Стивен Эриксон - Полночный прилив

Рулад закрыл лицо рукой и отвернулся.

– Конечно. Он был одет… в багровое.

– Я дам подробное описание, – сказал Удинаас Мидику.

Тот кивнул.

– Да. Мы обыщем весь город.

Болван, он уже не здесь. Я сам не знаю, откуда я это знаю. Но он уже не здесь. Как и Сэрен Педак.

– Конечно.

– Удинаас!

Полузадушенный вопль.

– Да, император.

– Уведи меня отсюда!

Итак, теперь все известно, скоро об этом узнает и седа. Только поймет ли он? Как ему понять? Такое ведь невозможно, чистое безумие.

Покрытый золотом воин шел за рабом, след в след, через захваченный город, а за ними – Майен и Пернатая Ведьма. Мидик Бун и еще дюжина воинов, обнажив оружие, прикрывали их с флангов. Но проходу никто не препятствовал.

Вифал сидел на скамейке у себя в кузнице. Ничем не украшенные стены из оштукатуренного камня, остывший горн забит золой. Пол тоже каменный. Всего у небольшого помещения три стены, четвертая сторона открывается в огороженный забором дворик, там – облицованный камнем колодец, водяной желоб для закалки, поленница, куча шлака. В хижине на противоположной стороне дворика – ничего, кроме койки.

Вот и весь его мир. Издевательское напоминание о профессии, о том, ради чего он жил.

В сознании зазвучал голос Увечного Бога. Вифал. Мой дар тебе. У меня тоже есть сострадание, что бы ты там ни думал. Я способен понимать. Нахты – не самая подходящая для тебя компания. Иди на берег, Вифал. Владей моим даром.

Озадаченный, он медленно встал и вышел наружу. Лодка? Плот? Кусок проклятого бревна, на котором я смогу отплыть вместе с отливом?

Нахты что-то возбужденно обсуждали на берегу.

Вифал подошел к обрыву и застыл, глядя вниз.

Из воды выбиралась женщина. Высокая, с черной кожей, обнаженная, длинные рыжие волосы.

Мекрос развернулся и зашагал прочь.

– Вот сукин сын…

Увечный Бог тут же откликнулся с притворным удивлением. Она тебе не подходит? Слишком высокая? Необычные глаза? Вифал, я тебя не понимаю…

– Как ты вообще посмел? «Иди и владей». Ничего другого ты, похоже, и не знаешь. Владеть. Пользоваться, словно вещью. Хотя это человек.

Ей нужна твоя помощь, Вифал. Она в замешательстве, нахты ее пугают. Она забыла, как пользоваться телом.

– Потом. Сейчас отстань от меня. От нас обоих.

Негромкий смех, перешедший в кашель. Как будет угодно. Я разочарован подобной неблагодарностью.

– Пошел ты в Бездну.

Ответа не было.

Вифал вошел в хижину, постоял там, глядя на койку, пока не появилась уверенность, что Увечный Бог отстал от него, а не прячется где-то внутри черепа. Тогда он опустился на колени и склонил голову.

Он ненавидел религию. Презирал богов. Однако гнездо опустело. Гнездо нужно было уничтожить, чтобы перестроить.

У мекросов имелся богатый выбор богов. Но один, старше остальных, был богом моря.

Вифал начал молитву.

Во имя Маэля.

Оступившись в полумраке, пьяный свалился в канал. Теперь Тегол, стоявший на краю крыши, его почти не видел, зато прекрасно слышал перемежаемый ругательствами плеск воды и звяканье вделанных в каменную стену колец, за которые пытался ухватиться упавший.

Вздохнув, Тегол перевел взгляд на присланного Брисом безымянного телохранителя. Вернее, одного из телохранителей. Трое братьев почти не отличались на вид, и ни один так и не назвался. Облик их не имел целью внушать ни почтения, ни страха. Неподвижные лица с плотно сжатыми губами и щелочками вечно сощуренных глаз – да уж, на роль приятных собеседников парни мало годились.

– Вас хоть собственные-то приятели различают? – полюбопытствовал Тегол. – Понимаю, странный вопрос. Но вам-то, наверное, не привыкать к странным вопросам от тех, кто видел вас там, где вы не были, – я имею в виду, что там мог бы присутствовать, а равно и отсутствовать, любой из вас. Не могу не прийти к выводу, что наилучший способ избежать в таких случаях дальнейшей путаницы – вообще не отвечать на подобные вопросы. Надо полагать, вы давно уже об этом договорились. Впрочем, если вы действительно неразличимы, то вам и договариваться-то не понадобилось. Самое лучшее – это когда все ясно без слов.

Пьяный далеко внизу выбрался из канала, изрыгая многоязыкую ругань – Тегол и не подозревал, что на свете столько разных наречий.

– Вот послушай-ка, разве это не чудовищно? Столько слов, наверняка крайне оскорбительных, да еще и высказанных с подобным чувством… Эге, да ведь это не пьяный, а мой слуга!

Махнув рукой, чтобы привлечь внимание, Тегол крикнул вниз:

– Бугг! Чем ты там занят? Неужели я за это тебе плачу?

Мокрый слуга задрал голову и что-то проорал в ответ.

– Что? Что ты там сказал?

– Вы… мне… не… платите!

– Ну, давай, ори громче, пусть каждая собака знает!

Тегол проводил взглядом Бугга, который, добравшись до мостика, пересек его и скрылся из виду за близлежащими строениями.

– Ай-яй-яй! Пора всерьез обсудить со стариной Буггом его поведение…

Снизу вновь послышалась ругань, потом заскрипела лестница. Наконец показалась макушка Бугга, следом – заляпанное грязью лицо.

– Ну и что же? – вопросил Тегол, уперев руки в бока. – Надо полагать, я куда-то отправил тебя с серьезным поручением, а ты чем решил заняться? Падениями в канал? Можно подумать, это одно из дел в твоем списке? Подозреваю, что нет.