Светлана Васильева - Йормунганд (СИ)

В саду цвели глицинии. Знатоки и путешественники говорили, что на землях южнее этот цветок по-настоящему прекрасен, здесь же он тень от тени собственного великолепия. Однажды князь едва не приказал ее вырубить. Редкие бледно-голубые соцветия только-только набрали силу, их печальные кисточки свешивались то тут, то там, к радости садовника. Он планировал высадить их вокруг беседки в следующем году, рьяно защищал любимые «вьюнки» от вредителей да непогоды, а сам умер от чахотки зимой.

Хороший был человек, думал Йормунганд, преданный своему делу. Глициния осталась только у стены, опутала подгнившие подпорки и цвела все теми же редкими светло-голубыми кисточками.

Хорошо бы посмотреть разок, как она должна цвести на самом деле. Подумал Йормунганд, когда на него обрушился поток воды и больно ударил по затылку.

— Холера! — заорал Йормунганд пригибаясь к земле.

— Сработало? — спросил Дидериксен.

— Что сработало?! Что это было вообще? — Йормунганд злобно уставился на него, сидя в большой лужи. С подбородка капало.

Дидериксен почесал затылок.

— Ты вроде в транс вошел, — сказал он, — уставился перед собой пустыми глазами, вот я и решил, что пора.

— Нет, — рявкнул Йормунганд, — Не пора. Я задумался просто.

— А, вот оно как выглядит, — ухмыльнулся Дидериксен.

— Не строй из себя Гарриетта, — сказал Йормунганд, успокаиваясь.

Дидериксен отвернулся, через мгновение поднял руку.

— Готов? — спросил он.

— Сейчас готов. Лейте медленно, и разбрызгивайте воду, чтоб получалось вроде дождя.

— Хорошо, — натужно ответил слуга, засевший с бадьей на каменном заборе.

— Готов.

Дидериксен дал отмашку.

Слуга наверху начал медленно наклонять бадью. Прозрачная струя устремилась на макушку Йормунганда, он дернулся, будто его ударили.

— Да что ж такое! — не выдержал он, — мне нужно подобие дождя! Дождя, когда вода льет с неба такими, понимаешь, брызгами, моросит вокруг. Оо, Богиня, я не могу, — он смахнул влагу со лба.

— Давай еще раз, — сказал Дидериксен и махнул рукой.

На этот раз получилось куда лучше. Слуга одной рукой наклонял тяжелую бадью, и тут же разбрызгивал воду ладошкой. Он сияющими брызгами разлетелась в стороны и устремлялась вниз, на плечи и волосы волшебника. Йормунганд зажмурился, постарался вернуть дыхание в норму, а потом и вовсе задержать его.

Под стеной прохладная тень не давала слепить его солнцу, цветы глицинии вздрагивали, когда на них попадали случайные брызги. Челядь собравшаяся ради зрелища затихла. Дидериксен ждал.

— Ну что? — спросил он через пару минут.

Йормунганд вздернул ладонь в упреждающем жесте.

— Не так быстро, — сказал он, — Это же не нестоящий дождь, — добавил он, почти извиняясь.

— Еще бадью, — сказал Дидериксен. Два дюжих молодца потащили полную бочку к забору, и с пыхтением принялись затаскивать ее наверх. По дороге половина расплескалась, но остальное все- таки полилось вниз, на насквозь мокрого уже Йормунганда и влажную до черноты землю. Вокруг мага почва потемнела от влаги.

За кустами захихикали.

— Как мокрый котенок, — произнес девичий голос.

— Змей он, а не котенок, — возразил густой бас, как у главного повара.

— Змей не змей, — протянула девица, — а как хорош собой. В этих его хламидах и не поймешь. А тут — все красоты наружу.

— А ну, не смотри, — рявкнул обладатель баса. За кустами снова захихикали и все стихло.

— Ничего не получится, — сказал Йормунганд, — Нужно ждать дождей, я ничего не чувствую.

Он открыл глаза и обмер. Он сидел в центре расплавленного золота, озером расплывшегося вокруг него. Дидериксен не двигался, и, судя по взгляду, едва его видел. Золотые нити свешивались с волос и носа, струились по плечам и по спине, он весь оказался опутан ими, как жертва огромного золотого паука.

Небо оставалось все таким же синим, глицинии чуть тронутые золотом, раскачивались под порывами ветра. Йормунганд впервые почувствовал, что ему холодно, хотя раньше в таком состоянии он не чувствовал ничего.

Йормунганд протянул руку вниз, ладонью к сверкающей глади. На нее было больно смотреть и он вновь зажмурился. Тонкие нити окутали его влажной нежностью, обернулись вокруг тела, вошли в сознание, пробились сквозь висок.

Йормунганд увидел ее, сморщенную, старую, как печеное яблочко.

— Айе, — сказал Урд не глядя на него. Ее седые волосы собраны в косу и закинуты назад, пальцы непрерывно двигаются, пропуская полотно человеческой жизни.

— Айе, — отозвался Йормунганд.

— Хочешь узнать, как ты умрешь?

— Нет, но я ищу детей. Двух мальчиков. — он замялся, думая, как же описать их этой старой леди, чтоб она узнала их.

— Их здесь нет, — сказала она.

— Нет? — переспросил он с надеждой.

— Нет, — сказала она не глядя на него, — Они же дети. Дети не задерживаются здесь.

Йормунганд продолжал смотреть на нее.

Раздался шорох, мимо него, раздвигая кусты, прошагал великан. Йормунганд не видел его лица, но на плече его сидела белка.

— Как? — спросил Йормунганд одними губами.

Старуха указала откуда пришел великан. В свете полуденного солнца башня- кузница торчала как гнилой зуб среди пустой десны.

Йормунганд закрыл лицо ладонью, и все кончилось.

Дидериксен тряс его за плечи, Йормунганд слышал его испуганные «эй» и чесночное дыхание обожгло ему щеку.

— Я здесь, — пробормотал он, отодвигаясь и чуть не шлепнулся в скользкую лужу. Что налили специально для него. Раздался откровенный смех, который тут же прервался разгневанным:

— Что за балаган!

Йормунганд сглотнул. Дидериксен поспешно встал и вытянулся перед хозяйкой замка. Хильда уперла руки в бока и явно ждала объяснений.

— Мы, ээ, искали детей, ээ, волшебством.

— И как, — спросила Раннвейг ледяным тоном, — получилось?

Дидериксен неуверенно обернулся на сидящего в луже Йормунганда.

— Госпожа, — сказал Йормунганд, — Я…

Раннвейг повернулась к нему и прищурилась.

— Я сожалею, госпожа, — начал он.

Сделал паузу, посмотрел в лицо Раннвейг.

— Мы продолжим поиски, — сказал он.

— Ходишь как в воду опущенный, — заметила Элоди. — Все хорошо? Наш уговор в силе?

— Конечно, — под уцелевшим глазом Йормунганда пролегла тень, а шрам выглядел ярким и воспаленным.

— Как тебе мое платье?

Йормунганд бросил на нее быстрый взгляд.

— Прекрасно, — сказал он, стараясь добавить больше жизнерадостности в голос.

Элоди нетерпеливо дернула его за рукав. У Йормунганда не было времени переодеться, и сейчас он заметно проигрывал разряженным придворным и особенно Стаккарду, который умудрился раздобыть себе бирюзовый кафтан с золотым шитьем. Платье Стаккарда к тому же удивительным образом сочеталось с платьем Элоди. Подглядывал, не иначе.