Билли-Боб Торрентон - Золотая рыбка в мутной воде [СИ]

Кладу на пол подушки — так, чтобы не удариться в падении о порог.

— Ангир, как только я отстреляюсь… втаскиваешь меня обратно. Кимер. Пока он меня тащит, не высовываясь, просто выставляешь револьверы и палишь в обе стороны по коридору. Наших там нет. По крайней мере, живых.

Прости меня, солдат, если пуля сержанта достанется тебе.

— Ангир, дверь! Давай!

Дверь рывком уходит вбок, я вываливаюсь в коридор, падая на спину, и раскидываю руки в стороны.

На моих револьверах глушителей нет. Выстрелы сливаются в грохочущий перестук.

Мальчик переламывается сразу, едва успев повернуться в мою сторону.

"Папаша", бросив тело Линсена, пытается уйти от пули, но в узком коридоре, в котором двое с трудом могут разминуться в спокойной обстановке, спрятаться негде. Следующая пуля вонзается в грудь кого-то из "торговцев", опрокидывая его на напарника и сбивая тому прицел. "Мамаша" прячется в тамбур, видимо, намереваясь выскочить — вагон еще движется, но уже лишь чуть быстрее пешехода.

На боку девочки расплывается темное пятно, следующий выстрел отбрасывает ее на пол, к двери купе. Так, с этой стороны чисто, перекидываю правую руку на грудь, и уже два ствола выплевывают пламя в сторону основных сил неведомого противника. "Папаша" уже не шевелится, "торговец" — тоже, его напарник пытается стрелять, используя труп как укрытие… Где третий?

— Ангир! Тащи! Кимер! Справа!

Рывок, я оказываюсь внутри купе, над головой бабахают револьверы ахтурца. Три, четыре, пять, шесть…

Вагон дергается, окончательно останавливаясь, и вдруг наступает тишина. Подскакиваю, сую Ангиру револьверы — заряжай! — и выныриваю обратно в коридор. Кимер держит на прицеле тамбур, где скрылась "мамаша". Поднимаю выпавший из руки пацана револьвер с глушителем — в барабане еще три патрона, нагибаюсь возле первого "торговца", прихватывая и его оружие. Второй тоже мертв — Кимер постарался.

Где третий? В купе?

В коридор высовывается взлохмаченная голова барона:

— Таннер! Что происходит?!

Вытянув в его сторону руку, раскидываю пальцы в сигнал "в укрытие".

Заглядываю в купе "почтенного семейства" и тут понимаю, что так и не перешел на обычное зрение. Надеюсь, сержанты не догадались посмотреть мне в глаза в эти минуты.

Так, здесь чисто. В смысле, никого.

В купе "торговцев" тоже пусто. Выхожу в тамбур. Никого. Дверь, выходящая на здание вокзала, распахнута настежь. Противоположная закрыта, причем на замок. Так… Ведущая в межвагонный переход. Открываю ее… чтобы едва не быть сбитым с ног сержантом-меленгурцем.

— Что случилось? — на мое счастье, он узнает меня раньше, чем успевает спустить курок.

— Нападение. Твоих положили.

— Враг?

— Было семеро. Двоих пока ищу, остальных погасили. Бери своих, выставляйте посты. В вагонах. Наружу не высовывайтесь.

Он исчезает, а я пытаюсь понять, куда подевались "мамаша" и третий "торговец", который явно был у них за мага.

А ведь они где-то близко. Страж не успокаивается.

— Кимер, объясните барону Фогерену — это он сейчас выглядывал — что нужно одеться и быть готовым покинуть поезд. Пусть он объяснит это остальным.

Я спрыгиваю на землю, отхожу в сторону, пытаясь заглянуть под вагон… и едва уворачиваюсь от пули, которая дзынкает об рельс в паре шагов от меня. Перекатываюсь и с разворота делаю три выстрела в сторону невидимого мне стрелка, пока оттуда раздается еще один.

Сдавленный вскрик, негромкий стук от падения чего-то, похоже на металл по камню.

Между колес вагона виднеется темный неподвижный силуэт. Бесформенный, обмякший. Попал, что ли?

Подбираюсь ближе. Это "мамаша". Так, рана в плече, у основания шеи… третья пуля вошла в висок. Однако… А ведь я ее не видел. Поднимаю ее оружие. Такой же револьвер с глушителем. Любопытно. А выделка явно фабричная или без магии не обошлось. Все же, где последний из нападавших? Ведь не ушел же далеко — иначе почему страж не успокаивается?

Я отхожу от поезда, водя револьверами из стороны в сторону. Один из них пуст, но врагу об этом знать не обязательно. Если он не внизу, тогда…

Он наверху.

Два выстрела сливаются в один.

И мир меркнет.

Я лежу на спине, ощущая, как в нее, несмотря на одежду, больно впиваются острые грани камешков. Ну и гравий тут у них… Стоп. Почему я лежу? Что болит? А вот и ничего… Вроде. Нет, голова… Голова болит. Как с похмелья. Открываю глаза. С небом все в порядке. С краев поля зрения в фокус вплывают лица. Встревоженные. Знакомые. Ко мне склонился Кравер, ощупывает.

— Где болит?

— Голова… — говорю я и пугаюсь собственного голоса. Что за хрип?

— Еще?

— Да нет вроде…

— Ясно, — пожевав губами, лекарь командует: — Поднимите его и несите в вагон.

— Что случилось? — выдавливаю, различив лицо Урмарена.

— Последний из убийц оказался колдуном. На твое счастье, он попытался применить боевую магию, находясь в поле действия защитных заклинаний, которыми поезд оплетен гуще, чем большая бутыль с вином. Видимо, он посчитал, что они не работают над крышами вагонов. В итоге его разнесло в клочья сразу, едва он произнес формулу. Будь он на земле и позади тебя — ты бы не спасся. А так — тебе досталась лишь часть его посыла, успевшая прорваться, прежде чем стражи поезда вернули ему его зло. Чистая энергия.

— От него что-нибудь осталось? — жив ли последний из убийц, я не спрашивал. Если "брызги" этого заклятья сбивают с ног, то…

— Только револьвер, и тот оплавился, — слышится голос Ладера, но его самого я не вижу.

— Пленных нет? Никого живым не взяли?

— Какие пленные, Таннер? — хмыкает граф, — каждый из них умер с двойной гарантией. Кравер, ну что с ним?

— Пулевых и ножевых ранений нет, защита погасила магическую составляющую заклинания, так что Таннеру достался, скажем так, хороший удар дубиной, с которой смыли яд.

Да уж, удар, причем по голове. Пытаюсь пошевелится, и с удовольствием ощущаю, как тело возвращает прежнюю подвижность.

— Отпустите меня, — о, и голос вроде пришел в норму, хоть и хриплю еще, — я могу идти сам.

Подхожу к вагону, поднимаюсь в тамбур, захожу в купе и плюхаюсь на свою постель. Закрываю глаза. Слышу шебуршание, приглушенный стук — похоже, на стол положили что-то металлическое, голоса. Потом вдруг становится тихо. Все вышли и дверь закрыли

— Таннер? Можете говорить? — голос графа не дает мне провалиться в серый туман. Все-таки здорово меня приложило.

— Ваша светлость? — отвечаю я и пытаюсь его разглядеть.

— Что это, Таннер? Вы знаете, что это за штука? — в поле зрения попадает темный цилиндрик, свинченный со ствола вражьего револьвера.

— Глушитель звука выстрела, — машинально отвечаю я, прежде чем понимаю, что снова прокололся.