Оксана Демченко - Копье Вагузи [Litres, СИ]

– Везучие мы с князем. Он жив, ты жив… и я тоже. Лежи, отдыхай. Пойду свяжу гнильца. Везение везением, но надо и самому прилагать усилия.

Накрепко скрутив Клешню, ар-клари позвал охранника. Приказал сторожить зал и улёгся на диване, надеясь хоть немного отдохнуть. Заснул он мгновенно. Сон оказался тёмным и вязким, как загадочные глубины исконного вырьего мира… Откуда Михра грубо вырвал Юта. С грохотом ввалился в зал, встряхнул за плечи и стал кричать в ухо. Неутомимый, вот беда для подданных, – устало предположил Михр, открывая глаза.

– Я нашёл его! Я откачал его! – восторженно гудел Юта. – Не утоп, гнилец. Такие всегда за жизнь цепляются крепче, чем порядочные люди и выры. Казалось бы, зачем? В его-то положении…

Юта поддел ар-клари под руку и поволок из зала прочь, по лестнице к выходу из дома, в парк. Указал на лежащего без движения в изрядной луже воды Куха. Жалкого, сильно избитого, в изодранной одежде, со следами пристрастного допроса на теле. Рядом понуро молчал второй вор, знакомый Михру по встрече в доме Скрипа.

– Что вы желали узнать? – прямо спросил Михр. – Я ведь спросил вчера, есть ли у вас общие дела. И вы…

– Вчера именно вы, брэми, навели нас на мысль о наличии таких общих дел, – поморщился вор. – Вы спросили, мог ли он знать, где и кем сберегается золото. Мы провели проверку.

– В лодке здоровенный мешок золота, – вмешался в разговор Юта, пританцовывая на лапах. – Принести?

– Не надо пока что, – задумался Михр. – Я пытаюсь понять, нарушен ли наш договор.

– Мы не имели дел с вырами, наши люди не замешаны в событиях сегодняшнего дня. Кух…

– … и есть посредник выров, заказчик убийства курьера, – закончил фразу Михр. – Вы нарушили договор, сами того не ведая. С другой стороны, если бы вы не поймали гнильца и не задержали здесь, я не успел бы выследить его. Верно я понимаю: всё ваше золото нашлось. Треть Кух отсыпал себе и припрятал в тайнике?

– Точно так.

– Что вы ещё спрашивали у него и что он ответил? – Михр с трудом сдержал зевоту. – Куда хотел скрыться, искал ли помощи?

– В столицу не собирался возвращаться до зимы. Пока не понял, что мы знаем о золоте, просил довезти его тайком до Синги, сулил щедрую оплату. Утверждал, что его покровитель могуч, что златоусый Шрон долго в столице не просидит, что при новом кланде он будет первым среди людей. Ещё говорил, что вы понятия не имеете, с какими силами взялись спорить. – Вор усмехнулся. – Остальные разговоры вам не будут интересны. Угрожал, потом умолял. Клешня глуп, но исполнителен. Он умеет развязывать язык самым упрямым. Жаль терять такого мастера.

– Да забирайте, – разрешил Михр. – Мы застали его на воровстве. За что и наказали в соответствии с законом. Учтите, если вы испортите мне ещё одну ночь, всем договорам конец. Они мне и так противны.

– С вами едва ли можно договариваться, – вздохнул вор. – Но, как показывает дело, такой удобный и сговорчивый Кух на поверку ещё ненадежнее. Заверяю вас, выры будут жить в своих особняках весь год очень и очень спокойно, брэми. И наши тросны станут несколько… содержательнее.

Михр кивнул и побрёл к особняку. Следом топал Юта, сердился, требовал наказать гнильца, стрелявшего в собаку. Охранники уже закладывали двуколку и выводили сытых хозяйских страфов из стойл, готовясь перевезти бессознательного, едва живого Куха, в подвалы дворца. Ар-клари занял место в седле, ссутулился и погнал своего пегого к городу.

