Билли-Боб Торрентон - Золотая рыбка в мутной воде [СИ]

А ведь еще нужно успеть "расковырять" "изделие" Гремура — пока мне удалось его просто изолировать. Лучше знать наверняка, чем надеяться на удачу. Ведь я не знаю, что это, как сработает, и кто и когда "нажмет на спуск". Но чтобы разобраться, мне нужно несколько часов одиночества и толстые каменные стены.

Граф Урмарен появляется спустя почти два часа. Один. В том смысле, что маркизы и барона с ним нет. Есть Меченый, Ладер и еще несколько бойцов. Бойцы, впрочем, осмотрев кабинет, исчезают за дверью, как и Бертес, все два часа пялившийся на меня, но не произнесший ни слова. За что ему моя искренняя благодарность, поскольку мне тоже разговаривать не хотелось. И надо было подумать, а думается лучше в тишине. К тому же, он избавил меня от соблазна поизучать обстановку не только глазами. Граф усаживается за монументального вида стол, кивает Меченому и Ладеру — садитесь, мол, нечего тут стоять. Ладер занимает кресло почти возле стола, по левую руку графа, Мерген — рядом со мной.

— Итак, Ксивен в труднообъяснимом порыве откровенности много кого упомянул, и вообще, наговорил немало интересного… Жаль, все проходит под грифом "совершенно секретно". Даже для друзей. Могу лишь сказать, что он умер.

— Он действительно умер? — надо же, знал и ждал, а сейчас не могу поверить.

— Да. Четверть часа назад.

— Что будет с телом?

— Пока не знаю. Возможно, передадим родственникам.

— Лучше сжечь, — внезапно подает голос Меченый, сорвав эту фразу с моего языка.

— Думаешь? Да, в этом есть смысл.

— Это может подождать, хотя я тоже за обращение в пепел, — говорю я. — Что он сказал, ваша светлость — не так важно, как кажется. Да и чем меньше тайн я знаю, тем спокойнее буду спать. Лучше скажите — вы ему верите?

— Он говорил страшные вещи. Выдвигал чудовищные обвинения. Но самая жуть и мерзость в том, что они правдоподобны. Очень. Но если ему верить, придется половине высших титулов искать новых хранителей…

— Полагаю, если вы начнете их проверять, то что-то обязательно найдете. И очень может быть, что доказательств окажется сверх всякой меры. Но когда поймете, что… — сильный спазм вдруг сжал мое горло. Контроль, Таннер, контроль. Не расслабляйся. Помни — враг все еще внутри тебя.

— Что пойму?

— Что вас обвели вокруг пальца…

— Хотите сказать, я могу не успеть это понять? — прищуривается граф.

— Скорее, можете не успеть исправить ситуацию.

— И что, по-вашему, я должен сделать?

— Не возьмусь вам советовать, ваша светлость, но у меня есть идея…

— Какая, Таннер?

— Вы уже приказали арестовать тех, кого назвал Ксивен? Он ведь кого-то назвал?

— Хм… Собирался заняться этим, но Мерген передал мне ваше предупреждение и я решил сначала прояснить, что вы имеете в виду. Считаете, не нужно этого делать?

— Наоборот. Лучше их задержать. Без лишнего шума, со всем уважением, но так, чтобы это выглядело как арест и чтобы это могли увидеть. Те, кто хочет это увидеть.

— Чтобы они считали, что все идет по их плану?

— Именно. Чтобы расслабились и не совершали лишних движений, и меньше оглядывались по сторонам, и не замечали, что действуют под надзором. Об этом их плане хоть что-то известно. А что они собираются делать, если он провалится — полнейшая тайна.

— Что ж, смысл в этом есть, — говорит он после длинной паузы. — Ладер, найди Риховена. Устроим им небольшой спектакль.

Ладер, кивнув, молча направляется к двери.

— Минуту.

— Что еще, Таннер?

— Но их лучше доставить не туда, куда обычно доставляет арестованных Серая Стража. Более надежное место… На всякий случай. И — отделить друг от друга. Чтобы они даже не могли догадываться, кого взяли, кроме них.

— Ладер?

— Я понял. Передам, — говорит тот, прежде чем закрыть за собой дверь.

Когда пауза становится слишком уж длинной, Урмарен поднимает на меня усталый взгляд:

— Что вы еще можете сказать? Да, можете говорить при Мергене, — отвечает он на не заданный мной вопрос. И я излагаю свою версию того, как я встретил беглого телохранителя и некоторых предшествовавших тому событий.

— Когда я наткнулся на Ксивена, он разговаривал с человеком, которого я не знаю. И когда они прощались, этот человек пообещал передать что-то "его высочеству". И поскольку они меня не видели и не могли знать, что я там окажусь — я сам этого не планировал — не думаю, что что они хотели ввести меня в заблуждение.

— Высочеств в империи не так уж и много. Как он был одет? На одежде был герб?

— Нет, герба не было. По крайней мере, я не разглядел.

— А покрой одежды? Цвета? Можете описать?

Я, как могу, отвечаю. В замке были люди, одеяния которых напоминали какую-то униформу, без нашивок и гербов, но все же имели кое-какие характерные элементы. И это явно были не слуги. Что ж, пусть теперь поработают на меня.

— Таак… Знакомые детали. Похоже, его высочество — это Вальдер Сентерский… — задумчиво тянет граф. — Не скажу, что меня это удивляет — не понятно только, почему Ксивен его назвал… среди прочих… — и тут же добавляет: — Только я тебе этого не говорил.

— Знаете, как говорят — хочешь что-то спрятать, положи на самом видном месте. Оказаться среди арестованных сейчас — для герцога и других вождей заговора верный способ прикинуться невиновными завтра. Если все сорвется, они скажут, что Ксивен и их оговорил.

— А что, в этом есть смысл, — хмыкает Урмарен, снова откидываясь на спинку кресла. — Логично… Ладно, Таннер. Можете отдыхать. Вы и так сделали больше, чем я мог от вас требовать. Осталась рутина — аресты, допросы… Не думаю, что вам это будет интересно. Единственное, о чем еще вынужден попросить — побудьте моим гостем, пока все не кончится. Обещаю, это ненадолго, несколько дней от силы.

Понятное дело — с чего вдруг доверие ко мне сейчас должно быть безоглядным? Вот разгромят заговор, тогда можно будет отправляться куда угодно. А пока… Впрочем, я и сам не горю желанием гулять сегодня по окрестностям без охраны.

— Я понимаю, ваша светлость.

— Вот и хорошо. Мы еще поговорим, но… уже не сегодня, наверное.

Вернувшийся к этому моменту Ладер снова отправляется в путь — показывает дорогу к отведенным мне комнатам. Вместе с нами идет Кравер — лекарю граф приказал меня осмотреть, не очень доверяя моим попыткам убедить его, что все в порядке. Выгляжу я, если верить зеркалам, и правда не очень здоровым. Когда мы добираемся до места, Ладер сразу передает меня в руки команде слуг и исчезает, сославшись на дела. Во главе этого воинства — пожилая, но очень решительная дама, чем-то похожая на Ольту, но лет этак через десять-пятнадцать, вдобавок ниже на полголовы и вообще склонная к легкой полноте. Разместили как какого-нибудь нера, со всеми удобствами, единственно, что окна прикрыты массивными коваными решетками и выходят во внутренний двор. Впрочем, сейчас меня и полное отсутствие окон устроило бы. Стены толстые, как я и хотел.