Светлана Васильева - Йормунганд (СИ)

Ньрд откинулся в кресле, его бисерный кафтан тускло сверкнул. Сидя он не уступал ей в росте, его усы давно поседели, а тяжелый взгляд выдавал недюжинный жизненный опыт. Он смотрел на статную женщину в мужской одежде рядом с ним и не мог определить, нравится она ему или нет.

— Посмотри на меня, — попросил он, и она посмотрела. По ее взгляду Ньрд понял, что Ангаборда угадала его мысли. Как такие умные женщины сходятся с проходимцами вроде Лодура, подумал он.

— Как думаешь, — спросила она. — А ты нравишься мне?

— Вряд ли, не вижу и тени симпатии на твоем красивом лице.

— Мое лицо — лицо зрелой женщины. А не молоденькой девы, какие греют твою постель.

— И оно красиво. Красивее всех миловидных лиц юных дев, какие есть на свете.

Ангаборда невольно посмотрела в сторону Сигюн, что сидела за женским столом в длинном темном платье с оборками и тонким шитьем по краю. Сигюн не минуло и двадцати, изящные руки с длинными тонкими пальцами, густые волосы, заколотые на макушке, волнами рассыпались по ее плечам, длинная тонкая шея, которую Ангаборде так и хотелось крепко сжать.

— Если у тебя есть надежда, что Лодур вернется к тебе…

— Не морочь мне голову, — резко прервала его Ангаборда. — Я бы не поехала сюда, — она обвела взглядом зал, — в это место, где мои дети считаются бастардами, а я чужая каждому, если бы он был тут. Не прерывай меня! Йормун единственный, кто видел лицо отца, а Фенрир называл папой Йормуна. Я никогда бы не отправилась в путь ради прохвоста!

По знаку Фригги Ангаборде подлили вина. Фригга пыталась прислушаться к их разговору, и по выражению лиц догадалась, что дело не ладится.

— А как у вас с погодой, милая? — защебетала хозяйка пира. — И правда так холодно, как говорят?

— Правда, — буркнула Ангаборда, — зимой холодно, летом — жарко. Большой приплод зайцев в этом году.

— Заячья охота, — понимающе улыбнулась Фригга.

— Лисья, — сказала Ангаборда, — Лодур говорит, много зайцев — много лис, много… — она осеклась и не стала продолжать фразу.

— Ох, милая, мужчины бывают так коварны, — Фригга всем существом изобразила сочувствие.

— И потому сват у меня сам Альфедр. Я уже выразила свое согласие тем, что приехала сюда. Или, — Ангаборда кивнула в сторону Ньрда, — жених передумал?

— А, — сказала Фригга.

Ньрд расхохотался. Он смеялся, хлопая себя ладонью по колену. Отдышавшись, сказал только:

— Беру!

Ангаборда поднесла к губам кубок.

Песни сменились танцами. Топочущих пьяниц рассадили, а в освободившемся пространстве посреди зала выстроились пары. Йормунганд подумал, что ему тоже стоило бы пригласить кого-нибудь. Гроза морей Ньрд уже взял его мать за руку и повел в середину зала. Несмотря на походный наряд, Ангаборда танцевала не хуже любой из присутствующих. Ее не сковывало платье, и все движения плавные и в такт музыке. Люди хлопали, глядя на них, пока не вышла Сигюн в дорогом платье и с черноволосым улыбчивым кавалером. Она выглядела как цветок, распустившийся среди робкой травы. Даже Йормунганд не смог подавить желание потанцевать с ней, обнять ее талию, почувствовать сквозь ткань ее тепло, вдохнуть запах ее кожи. Он тряхнул головой. Уж она-то, мелькнула мысль, точно ведьма.

Едва танец закончился, певец затянул новую песнь, на этот раз героическую. Гости вновь принялись рассаживаться за столом, и зал потонул в гуле разговоров и смеха.

— У нас пиры не такие людные и веселые, братец, — Хель незаметно оказалась рядом. Фенрир держал ее за юбку, совсем как в детстве. Под взглядом Йормунганда он медленно опустил руку и сделал независимое лицо.

— Пусть его, он еще ребенок, — сказала Хель.

Я в его годы ребенком уже не был, подумал Йормунганд. Он потрепал младшего брата по волосам.

