Анна Жадан - Избранные (СИ)

Она пихнула его в плечо, сморщившись:

— Отвали, Скилар, ты отвратителен. Сейчас я сама научу тебя хорошим манерам.

Эйдан молчал, невыразительно глядя на нас. Мне было все равно с кем тренироваться, а со вчерашнего дня злость на капитана немного поутихла.

Мы зашли в Боевую комнату, где кроме нас тренировались два высоких, крупных мужчины — по мнению Скилар, еще двое членов Элитного отряда. Заметив нас, они оба отвлекаются, подходят к Эйдану и хлопают его по плечу — от этого панибратского жеста я теряю всякий дар речи.

— Привет, брат, — басовито произносит один из них с густой бородой. — Вижу, сегодня ты не один.

— Развлекитесь, — хмыкает второй.

— Эланис, это Джошуа, — он кивает на первого, — а это Вал.

Я узнаю Джошуа по басовитому голосу — он был в числе тех, кто забирал меня из сарая дяди Томсона. Что ж, это не прибавляет ни капли нежных чувств ни к одному из них. Отстраненно кивнув, я стараюсь избегать их взгляда.

— Мы оставим вас наедине, — поиграв бровями, ухмыляется Джошуа.

— Да, капитану явно нужно расслабиться, — поддерживает Вал.

Они еще раз хлопают друг друга по рукам и удаляются, бросая на нас косые взгляды через плечо. Эта сцена не произвела ни на меня, ни на Эйдана никакого впечатления. Я молчу, потому что не хочу начинать первой разговор после того, что произошло вчера.

— Слушайте, — он откашливается, — я знаю, что вам было нелегко узнать о переезде ваших родителей. И вполне понимаю, что ваши выводы по поводу меня были оправданными. Я лишь надеюсь, что это не помешает вашему развитию в качестве Искупительницы.

Конечно, я все понимаю. Для Эйдана я тоже самое, что и для Адриана — не более, чем выгодное вложение или, в крайнем случае, расходный материал. Я нужна им ровно до того момента, пока выполняю свои прямые функции, а в случае, если начну доставлять слишком много хлопот — от меня избавятся.

Только вот может быть, мне действительно хочется, чтобы от меня избавились. Чтобы все это закончилось.

Я сжимаю мамино колечко в руке, чтобы не поддаваться своей слабости.

— А если я не хочу развиваться, как Искупительница? — тихо произношу я.

Многозначительное молчание Эйдана и взгляд его карих глаз выразились предельно ясно. Если мне повезет, то меня не убьют, но вряд ли.

Я не могу умереть сейчас. Я должна найти своих родителей, а если нет — о чем мне даже думать страшно — то отомстить за них.

Каждый раз, когда кто-то делал мне больно или я нуждалась в поддержке, отец говорил мне одну и ту же фразу: «Помни, Эланис, мы защищаем то, что считаем правильным». Я должна бороться за единственно правильную вещь в моей жизни — мою семью. Черт возьми, еще никогда в моей жизни ничто не было так важно, так просто и одновременно с тем так правильно.

Я стискиваю зубы и поднимаю на Эйдана глаза. Мне не нужна поддержка, которую он и не собирается мне предлагать — я и сама справлюсь.

— Тогда я очень польщена тем, что вы лично решили заняться моим развитием, капитан, — твердо произношу я.

Эйдан предлагает мне для начала продемонстрировать ему то, чему я уже научилась. Я делаю парочку безуспешных выпадов — капитан ловко отскакивает в сторону, а я с трудом могу устоять на месте. Я ожидала, что он окажется серьезным противником, но меня удивила та охотничья грация, с которой он двигался. Понятия не имею, как ему удается так гибко передвигать свое мощное, мускулистое тело, когда я путаюсь в собственных ногах. Не дав ни одному из нас шанса отдышаться, я делаю еще один выпад, целясь капитану прямо в лицо.

Эйдан перехватывает мою руку, резко разворачивает и прижимает спиной к себе. Я с трудом могу дышать, а он продолжает заламывать мою руку, обхватив меня за талию.

— Хватит, я поняла, — хриплю я.

— И это вы скажете своему убийце? — ухмыляется мне в ухо Эйдан.

Он прижимает меня еще сильнее, и я теряю всякую ориентацию и способность разговаривать. Рука горит огнем, а еще он так сильно сдавливает мою талию, что я начинаю глотать ртом воздух. Эйдан хочет проучить меня не просто за мое сегодняшнее высказывание, а за все те дни, что я доставляла ему проблемы перед королем.

— Вы нравитесь мне куда больше, когда не можете разговаривать, — замечает он, пальцами сжимая мои ребра.

Еще секунда и я упаду в обморок.

— Запомните свою слабость, потому что больше вы никогда себя так не почувствуете.

Я резко глотаю воздух, когда его руки отпускают меня, и падаю на пол, заходясь в кашле. С трудом придя в себя, я поднимаю голову и смотрю в его торжествующие глаза. Он впервые улыбается и на щеках у него появляются детские ямочки, что весьма не соответствует его грозному образу воина.

— А знаешь, — почти стогну я, — все же я рада, что хоть что-то в целом свете может заставить тебя улыбнуться.

Улыбка в один миг слетает с его лица, и он хмурится. Я хихикаю, чем раздражаю его еще больше.

— Кажется, я был слишком нежен с вами, Эланис. Живо поднимайтесь и хотя бы притворитесь, что понимаете, как работают части вашего тела.

— Ха-ха, как смешно, — бормочу я, отряхиваясь.

Тренировка с Эйданом — это ад, и я не преувеличиваю. Он решил, что я все же не достойна бороться с подмастерьем, поэтому заставил меня пробежать не меньше сотни кругов по комнате, затем приседать с десятками рапир и шпаг в руках, а в конце снова вызвал меня на поединок. Я была настолько измотана, что готова была признать поражение даже, если бы он легонько ткнул меня пальцем.

Но отчасти я была ему благодарна. Знаю, он делал это не ради меня, а ради защиты короля, но интенсивные тренировки помогли мне на какое-то время расслабиться.

— Совру, если скажу, что доволен, — хмыкнул Эйдан, — но могло быть хуже.

— У тебя просто нет чувства юмора, — стараясь отдышаться, пробормотала я.

— Зато у меня есть чувство координации.

Я удивленно раскрыла рот и улыбнулась:

— Беру свои слова назад, сарказм — ваше все, капитан.

— Слышал, сарказм делает мужчину неотразимым, — усмехнулся он, прислонившись к стене и ни капельки не устав.

— Только не тебя.

— Боюсь, я не смогу теперь спать по ночам. Вы разбили мне сердце, Эланис.

— А оно у тебя есть?

— Поаккуратнее, я могу и повеситься. Хотя тренировки с вами хуже смерти.

Я засмеялась и застыла, удивленная звуком собственного голоса. Знаю, это звучит странно, но Эйдан заставил меня на секунду…повеселиться. Забыть о том, кто я такая и что на самом деле тут делаю. Наверное, во всем дворце никто не понимает лучше нас двоих, насколько это непозволительная роскошь — для каждого из нас. Наше общение не подарит мне никакой дополнительной информации, а лишь осложнит и без того непростые вещи. Я прекраснее капитана понимаю, что водить с ним дружбу — самая плохая идея из всех, какие только могли прийти мне в голову.