Билли-Боб Торрентон - Золотая рыбка в мутной воде [СИ]

— Они знали о тебе?

— Нет, только то, что рядом есть надзирающий за ними. У меня была своя команда. Телеграфист был двойным агентом — работал в первую очередь на меня, потом на них. Я знал обо всех их телеграммах, они о моих нет.

Я тут же требую имена, он, болезненно морщась, называет. Пять человек, считая неудачника Хикрена. Надо же, а из них, кроме телеграфиста, по-моему, никого и не взяли. То-то майор Логирен обрадуется, но что делать?

— Вернемся к твоему недавнему гостю. Откуда ты знаешь Ксивена?

— Я вместе с ним учился в одной… скажем так, закрытой школе, — я вижу, с каким мучением он произносит даже эту обтекаемую фразу, и не настаиваю на точном ответе — еще помрет в мучениях, не рассказав чего-то более важного. Суть и так ясна.

— Давно?

— Ну… лет семь назад. Пережили… пару совместных приключений, вроде как даже подружились. Потом наши пути разошлись, но я несколько раз его встречал в столице, когда он приезжал с покойным маркизом Демениром.

— Ясно… А когда тебя завербовал человек Глотара? И откуда Ксивен знает о Глотаре?

— Завербовали меня еще до того, как я попал… в ту школу. В общем-то, и попал я туда благодаря Глотару. После… школы… Глотар сделал мне новые документы, новое лицо и устроил на службу в Серую Стражу. Откуда и с каких пор о нем знает Ксивен, мне неизвестно. Мы об этом никогда не говорили. Первый раз он упомянул о Глотаре, когда вас с графом в Меленгур принесло. Передал привет, так сказать — мой канал связи ему понадобился. Отправил по нему всего одно послание. Что было в послании — не знаю, видел незнакомый шифр, да еще заклятие сверху было наложено, голова сразу начинала раскалываться от одного взгляда на те буквы. Но я бы не удивился, если бы его раньше меня завербовали.

— А Ксивен может быть причастен к тому, что Тиклер пытался тебя убить?

— Вполне. Ему такое устроить — раз плюнуть, — уверенно кивает Пирен. Интересно, он сам-то хоть ощущает, что даже говорит уже иначе? — Это "Спящий убийца". Видел такое в действии. Заклинание сложное в плетении, особенно для человека, лишенного магического дара. Сам бы он такое не наколдовал, наверное, но если у него под рукой был достаточно сильный маг, то мало кто умеет пользоваться такими вещами более толково, чем Ксивен. А запускается оно легко. Слово-ключ и имя жертвы или как-то ограниченное место, тогда число целей не ограничено, хоть сто человек. Ключей обычно два — один по выполнении задания возвращает убийцу в спящее состояние, другой заставляет убить себя.

— Выходит, Ксивен не будет ждать твоего появления на вокзале?

— Выходит, что так. Видно, он решил, что лучше будет убрать меня сейчас, не дожидаясь, когда все кончится. Или даже получил приказ сверху. Я ведь засветился в Меленгуре. Я вот сейчас подумал — даже странно, почему меня сразу не убрали.

— Тогда почему он сказал, что ты должен прийти на вокзал?

— Наверное, чтобы если я выкручусь, он бы мог узнать об этом.

— Где ты нашел этих людей? Тиклера… и кто там еще?

— Всех, кроме Рыжего — через Дилика. Рыжий работал на меня еще в Меленгуре, и уехал оттуда вместе со мной. Но он здешний. Кстати, где он?

— В соседней комнате. Без сознания, но живой. Мне лишние трупы не нужны. Приказ сверху… Допускаешь, что это приказ Глотара?

— Я бы не очень удивился.

— Кстати, а Дилик — это кто?

— Хозяин "Трех бочонков". Мой связник от Глотара. Сразу скажу, что Дилик тоже никогда не видел Глотара. Он вообще мелкая сошка, хоть и очень пузатая.

— Ладно, об этом мы еще поговорим, наверное. Что еще хотел спросить… Фамилии Камирен и Мархен тебе что-нибудь говорят?

— Говорят, конечно… Они оба побывали в Меленгуре незадолго до вашего появления. Камирена прежде не встречал и ничего о нем не слышал. Велика империя… сам понимаешь. Меня заранее предупредили, что он может на меня выйти, но этого не случилось. Мархена видеть доводилось пару раз, в Тероне, даже близко, но общих дел с ним не имел. Просто познакомили нас… на всякий случай. Ну, и слышал о нем… разное. Впрочем, ничего особенного. А когда он в Меленгур прибыл, то виду не подал, что меня знает. Ну, и я к нему тоже не лез. Он отправил несколько зашифрованных телеграмм, но что в них было, я не знаю.

— Ясно… Дальше: кому наступил на хвост граф Урмарен?

— Если ты до сих пор не в курсе, то лучше тебе оставаться в счастливом неведении. Глядишь, жив останешься. И даже здоров.

— Спасибо, конечно, за предупреждение, но оно запоздало. Меня могут убить уже просто за то, что видели рядом с графом. Никто не поверит, что я ничего не знаю, проведя рядом с ним несколько месяцев. Так что лучше рассказывай.

— А что рассказывать-то? Думаешь, у меня все ниточки в руках? Зря, я тут сам кукла на ниточке…

— Из вашего разговора я понял, что принц Бархарих и герцог Ханаранский если и участвуют в этой игре, то в качестве разменных фигур. Так?

— По крайней мере, мне всегда казалось, что старый индюк до сих пор готов ухватиться за любой шанс умереть императором. А Ксивен это подтвердил. Я, правда, до последнего думал, что за всем этим стоит здешний герцог, но оказалось, что это тоже не совсем так. В том пироге куда больше слоев.

— Ксивен может знать больше тебя?

— Думаю, он точно знает больше меня. Учти, я почти год безвылазно просидел в Меленгуре, и последние новости ко мне доходили плохо, разве что в виде слухов.

— Ясно. Ты знаешь, где сейчас граф Урмарен?

— Понятия не имею. Честно. Ксивен очень опасался, что я устрою ему какую-нибудь пакость в Ханаране, несмотря на запрет Глотара. Поэтому так и не сказал, где тот скрывается. Посылать своих людей последить за Ксивеном я не рискнул.

— Почему?

— Потому что в магии Ксивен куда более сведущ, чем я, не говоря уже о моих красавцах. Засек бы на раз. И церемониться не стал бы. Это во-первых. А во-вторых, всех, кроме Рыжего, я нанимал здесь и доверять им настолько не мог. То, что Ксивен не знал Дилика, пока я его к нему не привел, еще ни о чем не говорит. Может, он просто прикидывался, что не знает.

— Еще вопрос. За что ты ненавидишь графа? Мне показалось, что ты лично заинтересован в его… устранении.

— Не показалось. Это и в самом деле личное. Мне без разницы, вообще-то, кто стоит во главе всего этого безобразия, и чем оно закончится. Только то, что граф Урмарен на другой стороне, по-настоящему имеет для меня значение…

— А если без поэзии?

— Десять лет назад из-за него мой старший брат угодил на каторгу, а отцу навсегда запретили покидать наше поместье в Ахтуре, хотя отец виновен лишь в том, что не сдал его властям. Я тогда служил в армии — меня уволили, хотя никаких поводов для этого не давал.

— Погоди… Поместье? Так ты дворянин?

— Да. Но всего лишь нер. Невелика потеря.