Билли-Боб Торрентон - Золотая рыбка в мутной воде [СИ]

— Да ну тебя! Хорошо хоть завтрак был давно, а для обеда еще рано… Так он что — вовсе не при чем?

— Да как тебе сказать…

— Да как-нибудь скажи.

— А оно тебе надо? Если попадешься — сможешь умереть героем. А будешь знать — ославят предателем.

— Скажешь еще, герцог тоже чист… словно белый лист?

— С чего ты так решил?

— А чего ж тогда Урмарена нельзя трогать, пока он границу Ханарана не пересек?

— Ты же не дурак, Пелер, хоть сержантом прикидывался весьма убедительно. Подумай сам — кому этот герцог нужен на троне империи, кроме собственной кодлы? Даже ахтурская семейка предпочтет договориться с Бархарихом, потому что своего главу им не пропихнуть.

— Тогда почему?

— Да ну тебя, в самом деле. Неужели не понимаешь, что чем больше подозреваемых, тем лучше? В мутной воде легче оставаться не замеченным. Как думешь, никто не увидит связи между тем, что Урмарена здесь никто не тронул, и амбициями герцога? При "великой дружбе" между "серыми" и "красными"? Нашему делу такая каша только на пользу будет. Ты вот лучше объясни, каким ветром тебя в Меленгур занесло? Я уж, грешным делом, начал подозревать, что тебя списали. Ты же…

— А что тут говорить… — хмыкает Пелер. — Вляпался там… в одну историю. Дурацкую. Из-за бабы. Едва не погорел по-настоящему. Повезло, что дознаватель попался из тех, кто благодаря родне по службе продвигается. Все ему враз понятно стало. Был бы там какой служака позубастее, я бы уже в рудниках кайлом махал на благо империи, если бы вообще жив остался. Спасибо Глотару, что оформили как обычный перевод по ротации, и личное дело подчистили, на случай, если б в Меленгуре кто захотел на него в центральном архиве взглянуть. А Меленгур — почти курорт… по сравнению с Лариньей.

— Ну надо же… А про Ларинью ты зря так. Там сейчас тихо. Опять же грибы, ягоды…

— Тьфу на тебя! Там во всей провинции жителей меньше, чем в Тероне даже без пригородов! Со скуки сдохнуть можно!

— Со скуки? Прогуляйся при случае по Мертвому тракту от Сонейты до Ортинской пустоши — незабываемые впечатления гарантирую… Если живым дойдешь, конечно.

— Сказки все это!

— Сказки, говоришь? Этот Таннер, между прочим, прошел там…

— Ну так жив и здоров вроде, что, нет?

— Ага. Только память о прогулке ему начисто отшибло, по-моему. И о Ларинье тоже.

— С чего ты взял?

— Понимаешь ли… Бывал я в Ларинье. Давно, но бывал. И провел там достаточно времени, чтобы понять, что Таннер там либо не бывал вовсе, либо забыл о ней начисто. Я бы выбрал первый вариант, но он порой выказывает незнание вещей, которые положено знать с младенчества, где бы в империи ты не родился.

— А может, он и родился вовсе не в империи?

Ксивен фыркает:

— Скажешь тоже. По виду он лариниец или сентерец, говор у него все-таки ларинийский, хоть и не слишком это заметно. И он точно не аркаец, а итангерцев я тоже видал.

— Может, из какого вольного королевства? Магрии там, или Тинарии?

— Вряд ли. Повадки не те.

— Ладно, все это мелочи мелкие. Главное, что он для нас опасен.

— Тут ты прав. Но вот вопрос на сотню империалов — где он сейчас?

Хм, а ведь это очень хорошие деньги. Ответить, что ли? Не стоит. Могут не оценить шутку. И вот что печально — к своим выводам Ксивен пришел самостоятельно. Значит, я где-то прокололся и не заметил, причем явно не раз. Вряд ли он мог подслушать мои беседы с графом и бароном. Хорошо хоть чужеземцем меня не посчитал.

Нет, придется засветиться. Отпускать их нельзя — не найду потом. Кроме того, здесь я рискую только собой. В плюс то, что остальные — внизу, им понадобится время, чтобы подняться. В минус — то, что эти два ублюдка нужны мне живыми.

— Не важно, где он, — не соглашается Пелер, — важно, что не в этой комнате. и не в соседней. И не слышит нашего разговора.

— Ладно, — вздыхает Ксивен, глядя на часы, — все это пустые разговоры. Мне пора. Хорошее вино, кстати. Постарайтесь завтра быть на вокзале и подбери мне людей… в попутчики. Сам в поезд не садись — спалишься, даже если Таннера там не будет. Тебя кроме него куча народу видела, всех мне не отвлечь.

— Ясно. Сделаем, — звук шагов, скрип двери:

— Виган!

Хлопанье дверей, топот.

— Командир?

— Возьми Скима. Проводите моего друга, куда он скажет, потом возвращайтесь сюда.

— Будет сделано.

— И пришли ко мне Рыжего.

Шум стихает — Ксивен с Виганом уходят. А ведь придется дать им покинуть это место. Ксивен от меня никуда не денется. А Пелера проще будет разговорить, если при нем будет меньше народу.

Я перебираюсь к окну. В щель видно, как Ксивен с обоими сопровождающими исчезает за воротами. Не знаю, кто из них кто, но если тот, что держится увереннее — Виган, то это тот тип, что пытался застрелить меня своей трубкой. Тогда жетон Теневой гвардии достался мне от Скима. Карауливший у ворот, в котором я узнаю парня, которого на площади обозначил "обходчиком", идет к дому. Из-за двери доносятся тяжелые шаги. Видимо, это Рыжий. Похоже, пятый до сих пор не вернулся. Двое ушли с Ксивеном. Один сейчас с Пелером. Значит, и внизу тоже только один — иначе почему караульный покинул пост? Ладно, главное, что с Пелером только один боец. Может, он и крут, этот Рыжий, но он один. То, что меня до сих пор не обнаружили, лишь подтверждает, что мага у Пелера в команде нет. Это радует, а то мне уже начало казаться, что у наших врагов маг полагается даже хозгруппам.

А теперь надо поспешить — вряд ли те два красавца будут гулять долго. Особенно, если они доведут Ксивена до какого-то условленного места и сразу двинутся обратно, а не будут вместе с ним ждать повозку. Да еще тот, что где-то шляется, вполне может вернуться даже раньше них. И хочется надеяться, что караульный будет следить за округой, а не прислушиваться к шуму наверху.

Перемещаюсь к двери, толкаю — она неожиданно легко подается, но скрип издает изрядный. Слышен голос Пелера, что-то приказывающий недовольным тоном. Отскакиваю за дверь. Вовремя — в проем просовывается лохматая голова. Рыжая. Я не жду, когда увижу широкие плечи ее носителя, а сразу бью в висок рукоятью револьвера. Глухо хрюкнув, верзила валится вперед. На мое счастье, валится он на сваленные зачем-то в кучу чехлы для мебели, так что даже револьвер, выпавший из его руки, приземляется почти бесшумно. Лишь доски пола тревожно всхлипывают в момент приземления рыжего верзилы, да из чехлов падающее тело выбивает облако пыли.

Проверяю пульс — нет, жив — и слышу раздраженный голос Пелера.

— Эй, Рыжий, я сказал тебе лишь посмотреть, а не мебель переставлять!

Что ж, не будем заставлять его ждать. Подхватываю револьвер верзилы — в отличие от моего он уже взведен, да еще и глушитель знакомого фасона на ствол навинчен — и выхожу в коридор.