Алексей Фролов - Восход Левиафана (СИ)

Упоенный, одурманенный этим пониманием, он вновь решил выйти к людям. Он ушел как можно дальше от тех мест, где знали воина, чье тело он занял. И первыми людьми на его пути оказались парень и девушка, обрученные судьбой. Он видел это в их глазах и душах, видел, что они были единым целым еще до того, как узнали друг друга. Парень сжимал лук из ясеня, девушка держала в руках корзину из прутьев ивы.

Он повстречал их у лесной тропы, недалеко от поселения, которое, как он знал, было одним из самых больших в этом суровом краю. В тот день низкие серые тучи впервые за многие месяцы нарушили свой плотный строй, чтобы впустить в мир немного тепла. Светило яркое солнце и воздух больше не вырывался из груди облачками пара.

- Кто ты? - спросила девушка. Он не увидел в ней страха, но понял, что она ощущает его суть, отличную от них.

- Кто ты? - спросил парень. Он был высок и худощав, но очень скоро ему предстояло превратиться в сильного и могучего воина, чьи стрелы не изведают промаха.

Он знал о них все, они о нем - ничего. Но они почувствовали, поняли, что он другой. Было ли это врожденным инстинктом или каким-то априорным знанием, заложенным в их сути, - он не понимал. Вероятно - пока.

- Я, - сказал-спросил он, и внезапно понял, что не знает, кем являлся. Знает лишь, что был создан ими, людьми, хотя его силы и знания были неизмеримо выше их сил и знаний.

- Да, - улыбнулась девушка. В ее светлом и открытом лике будто воплотилась вся теплота и свежесть мироздания. - Ты.

- Да, - сказал парень. Его молодой, но суровый взор не нес в себе явной угрозы, но пальцы левой руки плотно облегали рукоять лука, тогда как пальцы правой уже лежали на оперении одной из стрел, таящихся в туле на боку. Он инстинктивно сделал шаг вперед, заслоняя девушку. - Ты.

- Я, - вновь повторил он с интонацией, в которой таились тысячи эмоций. - Я ваш бог.

Слово пришло неожиданно, он не собирался ничего говорить, но губы и язык сами собой сложились в нужные фигуры. Будто кто-то подтолкнул его к этому слову, буквально заставил его произнести.

- А кто такой - бог? - спросила девушка.

- Я не знаю, - признался он. - Наверное, бог - это тот, кто нужен людям.

- Зачем? - спросил парень. Рука, сжимавшая лук, побелела от напряжения. - Зачем нам бог?

- Чтобы верить, - слова вновь сами собой вырвались из его груди вместе с дыханием, они одновременно и принадлежали и не принадлежали ему.

- А что значит - верить? - не унималась девушка. Он думал, что знает ответы на все вопросы и сможет рассказать людям много нового, но оказалось, что он не знает ничего. Ничего из того, что им действительно нужно.

- Верить значит... знать, - медленно произнес он, пытаясь осознать сказанное. Не так он представлял себе встречу с людьми. Но в этот раз его хотя бы не страшатся и не пытаются заколоть.

- Но мы знаем, - твердо сказал парень. Казалось, он немного расслабился, будто понял, что здесь нет никакой угрозы.

- Верно, мы знаем! - подхватила девушка. - Знаем, что солнце поднимается над горизонтом каждое утро и скрывается за ним каждый вечер. Знаем, что за сезоном дождей наступает сезон снегов, затем приходит короткий сезон тепла и вновь наступает сезон дождей.

- Знаем, что если ударить человека ножом - пойдет кровь, - продолжил парень. - А если стрела угодит ему в грудь или шею - он неминуемо погибнет. Мы знаем.

- Мы знаем, - эхом повторила девушка. - Это значит, что мы верим?

- Выходит, что так, - согласился он. Он будто умирал и рождался вновь с каждым ударом сердца. Краски окружающего мира то смазывались до обесцвеченного серого пятна, то вновь вспыхивали мириадами невыразимых оттенков. Все было слишком странно. Слишком... не так.

- И для этого нам нужен бог, - констатировал парень, он убрал пальцы с оперения стрелы. - Для того, что мы делаем и без него.

Он не знал, что ответить. В его голове были ответы на любые вопросы. Любые ДРУГИЕ вопросы. Он мог бы рассказать им об орбитах планет Солнечной системы и поясе Койпера, об атмосферных явлениях и закономерностях в движении литосферных плит. Он мог бы рассказать о каждой функциональной единице их генотипа, и не мог дать ответы на самые простые вопросы. На вопросы, которые в отличие от всех остальных они задали ему. На вопросы, которые еще не раз зададут их далекие потомки.

Кто он? Для чего он?!

Что-то исказилось в окружающем мире. Он почувствовал, как некогда слово «драуги» породило движение на границе мета-реальности, так этот странный диалог стал причиной еще большего числа импульсов и векторов. Импульсов, которым, возможно, суждено сформировать новые плоды. Векторов, которым, возможно, предначертано стать ветвями для тех плодов. Так разрастется крона мирового древа, темная крона, не знающая солнца, воспрянет и наполнится... о, не жизнью, нет! Мета-жизнью, искаженной формой человеческого бытия, отражением его самых страшных тайн и самых утонченных желаний!

Он обхватил голову руками и пошел прочь. Он брел сквозь лес и животные почтительно расступались перед ним. Тысячи новых вопросов, миллионы новых ответов и мириады голосов роились в его сознании, и он слышал, воспринимал, анализировал каждый из них.

А потом он вышел на равнину и увидел закат. Огненный шар, напоенный первозданным пламенем этого мира, одиноко сдвигался за горизонт, угасая, умирая, сваливаясь во тьму. Но лишь для того, чтобы завтра родиться вновь, таким же, но уже другим.

Он снова вспомнил о пламене, об искре, зародившейся между ножом и камнем в руках охотника. Он вспомнил, как создал свой первый огонь и увидел в нем отражение самого себя, отражение неугасимого пламени, живущего в нем. Живущего в каждом.

И в этот миг он отбросил прочь все, все вопросы и ответы, все мысли и голоса, рвущие его сознание на части. Его разум - впервые за тысячи лет - утонул в тишине, звучащей столь оглушительно, что он не сразу разобрал звуки, которые доносились из-за ее пределов. Не сразу, но он понял, что улавливает чей-то разговор. Беззвучную беседу существ, что находились... вне.

- Этого не могло произойти! - выкрикнул первый голос. Говоривший будто находился в другой комнате, его голос звучал неразборчиво и приглушенно. Невозможно было определить ни его высоту, ни его тембр. Однако ему показалось, что в голосе присутствовали явные нотки волнения. - Ни одна из вероятностей не давала такого результата!

- Но это произошло, - констатировал второй голос. Он звучал еще более приглушенно и, казалось, был ниже и грубее. Но может статься, что такое впечатление создавали искажения, будто легкие помехи в мировом эфире, неспокойном океане, пребывающем в постоянном движении. - Что стало катализатором?

- Они, - ответил третий голос. Разобрать его было сложнее всего, будто говоривший стоял дальше остальных. Он казался самым низким, и вместе с тем - наиболее спокойным и уравновешенным. - Я не понимаю, как их пути пересеклись. Вероятность встречи равнялась погрешности. Это не ошибка ввода.