Билли-Боб Торрентон - Золотая рыбка в мутной воде [СИ]

— Тебе видней… Что стало с твоим братом?

— Через год отец узнал, что Арвел даже не доехал к месту отбывания наказания. Его убили в пересыльной тюрьме. Подробностей нам не сообщили. Тело не выдали. Где он похоронен — тоже неизвестно. А потом я выяснил, что брат ввязался в то дело не по собственной глупости, а действовал по приказу графа. Но тот не вмешался, когда Арвела арестовали. Не вмешался, когда судили. И ничего не сделал, чтобы брат остался жив. Теперь ты понимаешь, что мне есть за что желать ему смерти?

Повисает долгая пауза. Судя по тому, как расслабились мышцы его лица, он вот-вот освободится от запрета. Жаль, рассказал он не очень много. Но достаточно, чтобы его грохнули свои же — если узнают. Все же, надо поубавить ему градуса ненависти. Граф пока что нужен мне живым.

— То есть мертвым ты брата не видел?

— Нет… — Пирен в недоумении уставился на меня. — Что ты хочешь этим сказать?

— Лишь то, что порой не все так, как кажется. Тебе не приходило в голову, что твой брат может быть жив?

— Почему тогда он так и не объявился? Ведь уже десять лет прошло?

— Не знаю. Но я спросил бы графа, прежде чем убить его.

— Наверное, я так и сделаю. Если смогу до него добраться. Но с этим, похоже, придется подождать. Ничего, ждать я умею.

— Кстати, откуда у тебя документы лейтенанта личной гвардии герцога? Которые ты городской страже показывал?

— А у тебя откуда удостоверение лейтенанта Серой Стражи? Думаю, из того же ящика.

— Но ты выглядел очень правдоподобно перед стражниками. И к чему тогда Ксивен сказал, что ты хорошо изображал сержанта?

— Ты тоже был очень убедителен — если бы я не знал, что лейтенанта Сидена никогда не существовало, я бы не сомневался в том, что ты он и есть. Или, если тебя зовут иначе, ты все равно офицер Серой Стражи — пока Ксивен не рассказал мне, при каких обстоятельствах ты оказался рядом с графом. Что касается меня, то до того, как моя жизнь полетела под откос, я закончил военную академию, стал офицером. Так что я был лейтенантом. Пусть и армейским, пусть и недолго.

— Что-то я не понимаю. Ты хочешь сказать, что тебя выперли из армии, из-за того, что твой брат ввязался в какой-то заговор?

— Если бы я служил в обычной пехоте, меня бы не выперли. Разве что пришлось бы взводом до самой пенсии командовать. Но я служил в Полынном полку. Там другие порядки.

— Полынный полк? Ахтурские лесовики?

— Они самые.

— Тогда понятно. Последний вопрос. Что ты будешь делать, если я сейчас просто уйду?

— Что тут сказать… До начала этого разговора я попытался бы убить тебя. А сейчас не испытываю к тебе ненависти. Ты какой-то… Нет, не знаю, что не так… Скажи, почему тебя тогда посадили в камеру с теми наемниками, а не разместили вместе со свитой графа? Одного я вроде видел среди людей Мархена. Неужели только для того, чтобы ввести нас в заблуждение?

— И для этого тоже. К твоему сведению, он действительно из отряда Мархена, второй — из отряда Камирена. Оба — последние оставшиеся в живых. Их я тоже мог убить еще до Меленгура, и это сильно упростило бы мою жизнь.

— Почему же ты этого не сделал?

— Потому что они не убили меня. Сначала в силу стечения обстоятельств, потом сознательно. А потом я дал им уйти, когда их пребывание рядом с нами окончательно утратило смысл. Граф, к слову, какое-то время очень хотел от них избавиться понятно каким способом.

— Что же заставило его передумать?

— Они успели спасти ему жизнь, хотя уже знали, что он хочет от них избавиться.

— Что тебе нужно от меня? — после еще одной долгой паузы говорит Пирен.

— Представь себе, что мне будет достаточно, если ты просто выйдешь из игры.

— Это все? — его взгляд прямо излучает недоверие.

— Достаточно. Во всяком случае, пока. Думаю, у тебя еще будет шанс отблагодарить меня. А сейчас тебе стоит исчезнуть. И как можно скорее. Твои хозяева обязательно попытаются избавиться от таких, как ты. Особенно, если победят.

— Это почему же?

— Потому что не смогут спать спокойно, пока где-то будут ходить по земле люди, знающие правду об их победе. Да и не захотят они делиться этой победой. Или ты не знал, что героем легче всего стать посмертно?

Он нервно хмыкает, но лишь молча кивает — согласен, мол. Потом поднимает голову и с мрачной торжественностью говорит:

— Клянусь, что не встану на твоем пути.

И я ему верю. Потому что пока он говорил, я смотрел ему в глаза. Снял уже знакомое заклятие — "убийцу болтунов", а вместо него вложил кое-что совсем другое. Но это другое сработает позже, а пока… Есть более срочное кое-что. Страж снова зашевелился.

Я перемещаюсь к окну и в щель между шторами вижу над оградой головы Вигана и Скимена, приближающиеся к воротам. Вот они входят в ворота, на ходу доставая оружие. Надо же, даже не скрываются.

— А мальчики уже вернулись, — говорю Пирену, который все еще сидит на диване — ноги-то, как и руки, связаны.

— Кто? Виган и Скимен? Ну, кого я с Ксивеном посылал…

— Они-они. Оружие зачем-то подоставали еще за воротами… — хмыкаю я.

— Если учесть, что о тебе они не знают, выбор ответов невелик, — криво улыбается он. — Жаль, что ты Рыжего вырубил. Он — хороший стрелок. Ладно, обойдемся без него.

— В смысле?

— Думаешь один отбиться? Развяжи меня.

— Да?

— Да. Если они тебя положат, я проживу ненамного дольше тебя. Я не боюсь умереть, но хотелось бы не так глупо покинуть этот мир.

— Лучше скажи — они могут подняться сюда другим путем? Не по лестнице от главного входа?

— Вроде нет… — неуверенно говорит Пирен. — Лестница только одна.

— Еще вопрос: дом крепкий?

— Ну, лет двадцать точно еще простоит… Ты это к чему?

Вместо ответа вытаскиваю из коробки, стоящей в оружейном шкафу, две гранаты. Выхожу в коридор. Внизу гулко хлопает дверь. Слышен невнятный шепот, тихий скрип половиц. Звук меняется — кто-то шагнул на лестницу… Вот скрип ступеней усилился — ага, значит, и второй начал подниматься. Очень хорошо.

От двери до лестницы шагов десять. В светлом пятне на стене коридора возникает темный контур чьей-то головы. Отбросив искушение пустить гранату по полу, бросаю ее, целясь в тускло светящийся лестничный пролет.

Металлическое яйцо, летящее по небольшой параболе, ударяется в край пролета, подскакивает, но невысоко, и, наткнувшись на противоположный край, скрывается внизу. Слышен крик, непонятный шум, а потом по ушам ударяет грохот взрыва. Из пролета вырывается облако пыли и дыма.

Все?

Я делаю шаг к дымящемуся квадрату и вдруг слышу хлопки выстрелов. Но стреляют снаружи — по окнам.

Кого эти идиоты привели с собой?

— Я же говорил — развяжи меня! — шипит Пирен, когда я, метнувшись обратно, наконец освобождаю его. Прихватив кое-что из арсенала, мы выбираемся в коридор. А дыма становится больше — похоже, от взрыва внизу начался пожар. Ладно, идем спасать Рыжего.