Анна Жадан - Избранные (СИ)

Он выдерживает долгую паузу, затем вздыхает и взмахивает головой.

— Я не могу пойти против воли короля и разглашать эту информацию даже, если бы она была мне известна.

Какая неожиданность.

— Но я могу дать вам совет. Точнее, сделать вполне прямое заявление. Король проверяет Искупительниц каждые три месяца и выбирает лучших из них, чтобы отправить на задание. Так же лучшие получают аудиенцию с королем. Я говорю это не потому, что выигрыш позволит вам что-то выведать, а потому, что он сможет спасти вашу жизнь. За вами наблюдают, Эланис. И вами очень недовольны. Никому не нужны хлопоты, особенно, когда дело касается тайного проекта Искупителей. Выиграйте и получите одобрение короля.

— Какого рода задания? — с придыханием интересуюсь я.

— Миссии в других регионах. Возможно, сопровождение королевских особ вместе с членами Элитного отряда. Вам нужно завоевать доверие, а в этом вы явно не преуспеваете.

Я зашла в тупик в плане поиска информации. На сегодняшний день у меня есть лишь обрывки: имя женщины, работающей на кухне, неурядица с лампами и то, что сейчас сказал Эйдан. Возможно, миссия и прямая аудиенция у короля помогут мне переиграть все в мою сторону.

Только есть одно но. По бегающему взгляду Эйдана и его напряженной позе я понимаю, что мне не выиграть.

— У меня есть шансы? — прямо спрашиваю я.

Он на секунду запинается и пожимает плечами:

— Трудно сказать. Выбор состоит из трех этапов: физическая часть, магическая и мыслительная. Если в последней вы, может, и могли бы преуспеть, то по первым двум уступаете практически всем. Но Эланис, вы можете это сделать.

Я впервые вижу Эйдана таким взволнованным. Он низко ко мне наклоняется и шепчет, а его глаза расширяются:

— Это ваш единственный шанс. Поймите, если вы не будете соответствовать их ожиданиям…они убьют вас.

Он не сказал «избавятся» или «отправят работать на кухне». Он сказал, что они убьют меня.

Впервые я начала понимать, насколько реальна опасность, угрожающая мне.

— Более того, — он прочищает горло, — исполнителям миссий дают некоторые привилегии. Они обговариваются с королем.

Как раз то, что мне нужно.

Я с трудом киваю, а затем делаю что-то, чего сама от себя не ожидала. Я провожу пальцем по шраму, который змеится от левой брови, огибает его темно-карий глаз и исчезает на щеке, как будто врастая в кожу. Эйдан вздрагивает, но не отводит от меня настойчивого взгляда.

— Это она с тобой сделала? — тихо спрашиваю я.

Его лицо застывает, становится жестким — скулы резко выделяются, подбородок напрягается, и я чувствую его тяжелое дыхание.

— Мое прошлое запечатлено на моем лице, — произносит он, — но это не значит, что оно стоит воспоминаний.

Моя рука застывает у него на щеке. Мне так многое хочется сказать, но каждое слово застревает в горле. Я теряюсь в догадках, как женщина, которая показалась мне моим первым союзником, могла так поступить с собственным сыном. Все это наталкивает меня на определенные мысли.

Я отступаю от него и тихо произношу:

— Я все поняла. Я хочу выиграть эти испытания.

По бегающему взгляду Эйдана кажется, что он либо слишком растерян, чтобы отвечать, либо считает, что у меня нет ни малейшего шанса. Он слегка дотрагивается до моей руки и у меня начинает покалывать кожу, а его шепот обжигает мое лицо:

— Я верю в вас, Эланис.

Капитан проводит пальцами по поверхности камня, как будто проверяя ее на прочность, а затем мягко дотрагивается до моей перебинтованной раны, оставляя на белоснежных перевязках дымчатые следы. Пыль в этом месте появляется из ниоткуда, а возможно, мы все просто сбрасываем старую кожу, впиваясь в стены такими, какими когда-то были.

За всю историю существования Ламантры не было события более бессмысленного и кровопролитного, чем Слепая война. Отец всегда говорил мне, что войны — это шахматные игры, за которые приходится слишком дорого платить. Никаких благородных мотивов или честных намерений — одни лишь просчет, жажда власти и денег.

Король Двэйн — двенадцатый правитель Лакнеса, отец Тристана, дедушка наследного принца Адриана и самый многообещающий лидер за последние несколько столетий. Говорят, нет ничего плохого в том, чтобы хотеть лучшего для себя и своих людей, пока твои благие намерения не превращаются в пороки, а за ними — в преступления. В школе меня учили, что короля Двэйна сгубили две вещи: алчность и тщеславие, но я считаю иначе. Я думаю, что Двэйна сгубила любовь. Он был фанатиком, главным поклонником своей страны, но не людей, которые в ней жили. Именно по этой причине он решил, что распределение земель было произведено незаконно и несправедливо, а посему, Лакнес претендует на часть Ближайших Земель, принадлежавших Бишопу. Его осудили все регионы, кроме одного — Стейси, где жили оба брата и три племянницы Двэйна.

Король не сомневался в том, что Лакнес исключителен из-за своей истории и достоин того, чтобы управлять всеми регионами.

«Долой Ламантру — да здравствует Лакнес!» — вот, с какими лозунгами выходили на улицы сторонники Двэйна.

В те дни Просветители сошли с ума. Просвещать начали всех в попытке собрать огромную армию безвольных людей, но бежать им было некуда. Дороги проходили либо через долины Стейси, либо через море — до сих пор ходят легенды о людях, пропавших в бескрайних водах и по приданиям поселившихся на диких островах. Стейси превратился в военную базу, куда отсылали оружие и новопросвещенных армейцев.

Но, оказалось, если две стороны обладают одинаковым смертоносным оружием, победу одержать невозможно. Бишоп и Кравер ответили предсказуемо — армией таких же просвещенных людей. Война превратилась в обычную кровавую резню между людьми, которые не могли ничего решать, — за которых заведомо сделали неправильный выбор.

Война закончилась убийством Двэйна — о его убийце ходят лишь слухи. Возможно, это был кто-то из повстанцев или из живущих во дворце, а может — его собственная семья. Так или иначе, его смерть положила конец вражде между регионами, и с огромными потерями Стейси отступил. Они до сих пор винят Лакнес во всех своих бедах, ведь именно наш королевский дом ввязал их в войну, которая осталась черным пятном на их репутации и красным — на их населении.

Прошло несколько десятков лет — на Лакнес наложили санкции, запретили иметь полноценную армию и урезали условия Просвещения до второй смены правителей региона, а также ввели систему Ищеек и стали проверять всех и каждого.

Но, конечно, как бы мы ни старались, люди ничего не забыли.