Билли-Боб Торрентон - Золотая рыбка в мутной воде [СИ]

Демон меня пережуй, это что же должно было произойти с младшим сыном барона, если его нет ни на одном из портретов, а граф начал настолько издалека?

— …Так что барон наверняка оставил бы Геркусу лишь положенную часть наследства, если бы вообще оставил, но никак не титул, если бы младший был жив.

— А что случилось с младшим? — осторожно интересуюсь я.

— В отличие от Геркуса, воротившего нос от военной службы, он мечтал стать офицером, как отец и старший брат. Когда началась война, ему было двенадцать. Парень трижды сбегал на фронт. Третий раз — в предпоследний год войны, в конце лета. Он не просто добрался до Лариньи, там его поймали всего в десятке тиг от передовых позиций. Его уже собирались отправить домой, но именно в этот день аркайцы прорвали нашу оборону на том участке.

— Сын барона погиб?

— Ну как вам сказать… Там было нечто страшное. Натуральная мясорубка. Погибло очень много людей, и военных, и гражданских, прежде чем подошли подкрепления и аркайцев отбросили назад. Стояла жара и погибших пришлось хоронить, не теряя время на опознание. У военных хотя бы были жетоны, у местных жителей — свидетели из родственников или соседей. Но и неопознанных останков хватало. А парня там никто не знал, документов при нем не было. Так бы и сгинул бесследно, но уцелела запись о задержании и готовящейся отправке. Капрал из Красной Стражи, занимавшийся его делом, вроде бы опознал труп, и об этом была составлена и отправлена соответствующая бумага. Тело отправить родителям не успели — аркайцы снова пошли в наступление. Их отбили, но от поселка остались только пепелища и свежие могилы. Капрал тот тоже погиб. После второго прорыва там мало кто уцелел.

— То есть, ваша светлость, все говорит о том, что мертвым младшего Танорена никто не видел?

— Именно так. Ургис добился все-таки признания сына пропавшим без вести, а не погибшим — не столько потому, что сам надеялся на его возвращение, сколько ради жены. Она тогда чуть не сошла с ума от горя, потеряв двух сыновей. Но тут Геркус подарил им вторую внучку, потом еше и дочь вышла замуж. В общем, баронесса нашла в себе силы справиться с горем. Но в то, что младший сын жив, верить не перестала. Верила до самой своей смерти семь лет назад.

— Понятно… Сколько сейчас барону?

— Семьдесят шесть.

— И вы решили представить ему меня как пропавшего сына?

— Почему нет?

— Но ведь это…

— Маленький штрих, Таннер. Нынешний наследник барона сейчас под следствием. Вам не сложно будет догадаться, по какому делу?

— Насколько серьезно он вляпался?

— Увы. Бесплатную доставку на известные вам острова Геркус Танорен уже заработал. И это при том, что следствие по его делу еще не закончено.

— Хм, а чем это грозит его семье?

— Старшей дочери, полагаю, ничем. У младшей вполне может расстроиться свадьба. С супругой Геркуса несколько сложнее. Хотя, скорее всего, для нее это тоже не будет иметь серьезных последствий.

— Почему же?

— Потому что муж ее, как говорится, везде успел. И в заговор вляпался, и… любовницу завел. Правда, жена оказалась шустрее нас — выследила его еще весной. Накрыла на горячем. И приперла, что называется, к стенке. Громкого скандала не случилось, поскольку ей он тоже был ни к чему, и супруги решили развестись тихо и, к тому же, не сразу, а на следующий год после свадьбы младшей дочери.

— Чтобы соблюсти внешние приличия…

— Верно. Правда, при этом по письменному соглашению она уже получила половину имущества Геркуса. И чтобы не видеть муженька-изменщика, и чтобы ему лишний раз досадить, перебралась к свекру в замок. Тот ей не отказал, и внучку тоже приютил.

— То есть, можно полагать, что об участии мужа в заговоре она не имела понятия?

— Лично я в этом не сомневаюсь.

— Почему же Геркус подписал то соглашение?

— Да потому что шуры-муры он закрутил не с какой-нибудь безвестной девицей, а с замужней дамой, уж простите, не стану говорить, чьей женой, — граф закатывает глаза к потолку, намекая на высокое положение таинственного рогоносца.

— Ясно, не надо. И что теперь?

— Если относительно вышеописанной ситуации, то это вопрос к Коронной палате. А что касается вас, то… Знаете что, Таннер? А давайте вы встретитесь со стариком, а? Если не признает он в вас сына, получите дворянство волей императора. И титул тоже. Это дело решенное. Если признает — подумайте, что плохого в том, что вы скрасите ему последние годы жизни? Кому какое дело, где Сайнел Танорен был эти восемнадцать лет, если не погиб тогда? Никто уже не помнит, каким был младший сын барона. Одни старики умерли, у других проблемы с памятью. Кто помоложе — тоже нечасто Сайнела вспоминал. А что не вспоминается, то забывается. Баронесса умерла, ей уже, простите, все равно. А старик жив, нелюбимый сын вот-вот покроет его имя позором. Вы же можете доставить ему такую радость, какую себе и представить не можете. Надеюсь, побочные положительные эффекты такого решения вам объяснять не надо?

— Вы о разнице между сомнительным получением дворянства за участие в разгроме заговора среди аристократии и чудесным возвращением пропавшего наследника старинного титула — с точки зрения высшего общества?

— Длинно, но верно, — ухмыляется Урмарен.

— Хорошо. Согласен. Я встречусь с бароном Танореном. Только если он все-таки признает во мне пропавшего сына, то пусть сделает это сам. Никаких подсказок, внушений, тем более — магии.

— Договорились. Кстати, могу вас заверить — использование магии исключается. Или вы думаете, слова и подписи барона Коронной палате будет достаточно? Они обязательно проверят, не находился ли барон Танорен под магическим или иным внушением. Хотя, если честно, я подозреваю, с учетом всех обстоятельств, можно смело все без утайки ему рассказать — старик все равно предпочтет вас Геркусу.

— Не понимаю, почему.

— Вспомните нера Линденира. Тот же случай. Готов критиковать любой чих императора, но за державу жизнь отдаст. Сначала врага, потом свою.

— То есть, он будет рад обмануться?

— Как ни трудно вам в это поверить. Кстати, а почему вы не допускаете мысли, что вы и есть Сайнел Танорен? Вам же нечем доказать обратное?

Хм, а мне ведь действительно не приходило в голову, что я могу быть таким вот пропавшим наследником. Если подумать, то лучше пусть моей вдруг обретенной родней станет барон Танорен, а не герцог Сентерский. Сильно подозреваю, что в этом случае проживу гораздо дольше. Да и просто герцог мне не понравился, что уж тут скрывать. Как и обстоятельства нашего знакомства.

Ладно, это все наши с графом фантазии. А что все-таки скажет старый барон?

— И когда я с ним встречусь?

— Сегодня вечером, если вы не против. И не переживайте так. Это будет скромный семейный ужин.