Светлана Васильева - Йормунганд (СИ)

— Думаешь, если главный, то должен водиться с духами? — Бальдер недоверчиво насупился.

— Не водиться — заклинать. Отводить беду, притягивать удачу.

Ба́льдер уже забыл о недовольном брате.

— В Ирмунсуле так?

— Ну да.

— Это же так далеко. Я слышал, там очень холодно.

— Холоднее, чем здесь. Много камней и скал и мало ровной земли, и реки у нас маленькие и быстрые, — сказал Йормунганд.

— А девы у вас, верно, тоже маленькие и холодные, — вклинился в разговор Тиу.

— Не хуже здешних, — возразил слегка покрасневший Йормунганд.

— Откуда ты знаешь?

— Оттуда! Скажи, а вот это кто? — Йормунганд незаметно ткнул пальцев в девицу в голубом.

— Это госпожа Вер, ты с ней осторожней. Она слишком умная для всяких глупостей. Вон та — Сьевн, она сговорчивей, — быстро ответил Тиу. Он любил разговоры о женщинах.

— А там что за толстуха?

— Это Фулла. Она моя тетя, но мама больше обращается с ней как со служанкой. Хотя мама всеми помыкает.

— А что за госпожа пристально смотрит на мою маму?

— Это Сигюн, — Ба́льдер бросил на него смущенный взгляд. — жена дяди Лодура. Ээ, новая жена.

— Вот как.

— Уверен, твоя мать достойная женщина, — быстро сказал Тиу.

Йормунганд улыбнулся.

— Да, только глупая.

— Женщины они такие, — кивнул Тиу.

Йормунганд глотнул еще вина.

— У них с отцом есть дети? — спросил он.

— Двое, еще совсем маленькие. Крошечные. Мам говорит, что Сигюн сумасшедшая, что вот так оставляет их с нянькой и ходит на пиры. И ворчит по поводу ее фигуры, мол, совсем как у девицы, будто это плохо.

— А где сам мой оте… Лодур ты не знаешь?

— Не знаю, — Ба́льдер пожал плечами. — Он часто странствует. Как папа раньше. Мне кажется, этим они и похожи. Слушай, а у вас на севере в самом деле все умеют колдовать? Ты умеешь?

— Немного.

— Сделай кое-что для меня. Или научи.

— Сначала скажи, что это и что мне за это будет, — Йормунганд поставил кубок на стол. Скальд у женского стола отложил лютню и присел рядом с дамами. Фулла немедленно подала ему вино, а другая блондинка, помоложе, Ба́льдер назвал ее Гевьон, взобралась певцу на колени. Скальд расплылся в улыбке.

— Ты прямо как твой отец. Только не смеешься все время и не щиплешь меня за щеку, — сказал Ба́льдер.

— Чего ты хочешь? — Йормунганду успели надоесть и материнские сравнения с отцом.

— Я хочу проклясть одного человека, — прошептал Ба́льдер.

Йормунганд едва не опрокинул кубок.

— Рехнулся? Сам прокляни.

— Я не могу. Ты тут человек новый, на тебя не подумают. А мне очень нужно.

— Подумают. У тебя есть враг, ты разговаривал со мной и о чем-то просил меня. А потом твоего врага настигнет несчастье. Какое совпадение.

— Он мне не враг и я же не убить его прошу.

— Ну, еще бы, — Йормунганд оглянулся. На них с Ба́льдером никто не смотрел. Фенрир успел незаметно улизнуть из- за стола и вертелся рядом с Хель. Тиу разговаривал с одним из родственников. Больше же до двух детей и дела никому не было.

— Просто наслать болезнь, слабость, если не хочешь сделать сам, научи меня.

— А почему не попросить об этом кого-нибудь другого?

— Кого? Отца? Или Дочерей? — спросил Ба́льдер с горькой усмешкой, — Уж они с радостью помогут, да.

