Билли-Боб Торрентон - Золотая рыбка в мутной воде [СИ]

— Живой?

— Да что мне станется-то? — он поднимается, морщась, отряхивается. — Пошли. Нечего тут рассиживаться.

Теперь он идет впереди.

Спустя четверть часа, подняв какой-то люк, мы выбираемся в подвал соседнего дома. Судя по всему, загонщики не предполагали, что мы можем вырваться сюда. Никого. Дом даже не оцеплен.

А вот там, где мы совсем недавно были, творится что-то непонятное. Вокруг дома, из-под крыши которого все гуще валит дым, а кое-где вырываются языки пламени, бегают несколько человек и что-то кричат. Мы смотрим на это безобразие из чердачного окна — в торцевой стене здания, в котором мы прячемся, других окон нет.

— Что теперь? — наконец спрашивает Пирен, с трудом оторвавшись от созерцания завораживающего зрелища разгорающегося пожара. Действительно. Не знаю, сколько человек сейчас внутри, но выйти до завтрашнего вечера они не смогут. А огонь вряд ли будет ждать столько. Пожарной команды по-прежнему не видно.

— Подожди.

— Чего ждать? Уходить надо.

— Не волнуйся, ночевать здесь не будем.

Он недовольно фыркает, но замолкает. Когда наконец мой слух улавливает первые звуки тревожного колокола, крыша с треском начинает проваливаться внутрь, выпуская наружу языки пламени и снопы искр. Спасать, похоже, уже некого.

— Жалко, хороший дом… был, — бормочет Рыжий, Пирен молча кивает.

— Зато вас, может быть, искать перестанут.

— С чего бы это вдруг? — не понимает Пирен.

— Думаешь, они по пеплу убитых опознать смогут? Там ведь хорошо горело. А признавать, что ты ускользнул, им перед начальством не с руки.

— Тут наши интересы совпадают, — хмыкает он, поправляя одежду. Мы спускаемся вниз. Оглядываемся. С чердака не было видно, что вокруг пожарища собралось немало зевак. Конечно, стражники их сдерживают, но нам внутрь оцепления и не нужно. Выглядим мы, конечно, не лучше беглых каторжников, но хотя бы на них непохожи. Вливаемся в толпу, толкаемся пару минут для приличия и тихо уходим, сворачивая на каждом встречном перекрестке то налево, то направо…

Спустя три часа мы стоим на той самой площадке, где позавчера я попрощался с Ангиром. Чистые лица, новая одежда, новые имена в документах, ну, и приятное урчание в животе. Увесистые саквояжи, в которых под разными приятными мелочами — револьверы, патроны к ним, гранаты… Через несколько минут отправится дилижанс на Ханор. Куда именно двинутся двое мужчин, что стоят рядом со мной, я не знаю, но вряд ли они задержатся в Ханоре и точно не в Терону отправятся потом.

— Ну все, пора, — говорю я, завидев идущего к дилижансу возницу — его помощник уже занял свое место.

— Пора, — соглашается Рыжий, обнимает меня до хруста в костях, и скрывается в темном нутре повозки.

— Пора, — эхом вторит ему Пирен.

— Насчет графа — поверь, все может оказаться не так просто, как ты привык думать. Не спеши. И удачи тебе. Авось, свидимся.

— И тебе удачи. Если узнаешь что-то о брате…

Молча киваю — что делать в этом случае, мы тоже обговорили. Дверца закрывается, дилижанс тяжело трогается с места и вскоре скрывается из виду.

Опять один. И враг по-прежнему неизвестен.

То ли бегство, то ли погоня, то ли просто дрейф по течению.

И по-прежнему некого спросить, что больше похоже на правду.

И неясно, устроит ли ответ, который может

стоить свободы или головы даже…

Стоять на месте смысла не было никакого. Поэтому сначала я двинулся в сторону вокзала, но на первом же перекрестке свернул направо, через квартал — налево, потом снова направо, превращая почти прямую линию в запутанный зигзаг. Застройка в этой части города сравнительно новая, порядка тут больше, заблудиться не должен. Улочка на этот раз попалась узкая и, так сказать, далеко не главная. Спешить пока некуда, можно потратить несколько минут на оценку ситуации. Итак, что имеем? Пелер-Пирен, помимо того, что я выбил из него в процессе допроса в догоревшем уже доме, впоследствии, уже добровольно, сообщил немало интересного. В основном, по мелочам, но нет сомнений, что граф Урмарен найдет всему этому применение — даже в моем представлении штрихи получались очень уж красочные. А казалось бы, все тихо-мирно, аж до скуки, в Аларийской империи…

Только чтобы граф что-то с этим сделал, нужно эти сведения до графа довести, для чего его необходимо отыскать. А сделать это непросто. Не знаю, как именно и где отозвалось побоище в старом доме, но отозвалось точно — патрулей в мундирах городской стражи явно прибавилось. И наверняка появятся — если еще не появились — агенты, рядящиеся под обычных граждан.

Ладно, если меня таки остановят — вон впереди на перекрестке промелькнул патруль, скользнув по мне ленивыми взглядами, — то что найдут? Перво-наперво, конечно же, деньги — сумма приличная (Пирен был щедр за счет бывших хозяев), но все же не запредельная. Документы — только на имя Лидена, все прочие лежат в тайнике в парке у вокзала. Довольно потертый револьвер старого армейского образца, уже снятого с вооружения, с небольшим запасом патронов. Охотничий нож, в открытую висящий на поясе в ножнах. Как чувствовал — не стал брать себе лишнего оружия. Лидену, как наемнику без контракта, иметь при себе целый арсенал не стоит — слишком подозрительно это будет выглядеть. А так, даже если и прицепятся, то лишь по случаю всеобщего шухера — скорее всего, проверят бумаги и отстанут… наверное.

А если не отстанут, то просто потому, что настроены грести всех, кого не знают. Человек, ни разу не видевший меня вживую, имеющий при себе лишь мое описание или даже портрет, но сделанный в последние недели, скажем, в Меленгуре, вряд ли сумеет однозначно опознать во мне Шая Таннера — воспользовавшись случаем, я наконец побрился и постригся, а оделся хоть и в привычном стиле, но все же на местный манер, а не в духе северных провинций.

Все же рассчитывать, что неприятности обойдут меня стороной, не стоит. Раз я не знаю, где именно укрылись мои попутчики, а бродить по городу сейчас… неинтересно, пожалуй, вернусь-ка я к старине Менеру. Все равно сегодня уехать не выйдет, а экспресс на столицу придет только завтра. К тайнику сегодня, пожалуй, не пойду.

Несколько минут трачу на удачно подвернувшийся магазинчик. Хозяин с плохо скрываемым изумлением смотрит на меня — конечно, наемники в его понимании просто не могут интересоваться такими вещами — но молча приносит требуемое. На улицу выхожу с тщательно упакованным средством избежать личной беседы с графом, и в то же время — сообщить ему кое-какие известия. Проще говоря, там увесистая пачка листов хорошей писчей бумаги и, само собой, то, чем я буду на них писать. Ну, и конверт подходящего размера.