— Потанцуешь со мной следующий танец? — спросил он Хель.

— Почему бы и нет? Я сыта и пьяна, и меня уже пригласили, но я потанцую с тобой.

— Не напивайся сверх меры. У меня дурное предчувствие.

— У тебя всегда так.

— Хм.

— Мы всего лишь попали в незнакомое место, Йормун, и среди незнакомых людей, — она потеребила агатовое ожерелье, — Мне и страшно и весело. Предчувствия гнетут и меня. Только не все они мрачные.

— Особенно те, что касаются поцелуев да объятий. Постарайся не сглупить на первом же пиру.

Хель рассмеялась. Несколько человек оглянулись на ее смех. Она не похожа на остальных женщин в чертоге, в платье с мехом, с сияющими ожерельями из золота и камней на полной груди. И стоя рядом с Йормуном, оперевшись на плечо брата, она чудо как хороша. Такая же красивая как Сигюн, и как их мама в юности.

— Что думаешь о Ньрде? — она понизила голос и придвинулась ближе, обдав его запахом перебродившего винограда.

— Он староват для тебя, нет? — Йормунганд немного отодвинулся, давая ей сесть.

— Его возраст не загадка, я не о том. Что ты о нем думаешь?

— Ничего, — признался Йормунганд, — У меня нет причин о нем думать.

— Он наследует Альфедру.

— Я знаю.

— И он не женат. У него прекрасные земли.

— Хель, он же старик.

— Глупый брат! Я пытаюсь сказать тебе, зачем мы здесь.

— То есть ты тоже думаешь, что не из-за отца.

— Цверги бы побрали этого ничтожного труса! — Хель покраснела, — Он даже не появился. Он, наверное, даже не знает, что мы приехали а Гладсшейн. Притащились всей семьей! А если знает, то так еще хуже!

— Возможно, Альфедр организовал наш приезд в тайне от него? Тогда отца не в чем винить.

— Он женился, — вставил Фенрир, про которого они почти забыли.

— А ты что думаешь о Ньрде? — Хель обратилась к младшему брату.

— Ничего. Маму еще спросишь?

Хель вздохнула.

— Она нам не скажет. Только не мама.

— То есть Ньрд и мама?.. — сказал Йормунганд внезапно догадавшись.

— Дурак, — беззлобно сказала Хель.

Фенрир фыркнул.

— Да, дурак, — согласился Йормунганд, — слепой к тому же, как тот здоровяк.

— Пора заканчивать с празднествами на сегодня, — сказала Хель устало. — Завтра будет новый день.

Новый день и впрямь наступил. Откинув одеяло, Йормунганд сел на кровати. Интересно, столько вчерашних пирующих хотели бы, чтобы утро так и не настало, подумал он.

Ежась от утренней прохлады, Йормунганд подошел к окну. Солнце уже поднялось, и внизу готовились к соревнованиям в стрельбе из лука: устанавливали мишени, огораживали места для зрителей. Слуги как будто и не спали в этом огромном замке. Возле замковой стены зеленел сад. Йормунганду нестерпимо захотелось яблок. Свежих, только что с дерева, влажных от росы. Он натянул кожаные штаны и сапоги, накинул синий шерстяной плащ поверх рубашки и отправился исследовать окрестности в надежде раздобыть свежих фруктов.

В замке и вправду бодрствовали лишь слуги. Из кухни доносились запахи готовящейся трапезы, а служанки драили длинные каменные коридоры. Они проворно прижимались к стенкам при его приближении и вновь возвращались к работе, стоило их миновать. Пройдя сквозь кухню, он оказался в огородике, за которым начинался плодовый сад. Невысокая светловолосая девушка собирала яблоки в корзинку, ловко сбивая их длинной палочкой. Почувствовав чье- то присутствие, она оглянулась, и Йормунганд поразился ее странным глазам, похожим на расплавленное золото. Она потупила взгляд и перед ним оказалась маленькая, почти девочка, хорошенькая служаночка с повязанной под подбородком косынкой и крепкими и круглыми, как яблочки, грудками. Йормунганд обратил внимание и на розовые щечки и на крепкие ножки под подвернутым подолом. Вот только глаза… наверное, показалось, подумал он.