Стивен Эриксон - Полночный прилив

Безмятежный опрокинулся, грохнулся о землю и два раза перевернулся, но тут же вскочил на ноги.

Демон подбирался с правой от форкрула ассейла стороны.

За мгновение до того, как они сцепились, Трулл метнул копье.

Бросок застиг Безмятежного врасплох. Копье ударило его под левую ключицу, развернув к нападающим спиной. Демон рубанул тальваром по правому бедру форкрула ассейла, клинок зазвенел, наткнувшись на кость. Демон вытащил лезвие из раны.

Трулл, не оборачиваясь, протянул руку. В нее скользнуло новое копье. Он подбежал ближе.

Отступая и шатаясь, форкрул ассейл выдернул копье из плеча, одновременно голыми руками отклоняя удары тальвара. С другой стороны на него бежал с занесенным чеканом второй демон.

Голубая кровь струилась из двух ран на теле Безмятежного, но они затягивались прямо на глазах. Непрошеный гость отскочил еще на шаг, повернулся и побежал прочь.

Кенрилл’а хотели броситься в погоню.

– Стойте! – крикнул Трулл. – Пусть бежит.

Удинаас стоял над поверженным Руладом, а чуть дальше – к’риснан с застывшей на юном лице маской ужаса.

– К’риснан!

Безумный взгляд остановился на Трулле.

– Безмятежный отразил мою силу. Когда император умер, она… ударила обратно в меня.

Подошли демоны.

– Отдайте его нам, – предложил тот, что с тальваром, протирая окровавленное лезвие.

– Да, – кивнул другой. – Раньше мы слыхом не слыхали ни о каких форкрулах ассейлах, но теперь нас не проведешь.

– Оно нам не по нраву, – заявил первый демон.

– Совершенно не по нраву.

– Догоним его и предъявим.

Заговорил Фир:

– Удинаас, сколько еще? – Он глазами показал на Рулада.

– Недолго, – ответил раб.

– Подождем?

– Думаю, так будет лучше.

Потирая лицо, Фир поднял и осмотрел свой меч, потом отбросил его в сторону. Они с Труллом переглянулись.

– Даже черное дерево не выдержало, – сказал Трулл.

– Я видел. Второе копье – отличный бросок, брат.

Тем не менее братья понимали: если бы не кенрилл’а, их бы сейчас не было в живых.

– Можно уже в погоню? – заныл первый демон.

Фир, помедлив, кивнул.

– Валяйте.

Оба чудища припустили по улице.

– Заодно и поедим.

– Котелок у тебя варит, брат.

Где-то в городе продолжала тявкать собака.

– Надо ему помочь, – сказала Сандалат Друкорлат.

Они стояли на краю луга, переходящего в пляж. Юный тисте эдур лежал на песке, свернувшись клубком, и пронзительно кричал.

– Он здесь не в первый раз, – заметил Вифал.

– Как черепушка? – поинтересовалась Сандалат.

– Болит.

Тисте эдур замолчал, сотрясаемый дрожью, приподнял голову и увидел кузнеца-оружейника мекросов, а рядом с ним – женщину тисте анди. Голова воина снова поникла.

– Вифал!

Кузнец приподнял брови, скривившись от мгновенной боли, и сказал:

– Обычно он со мной неразговорчив. – И, обращаясь уже к юноше, продолжил: – Рулад, я не настолько жесток, чтобы приветствовать твое очередное появление.

– Кто она, эта… предательница?

Сандалат фыркнула.

– Смешно! Разве он похож на меченосца богов? Мы обознались.

– Даже если ты права, – прогудел Вифал, – я не собираюсь ему это сообщать.

Рулад кое-как поднялся.

– Оно меня убило!

– Да, убило, – согласился Вифал, – хотя я не знаю, о ком ты говоришь.

– О форкруле ассейле.

Сандалат напряглась.

– Аккуратнее надо выбирать себе врагов, эдур.

Раздался полуистерический хохот. Рулад начал подниматься на холм.