– Странное дознание, – пожаловался Юта, догнав друга и пристроившись рядом. Пёс снова сидел на его спине. – Мы всё выяснили для воров. Мы очистили имя Красавчика, существа никчемного, даже я это вижу. Мы закроем производство чёрной тагги. Столько дел, и все побочные! Главный вопрос так и остался в глубине, в тени… Кому служит Кух?

– Он если и скажет, не скоро, – поддержал Михр идею провала дознания. – Едва жив, лекаря надо искать, лучшего. Тьфу, гадость! Я обязан тратить силы на спасение гнилого без остатка гнильца… Криво устроена жизнь. Однако же кое-что меня радует. Завтра отосплюсь с полным правом.

– Обедаем в трактире, магра для всех, угощаю, – напомнил Юта самым княжеским тоном. – Женщин тоже приглашаю. Твою жену и жену Скрипа.

Михр кое-как нашёл силы поблагодарить. Потом изыскал ещё немного сил, чтобы поговорить с ар-тиалом по поводу привратника Куха, вызвать лекаря, дать иные неотложные указания. Наконец, едва держась на ногах, добрался до своих покоев. Жена снова, как и вчера, спала в кресле, неловко свернувшись и поджав босые ноги. На полу стояли новенькие башмачки, нарядные и пока что не вполне удачно сидящие по ноге. Михр устроился возле кресла и тронул мозоль возле мизинца. Провёл пальцем по узору платья, тоже купленного сегодня, городского и вполне удачного. Не иначе, жена Скрипа помогла с выбором. Надо же: умудрилась-таки подарить браслет северной работы. Не из числа своих вещей, новый.

Жена проснулась, суетливо вскинулась – вон как устал кормилец, серый весь. Указала на стол: там ужин, брусничная настойка тоже заготовлена.

– Я приметил тебя, выбрал, сговорился с твоим отцом, приволок за косу в дом, не спрашивая ничего… – задумался Михр. – Не жалею, всё вышло по-моему и меня устраивает. Одного не пойму: ты всё же меня больше боишься, уважаешь или ещё что накопилось меж нами? Молчишь и молчишь… Сам так хотел, чтобы не перечила, в прошлое моё не лезла. В доме не шумела и горлом правду свою, бабью, не отстаивала…

Ар-клари зевнул, с хрустом потянулся, побрёл к столу. Жена торопливо налила в чашку настойки. Подала, подхватила под руку, чтобы за стол усадить. Наваристый мясной суп был ещё теплым, пирожки с ягодами – тоже. Михр ел, зевал и хмурился, пытаясь одновременно жевать и хвалить вкус. Жена сидела напротив, подперев рукой щеку, и жалостливо глядела, до чего заботы довели родимого. Невесть что городит. Он выбрал, он сговорился… Один и был на всю округу настоящий мужик, глянет – уже сердце заходится. Работящий, с достатком, собой хорош, пить так и вовсе не пил. Уж что только девки не придумывали, набиваясь в жёны.

Ну вот: всё съел, подчистую… Голодом морили полный день, не иначе. А ведь в городе, оказывается, трактиры на каждом шагу! С утра в них пьянь гуляет, вечером и работящие мужики подтягиваются отдохнуть. Чем можно так извести человека, чтобы он носился курьерским страфом мимо всех трактиров? Отощал за месяц, щёк так и вовсе нет более… Жена тяжело вздохнула, добыла из вороха теплых тряпок чугунок с мелкими варениками в козьей сметане, начиненными грибками да луком. До чего в городе дорогая сметана! Два арха за маленький кувшинчик… Деньги-то теперь, странное дело, можно и не считать, хватает их. Но привычка осталась. Как и страх перед мужем. Ни разу голоса не повысил. Ни разу не обозвал как следует и за косу не оттаскал. Словно неродная. Сосед в деревне вон – крепко любил жену, ревновал по пьяни, под праздник поводом биглевой упряжи порол для острастки. А Михр вроде и не замечет… Молчаливый. Весь в делах. Один раз только – теперь – и удосужился задать вопрос. Значит, всё же прикипела к душе…