Стивен Эриксон - Полночный прилив

Вдали показалась квадратная башня Азатов. За исключением примитивной архитектуры, ничем особенным она не выделялась. Седа говорит, что сооружение из камня и дерева может обладать чувствами и жить своей жизнью. Непонятно… Здание предполагает наличие создателя, а меж тем Куру Кван утверждает, будто башня возникла сама по себе, ставя под сомнение все известные законы причинно-следственной связи, которые поколениями ученых считались абсолютной истиной.

Прилегающая территория была менее таинственной, хоть и более опасной. Посреди заросшего двора, окруженного остатками низкой стены, отчетливо виднелись холмики. Там и сям росли корявые чахлые деревца – иногда прямо на могилах. Напротив главного входа от сложенных всухую каменных столбов, увитых ползучими растениями, вела вглубь мощеная дорожка.

Брис пошел налево вдоль стены и тут же заметил, что многие могилы просели, словно подрытые изнутри. Трава на холмиках почернела, как будто побитая гнилью.

Он еще мгновение изучал двор, а затем двинулся дальше по периметру, вернулся к столбам и сделал первый шаг на мощеную дорожку. Плита под ногой качнулась с глухим стуком. Брис зашатался и кое-как удержал равновесие.

От входа в башню донесся звонкий смех.

Брис поднял голову.

Из тени появилась девочка.

– Я тебя знаю. За тобой следили, а я ходила за ними и убивала.

– Что здесь случилось?

– Всякое плохое. – Она подошла ближе, лохматая, с пятнами плесени на коже. – Ты мой друг? Я должна была помогать башне. Но она все равно умерла, и они начали друг друга убивать. Все, кроме того, кого выбрала башня. Он хочет с тобой поговорить.

– Со мной?

– С кем-нибудь из моих взрослых друзей.

– А кто еще твои друзья?

– Мама Шурк, папа Тегол, дядя Ублала и дядя Бугг.

Брис помолчал.

– Как тебя зовут?

– Кубышка.

– Сколько человек ты убила за последний год, Кубышка?

Она наклонила голову.

– Я не умею считать больше восьми и двух.

– Вот как…

– Много раз по восемь и два.

– Куда деваются тела?

– Я приношу их сюда и запихиваю в землю.

– Всех?

Она кивнула.

– А где твой друг? Тот, что хочет поговорить.

– Я не знаю, друг он или нет. Иди за мной. Ставь ногу, куда я.

Она взяла его за руку, и Брис усилием воли подавил дрожь от прикосновения холодной и влажной ладони. Они сошли с дорожки и осторожно двинулись между могил по неверной, проседающей под ногами почве. Насекомых как будто прибавилось. Похоже, башню Азатов словно поразило внезапное одряхление.

– Впервые вижу таких жуков, – заметил Брис. – Большие…

– Старые, того времени, когда родилась башня. В земле остались яйца. Самые противные – те коричневые, как палочка, с головами на каждом конце. Грызут мне ноги, если я долго сижу на одном месте. И их тяжело давить.

– А желтые, с шипами?

– Они не мешают, едят только птиц и мышей. Пришли.

Девочка остановилась у неровной могилы, на которой росло самое высокое дерево. Его странно чешуйчатую кору покрывали причудливые серые и черные полосы, а ветви отходили от ствола не под острым углом, а дугой. Корни оплели всю могилу.

Брис нахмурился.

– И как же мы побеседуем, если я здесь, а он там?

– Он не может выйти. Ты должен закрыть глаза и ни о чем не думать, как ты делаешь, когда сражаешься.

Брис вздрогнул.

– Это он тебе сейчас сказал?

– Да, но он не может говорить через меня, потому что я знаю мало слов… и всякого другого. Он должен тебе показать. Он говорит, тебе не в первый раз.

– Тут, я смотрю, ничего не скроешь…

– Почти. Но он отплатит тем же, чтобы вы могли друг другу доверять. В некотором роде.

– В некотором роде? Это он так выразился?

Она кивнула.

– Что ж, ценю за честность. Хорошо, давай попробуем, – улыбнулся Брис и закрыл глаза.

На самом деле сознание воина во время битвы не совершенно пустое, а скорее холодно-отстраненное и сосредоточенное. Концентрация достигалась при помощи определенного алгоритма, подчиняющегося жестким законам прагматической необходимости. Воин наблюдал, оценивал и в то же время полностью выключал эмоции, несмотря на то, что все его чувства бодрствовали.

Брис ощутил, как входит в это привычное, дающее уверенность состояние.

И поразился воле, которая влекла его за собой. На мгновение он поддался панике, но поборол ее, понимая, что сопротивляться бессилен.

Небо над головой преобразилось. Тучи сталкивались, меняли очертания. В клубящемся бледно-зеленом тумане образовалась рваная темная дыра, которая могла бы поглотить луну. Сквозь нее, точно по туннелю, летел бесконечный поток предметов. Они шумно вспарывали воздух, словно мир сопротивлялся вторжению.

Впереди, в долине, раскинулся большой город с дорожками и террасами садов. К небу возносились высоченные башни. Вокруг, сколько хватало взгляда, раскинулись крестьянские поля, над которыми кружили странные тени.

Он оторвался от этой картины и опустил глаза на каменные плиты в красных пятнах. Вниз, к мощеной площадке с синими колоннами ряд за рядом шли сотни высоких ступеней. Справа находился крутой обрыв. С дрожью в теле Брис внезапно осознал, что рядом на плоской верхушке пирамидального сооружения есть кто-то еще. Призрачная высокая фигура пристально смотрела в небо на зловещую черную дыру.

Предметы обрушивались на землю далеко не с такой скоростью, какой можно было ожидать. На площадке между колоннами раздался громкий треск – там упала массивная каменная скульптура. Причудливый получеловек-полузверь сидел на корточках, мускулистыми руками обхватив свой член. Плечи и голова напоминали бычьи. Вторая пара ног обвивала его бедра, и Брис разглядел, что странное существо сидит на женщине. Словно на воздушной подушке, соскользнули вниз и со звоном рассыпались сотни глиняных плиток, покрытых письменами.

Фрагменты зданий – известняковые блоки, угловые камни, стены из необожженного кирпича, оштукатуренные, плетеные… Обрубки конечностей, обескровленные туши коров и лошадей, стадо, очевидно, козье, вывернутое наизнанку и хлопающее на ветру внутренностями. Люди с темной кожей, точнее, их ноги, руки и туловища.

С неба плавно, точно снег, опускались крупные бледные предметы.

Сквозь дыру протискивалось что-то огромное и озаренное молниями.

В голове прозвучал мягкий голос:

– Что ж, моя тень, дай себе волю странствовать и стань свидетелем. Они воевали с Каллором во имя благородной цели. Но то, что они здесь сделали…

Брис не мог оторвать глаз от ревущей сферы света. В ней виднелись конечности, увитые, точно цепями, горящими дугами.

– Что… Что это?

– Бог, Брис Беддикт, воюющий бог. Ибо у него были соперники, другие боги.

– Это видение прошлого?