Светлана Васильева - Йормунганд (СИ)

Подлива из помидоров подгорела, тесто на пироги получилось пресным, а пыль от гобеленов, которые выволокли во двор проветрить, серым слоем покрыла на два раз вымытые полы в пиршественной зале. Раннвейг была раздражена и шла в крыло, откуда разносился тонкий сладкий запах, устроить выволочку придворному магу за свое плохое настроение.

— Разве у тебя нет теперь собственного мага? — спросил ее Йормунганд вместо приветствия. Он стоял к ней спиной, рукава засучены до локтей, а на руках перчатки из толстой кожи. Из-за его спины Раннвейг не видела, над чем это он так склонился, ей пришлось обойти его со стороны.

Йормунганд чуть ли не носом уткнулся в кипящий в стеклянной бутылочке раствор. Зеленый сладковатый пар поднимался из узкого горлышка и маленькие пузырьки лопались один за другим на мутной поверхности зелья.

— Тебе бы котелок, — сказала Раннвейг. — Да ведьминскую шляпу.

— А эта чем не хороша? — сказал Йормунганд и кивнул на висящую на стене широкополую шляпу с облезшими краями. Как и его старый плащ, она уже утратила цвет, но темно-синий оттенок все еще угадывался в посеревшей шерсти. Раннвейг потрогала ее мягкий край.

— Ничем не хороша, — сказала она.

Йормунганд со вздохом выпрямился. Глаза покраснели и слезились, стеклянные линзы, которые он носил во время опытов, потерялись за время его отсутствия. Теперь он щурился на Раннвейг и вид имел еще более кислый, чем у нее.

— У тебя теперь есть собственный маг, — сказал он, — Поори на него, если очень хочется.

Раннвейг фыркнула.

— Стаккард… — она замялась, раздумывая, что сказать дальше, — Стаккард оказался очень полезен.

Йормунганд поднял руку.

— Даже не буду спрашивать чем, — сказал он.

После поражения Йорда на поляне у деревни, Стаккард успел в одиночку нагнать Валонхейма и предложить взять себя в плен. Поэтому вернувшийся Йормунганд решил было, что опять остался не у дел. Не хватило сил ни рассердиться, ни на удивление. Но князь как будто не заметил возвращение опального князя, а Раннвейг, вопреки ожиданиям, отнеслась к Йормунганду даже благосклонно. Настолько, насколько могла.

— Хлопоты, хлопоты, — Йормунганд вздохнул, он часто теперь вздыхал. — Ты собиралась отчитать меня, помнишь?

— Разве? — Раннвейг рассеяно потеребила ожерелье. Круглый белый камешек обрамляла тонкая филигрань. Бьярне постарался на славу. — Почему так получается каждый раз? Я злюсь на тебя и собираюсь разнести в пух и прах, но стоит перекинуться с тобой парой слов и гнев уходит.

— Это любовь.

Раннвейг рассмеялась.

— Вот уж нет, — сказала она.

Йормунганд улыбнулся. Глаза все еще слезились, так что он утирал их тыльной стороной ладони.

— Ты так и не рассказал, что случилось с Гарриеттом, — сказала Раннвейг.

— Разве? Я рассказывал твоему супругу, Стаккард оглушил меня, а всадники Йорда перерезали весь отряд вместе с Гарриеттом.

— Стаккард говорит другое.

— Да ну? Какая неожиданность. Я оглушил его, а потом перерезал его отряд, а потом впал в раж и перерезал свой? Кровь рекой, кишки наружу, так опьяняет.

— Не ерничай.

— Ох, да ладно тебе, Раннвейг. Стаккард мог что угодно наплести, но его слово против моего, кому ты больше веришь?

— Про тебя всякое говорят.

Йормунганд фыркнул.

— Тогда пожалуйся своему новому личному магу.

— Опять ты за свое.

— А как же.

— Йормунганд, Стаккард говорит, что мои дети… в опасности.

Повисла пауза. Йормунганд не отрывал взгляд от напрягшихся рук. Раннвейг посмотрела на него.

— Это правда? — спросила она дрогнувшим голосом. — Ты поэтому не можешь найти их?

— Я, знаешь ли, маг, а не бог, — тихо сказал Йормунганд, — будь я всесилен, то был бы я здесь?

— И все-таки?

— Я не могу их найти. Они грозились уйти из дома, вероятно, ушли.

— Йормунганд…

— Я не знаю, где они.

— Их больше нет?

— Я найду их, Раннвейг, — последние слова дались ему с трудом.

— Ты обещаешь?

Боже, как это по-женски, — подумал Йормунганд отстраненно.

— Обещаю.

Раннвейг величаво кивнула.

— Так, — сказала она уже властным тоном хозяйки замка. — Фейерверк будет после ужина, как раз зайдет солнце, сразу после песен и обмена дарами.

— Хорошо.

— Изобрази что-нибудь нейтральное. Без излишней скромности, как в прошлый раз. Будут гости.

— Хорошо.

— Что-нибудь такое, изящное, ты сам понимаешь.

— Конечно.

— Нанеси руны на те новые кубки, чтобы не украли.

— Хорошо.

— И вообще, на самое ценное тоже нанеси, понял?

— Да.

— И еще, — сказала Раннвейг почти у двери, — Элоди приболела, ее все время тошнит. Посмотри, что это с ней. Она должна быть на пиру, а не то так в старых девах и останется.

Йормунганд поклонился, прижав руку к сердцу. Едва затворилась дверь, дернул не глядя сумку с инструментами. С потайной полки за камином достал непочатую бутылку зелененькой и затолкал в сумку, сверху всякий тонких силосов и деревянных обрезков. Варево в стеклянной колбочке так и осталось остывать на столе.

Уже в коридоре он едва не налетел на Элоди. Девушка поймала его за рукав, не дав сбежать.

— Да? — сказал Йормунганд, устремив взгляд поверх ее макушки. С тех пор, как он вернулся, он избегал смотреть на нее, да и вообще старался уклониться даже от случайных встреч.

— Йормун, — пробормотала Элоди — у нас было недопонимание в прошлом.

Йормунганд кивнул в знак того, что слушает. Коридор вовсе не был безлюдным, мимо сновали служанки. Передники их пахли пылью и чем-то сладким. В замке готовили комнаты для гостей. Краем глаза он отметил хорошенькую девушку из новеньких. Она несла охапку цветов и несколько небольших вазочек под мышкой. Вазы вот-вот грозили выскользнуть прямо на каменный пол, а цветы сильно помялись и выглядели скорее жалко, чем мило. Раннвейг на нее всех собак спустит, подумал Йормунганд, надо будет вечером утешить малышку. Что же, за всем не доглядишь.

— Йормун! — настойчиво повторила Элоди, — ты все еще здесь?

— А? Что? Я слушаю тебя, слушаю.

— Одна из моих служанок беременна, — выпалила Элоди так, что сразу несколько девушек вокруг замерли и навострили уши. Йормунганд посмотрел на нее, взгляд его уперся в ложбинку, которая стала еще глубже, чем в прошлый раз. Он поймал себя на невольном желании потрогать, взвесить грудь Элоди в руке.

— Я здесь ни при чем, — быстро сказал Йормунганд. По возвращению он не нашел женщину с перьями. никто не знал ни куда делась она, ни ее ребенок. Элоди как будто забыла былое притяжение к нему и старалась вести себя непринужденно. Должнго быть, внушение Эдегора подействовало.

— Ни при чем? — Элоди заметила, что он заглядывает в ее декольте, вспыхнула и разозлилась. — Поэтому я прошу тебя о помощи. А не призываю к ответу… развратник ты этакий.