру заметны и бледность бешенства, и дрожь ладони, сжатой на поясе плотнее обычного.

Юта отбросил лишние мысли, деловито затопотал к краю набережной. Изучил канал. Усом дотянулся до воды и довольно долго водил по поверхности, по стенке из камня, потом стряхивая капли в рот или принюхиваясь к их запаху. Кух стоял и ждал под насмешливо-участливым присмотром ар-клари. И ощущал себя слугой. Худшего оскорбления не придумать! В то же время он понимал, что начал знакомство действительно неучтиво и теперь получает то, что сам же посеял… Юта закончил рассматривать воду. Обернулся.

– Попробуйте принести извинения, – мягко посоветовал он Куху. – Почему всему надо учить и на всё даже не намекать, но говорить прямо? Будь вы помоложе, я ведь и правда снес бы вам голову. Но седина для выра всегда знак к примирению. Мы ценим слово старых. И прощаем им… чудачества.

– Я вел себя недопустимо, достойный ар князь, – отозвался дознаватель. – Приношу глубочайшие извинения. Единственное мое оправдание – то, что дело и правда продвинулось. Изволите сами изучить дом убийцы? И кошель с кархонами, само собой.

– Изволю изучить, но чуть позже. Ваши извинения я принимаю и надеюсь, мы поладим, – оживился Юта. – Пока что заберите своих людей. Михр, и ты своих отпусти, теперь довольно двух охранников, чтобы сберечь след краски на мостовой до того времени, пока старые не рассмотрели дело и не нашли его окончательно решённым. Кстати, уже известно, где поблизости подают таггу? У нас есть возможный убийца! Надо размочить столь интересную новость.

Михр склонился ниже, изъявляя готовность проводить и всё показать. Кух прыгнул в свою двуколку, буркнул распоряжения для охраны и заспешил прочь. Он ещё успел разобрать сказанное Ютой негромко: «Он заметил, что мой панцирь безупречен, а ты, олух, и в этом не разобрался!»… Михр покаянно вздохнул, несколько улучшив настроение дознавателя, ошпаренного княжьим гневом. Лесть, оказывается, и здесь может принести пользу.

Когда звук бубенчиков удалился, Юта резко остановился и обратил на спутника оба глаза на стеблях.

– Скоро доставят Ютти. Скажи своим людям, пусть сразу позовут нас. Я верно понимаю, что нужный трактир они уже нашли?

– Обрезки стеблей черного лотоса, сильно подсохшие, замечены в мусоре у канала, – кивнул Михр. – Так мне шепнули в ухо. «Монета» в числе постоянно подаваемых блюд во всех трёх трактирах поблизости. Какой из них – мы пока не знаем. Юта, надо спешить. «Убийцу» уже уволокли и допрашивают. Теперь, когда ты так оттрепал Куха, он приложит все силы, чтобы доказать свою правоту. Даже если при этом начнут умирать люди.

– Почему мне изрядно неприятен Кух? – негромко посетовал Юта. – Причин для гнева маловато, но я ведь и правда едва не снес ему голову… кажется, он это осознал.

– Он учил выродёров обращению с оружием, ещё когда я сам был законной собственностью семьи ар-Сарна, – нехотя и едва слышно выдавил Михр.

Юта оживился, щелкнул клешнями, удивляя ар-клари столь внезапным весельем.

– Кто знает… а не нашли ли мы убийцу, настоящего? – булькнул Юта. – Что не так с саблей? Ты ведь лгал. Я уже научился понимать, когда люди лгут. Знаешь, мы, выры, тонко ощущаем ваше состояние. Мы видим цвет лучше людей и ощущаем присутствие влаги на коже. К тому же мы можем следить и за лицом, и за руками, и за общим движением тела – сразу, нам вполне хватает для этого четырёх передних глаз. Я вижу: ты ненавидишь его, никак не меньше, именно так! Ещё я заметил: он опасается тебя и считает врагом. Не поясняй, я понял, старые счёты. Не будем нырять в омут со слежавшимся илом и заново мутить его.

Михр коротко кивнул и выдохнул сквозь зубы, вполне довольный тем, что отвечать и пояснять не надо. Не время, да и не хочется… Прошлое забыто, зачем заново будить ту боль? Проще вернуться к дознанию.