Он перебрал хмельного меда, подумал Йормунганд, пьян и не в себе. Он же еще ребенок.

— Кого ты хочешь проклясть? Тиу?

— Нет, Тиу же мой брат. Прокляни Этельгерта.

— Кто это? Зачем тебе его?.. Он что, у тебя подружку увел?

— Это придворный скальд. У него звонкий голос, — сказал Ба́льдер и ткнул в сторону недавнего скальда, что сидел в обнимку с Гевьон, — И он сам сочиняет баллады. Прескверные.

Йормунганд с секунду смотрел на него.

— Вот как. Рифмоплет, значит, дорожку перешел.

— Ужасный рифмоплет.

— Но успех имеет.

— У меня есть, что предложить тебе.

— Неужели?

Голос Бальдра понизился до шепота:

— Я знаю, что Ванадис предсказала, что дети Лодура станут причиной гибели дома Альфедра. Теперь Лодур в опале, а вас призвали, чтобы посмотреть, опасны вы или нет.

— Не в первый раз сумасшедшая колдунья объявляет нас троих угрозой всему сущему, — прошипел Йормунганд. — И ты, маленький паразит, ничего с этим не поделаешь. Справишься сам со своим певуном. Не докучай мне больше.

Бальдер вытаращил глаза и открыл было рот, но тут же отвернулся. Больше за вечер он с Йормунгандом он не заговаривал.

Как и все знатные дети Ирмунсуля, Йормунганд знал основы чародейства. Ангаборда не поощряла, но и не запрещала его увлечений. Как он понял, даже в этом он «совсем как отец». К тринадцатому году жизни Йормунганд мог заговорить раны и заставить стрелы лететь куда надо. Он научился манипулировать людьми с помощью магии, подтолкнуть к ссоре, а потом так же стремительно помирить. И да, он умел наложить проклятие. Йормунганд испытал свое умение лишь раз, и результат испугал его. Еще больше смутило, что сестра обо всем догадалась.

Хель подарила ему тогда амулет, который он до сих пор носил с собой и никогда не снимал. Маленькие белые камешки назывались у них «жемчужиной дракона» и считалось, что они прибавляют мудрости тем, кто их носит. Теперь такой круглый камешек в серебряной оправе висел у него на шее, спрятанный под воротом рубахи. Изображение длинного ящера вцепившегося себе в хвост опоясывало камешек, а по бокам вырезаны маленькие руны. Хель постаралась, чтобы Йормунганд не мог наложить порчу одним недобрым взглядом. А ведь люди часто раздражали его.

В благодарность Йормунганд смастерил сестре ожерелье из недорогих, но искусно ограненных бусинок агата. Хель и сейчас надела его, вместе с платьем из зеленой шерсти с лисьей меховой отделкой и другими своими украшениями. Платье она шила несколько дней, а доделывала уже в пути и невероятно гордилась результатом.

Ангаборда с тревогой смотрела на старшего сына. Она видела, как он наклонился к Ба́льдеру, и брови на лице ее сына сошлись в напряженной гримасе. Ему будет сложно приспособиться, подумала Ангаборда.

— Не беспокойся о нем, — сказал пахнущий морем великан — Ньрд, владыка побережья. Ей не нравился его запах, но сам он на удивление симпатичен — крепкие ноги, хорошие зубы. — Твой сын не будет противиться.

— Конечно, будет, — сказала Ангаборда. — И Хель, и Фенрир.

— Йормун выглядит разумным парнем, он поймет, что наш союз выгоден всем, и твоим детям в первую очередь.

Ангаборда раздраженно звякнула ногтем по краю тарелки.

— Не говори мне про их выгоду, если хочешь, чтобы я согласилась. Они дети Лодура, перво-наперво.

— Старый прощелыга не принимал участия в их воспитании.

— Потому меня так и тревожит, что каждый из детей в чем-то так сильно похож на него, — Ангаборда вздохнула и убрала выбившуюся прядь за ухо.