Анна Жадан - Избранные (СИ)

Я находилась достаточно далеко от дворца, но если я затеряюсь в толпе, то, возможно, у меня будет шанс скрыться незамеченной. В конце концов, может, они просто узнали во мне принцессу.

Я двинулась в противоположную главной площади сторону, сливаясь с общим потоком людей — краем глаза я заметила, как они покинули торговку и ленивым шагом направились следом за мной.

Черт возьми.

Меня явно преследуют.

Если они потеряют меня из виду, то я могу скинуть плащ и остаться в одном платье, сбивая их с толку. Нет, платье слишком искусно сделано — оно не похоже на все остальные. Плюс к тому, если они знают, кто я, то это меня не спасет.

Хотя, возможно, привлеченное внимание станет моей защитой.

Я кинула взгляд назад — двое мужчин приближались неспешным шагом. Что же делать? Если скину плащ, то точно накликаю на себя беду — отец все узнает. Возможно, у меня есть шанс скрыться во дворце раньше, чем они до меня доберутся.

Я ускоряю шаг — они все так же продолжают неспешно следовать за мной. Кто же они такие? Одни из протестующих против убийства преступников, напавших на Эсмеральду? Откуда им известно, что я здесь?

Черт возьми, я не должна была приезжать. О чем я только думала? Что несколько дней, проведенные в Стейси, сделают из меня кого-то другого? Позволят мне забыть, что я наследная принцесса, у меня есть обязанности и долг перед Ламантрой? А мне всегда казалось, что наивность и я — вещи несовместимые.

Двое мужчин приближались в выдержанном темпе. Со стороны могло показаться, что они просто прогуливаются. Я ускорила шаг, бросая взгляды через плечо и стараясь оставаться спокойной. Охотник всегда чувствует запах страха.

Я свернула на людную улицу, надеясь слиться с толпой, но моя походка, моя одежда — все выдавало меня с головой. Я и подумать не могла, что быть Селестой Лакнес так хлопотно.

Улица расширялась, но я старалась держаться поближе к торговым лавкам — и это было моей главной ошибкой. Мне потребовалось меньше двадцати секунд, чтобы понять это. В Лакнесе улицы очень узкие и все расположено близко друг к другу, поэтому я по привычке двигалась возле знакомых лотков с фруктами и овощами.

Как глупо, Селеста. Загнать саму себя же в угол своих привычек.

Именно поэтому я всегда говорила, что люди абсолютно ничем не отличаются от животных. Мы живем инстинктами, которые нас убивают.

Кто-то хватает меня за руку и резко тянет за прилавок. Я спотыкаюсь, падаю и ударяюсь головой о лоток — из моего горла вырывается крик, но неизвестный зажимает мне рот ладонью. В ту же секунду он пытается связать мне руки веревкой, чтобы я не смогла воспользоваться магией. Вряд ли меня это остановит, но я должна установить с ним зрительный контакт, чтобы просветить его. Я вырываю руки и кусаю незнакомца за палец, но меня тянут вглубь прилавка, и я теряю ориентацию и способность мыслить здраво. Кровь, капающая с ресниц, заслоняет мне обзор, но все произошло за считанные секунды, и, судя по всему, никто не обратил внимания. Почему же никто ничего не заметил? Ведь когда я стреляю из лука в одну птицу, другие разлетаются. Люди же тоже стадные животные. Неужели в толпе никто не замечает никого, кроме себя?

Я брыкаюсь и заламываю мизинец незнакомцу, зажимающему мне рот — вместе со сладким хрустом раздается тихий, шипящий крик. Он ослабляет хватку, позволяя мне вырваться — я стараюсь подняться с земли за лотком и применить магию, но в следующую секунду передо мной вырастают двое моих преследователей, и один из них ударяет меня в лицо. Я поднимаю руки, глядя на одного из них — его глаза становятся огромными, и он падает передо мной на колени. В следующую же секунду меня ударяют по голове сзади, но я успеваю увидеть, как третий мужчина всаживает нож просвещенному в сердце.

Последняя моя мысль была на удивление оптимистичной. Если бы я могла, то улыбнулась бы мужчине, который занес свой кулак для удара. В конце концов, если мне суждено сегодня умереть, то я умру не наследной принцессой Лакнеса, а обычной, не самой везучей девушкой Селестой.

— Убей ее уже.

— Ну да! Хочу я сам портить руки кровью наследной принцессы. И нашей будущей королевы, должен заметить.

— Ты идиот? Ты сам ее ударил и притащил сюда.

— Ударить и убить — не одно и то же, олух.

— Ага, а так, думаешь, королевская семья погладит тебя по головке? Убей ее!

— Еще чего! Сам убей.

— Тогда я заберу все деньги.

— Да пожалуйста. Я вообще не собирался во все это впутываться. А после смерти твоего братца я не хочу иметь с тобо ничего общего.

— Жертвуешь двумя тысячью весенцев? Ты точно полный идиот.

— Слушай, я здесь только потому, что твой брат вечно попадает в неприятности. Если вы решили вписаться в интрижки такого уровня — пожалуйста. Я же — обычный вор. И с меня хватит.

— Я убил своего брата, а значит, вполне могу убить и тебя.

— Не угрожай мне. Я не просвещен и мне не нужны твои деньги.

Этот разговор длится уже около пяти минут. Я лежу на холодном полу — уже не на земле — мои руки связаны, а на глаза надета повязка. Судя по всему, плащ с меня тоже стянули, но платье оставили нетронутым. Хоть какое-то уважение к их будущей королеве.

Моя голова болит так, как будто меня очень долго били ею о стену. Я стараюсь не шевелиться, чтобы избежать нежелательных ощущений, но у меня ничего не получается. Хоть кровь больше не течет.

— Эй, — хриплю я, — вы, недоумки.

Разговор стихает, и через несколько секунд самый боязливый неуверенно шепчет:

— Не надо с ней разговаривать. Вдруг она нас узнает потом?

— Какой же ты бестолковый, — раздраженно рявкает второй, — как она тебя узнает? У нее глаза завязаны. И лучше держись от нее подальше. Вдруг магия работает и без зрительного контакта…

Наступила короткая пауза, позволившая мне предположить, что оба мужчины от меня отдалились. Судя по запаху, я находилась в затхлом помещении, где давно никого не было — до сегодняшнего дня.

— Что вам от меня нужно?

Раздался озабоченный шепот, и смелый проговорил:

— Чтобы ты тихо умерла, принцесска.

— Послушайте, — выдохнула я, — кто бы вам ни заплатил, он скорее всего сделал это из чувства мести. Слепая война давно закончилась, сколько можно наказывать нас за грехи наших предков? Моя семья может заплатить вам в разы больше.

Тихий смешок был прерван ударом и возмущенным криком.

— Заткнись, — прошипел смелый, — сиди и молчи, а то убью тебя сейчас.

— А чего же ты медлишь?

Вряд ли задавать такой вопрос своему похитителю уместно, но если уж умирать, то лучше бы хотя бы знать за что.