– Я его не выбирал, женщина!

– Право выбора – большая редкость, эдур.

– Что она здесь делает, Вифал?

– Увечный бог решил, что мне будет скучно с тремя безмозглыми нахтами.

– Она твоя любовница?

– Не говори глупостей, – окрысилась Сандалат.

– Поддерживаю, – согласился с ней Вифал.

Рулад прошел мимо.

– Я должен вернуть свой меч, – пробормотал он, направляясь прочь от берега.

Пара повернулась и продолжала наблюдать за ним.

– Не тот ли это меч, – тихо спросила Сандалат, – что приказал тебе выковать бог?

Вифал кивнул.

– Моей вины в этом нет.

– Тебя заставили.

– Да.

– Зло – не сам меч, а тот, у кого он в руках.

Оружейник смерил женщину взглядом.

– Мне плевать, если ты опять раскроишь мне череп, но ты мне все больше действуешь на нервы.

– Могу заверить, что испытываю к тебе такие же чувства.

Вифал отвернулся.

– Пойду в палатку.

– Куда же еще? – огрызнулась она вслед. – Поплачься своему богу. Ему еще не надоело слушать твое жалобное нытье?

– Надеюсь, он проявит свою милость, – обронил Вифал.

– С какой стати?

Оружейник не ответил и благоразумно спрятал лукавую улыбку.

Брис Беддикт с расстояния десяти шагов от трона наблюдал за торжественным входом короля Эзгары Дисканара в купольную залу. На вельможном челе были написаны досада и раздражение – ему только что пришлось обойти вокруг разлегшегося на полу седы Куру Квана. Привычная невозмутимость не сразу вернулась на лицо Эзгары.

В тронной зале короля ожидала кучка сановников и стражников. Справа от престола расположился первый евнух Нифада с короной Летера на кроваво-алой подушечке. Первая наложница Нисалл преклонила колени слева от тронного помоста. Помимо Бриса и шести его охранников, в зале находился финадд Герун Эберикт с шестью солдатами подчиненной ему дворцовой стражи.

Коронацию в день Седьмого Завершения, хотя, возможно, и не сам этот день – дебаты о реальной дате так ничего и не прояснили, – могли наблюдать лишь немногие избранные. Естественно, поначалу все замышлялось иначе. Планы смешали беспрерывные мятежи. Список гостей пришлось сильно урезать в интересах безопасности, но и в этом составе Бриса беспокоило присутствие Геруна Эберикта.

Король подошел к помосту, волоча шелковый шлейф мантии по отшлифованному мраморному полу.

– Сегодня, – торжественно провозгласил Нифада, – Летер обретает статус империи.

Стражники вязли на караул. Эзгара Дисканар ступил на помост и медленно обвел взглядом залу.

Первый евнух остановился перед ним и вытянул руки с подушечкой.

Король взял корону и примостил себе на голову.

– С этого дня, – объявил Нифада, сделав шаг назад, – Летером правит император. – Он повернулся лицом к остальным. – Император Эзгара Дисканар.

Стража приняла стойку «вольно».

Вот и все.

Эзгара – на троне.

Постаревший, дряхлый и растерянный.

Окна дома были плотно закрыты ставнями. Дорожка заросла сорняками, вдоль стен по обе стороны крыльца вились дикие виноградные лозы. С улицы доносилась вонь пожарищ и откуда-то из квартала Ползучих гадов в центре города, за Отстойным озером – отдаленный гул толпы, свидетельство очередного мятежа.

От Рыбачьих ворот Сэрен Педак и Багровая гвардия пустили лошадей шагом. На грязных улицах – следы грабежей, тут и там – трупы горожан, мертвые кавалерийские лошади. Подозрительные личности поспешно ныряли в переулки и боковые улочки. Сожженные здания, своры набежавших с заброшенных хуторов и лесов голодных собак, стайки жмущихся по углам беженцев – столица королевства Летер, похоже, утонула в пороке и варварстве задолго до появления на горизонте вражеских армий.