Анна Жадан - Избранные (СИ)

Ее пальцы впиваются в мою рану, но я не издаю ни звука. Боль отрезвляет меня, мерными волнами разливаясь по венам.

— Ты уже взяла на себя ответственность за мою жизнь, — твердо произносит она.

— Почему вы верите в меня?

— Я знаю Скилар с младенчества, а он видит людей насквозь. И он сказал, что ты — наша надежда. Я склонна ему верить.

Скилар? Скилар, который и слово боится сказать против Просветителей? Да что здесь происходит?

— И что же мне делать? — спрашиваю я первое, что приходит на ум.

— У тебя есть друзья. Обратись к ним. И, что еще важнее, заведи их себе побольше. В самый трудный час они тебе понадобятся. Ты думаешь, что вся твоя история заканчивается на той фазе, где ты возвращаешься к своим родителям, но она станет началом чего-то куда большего. И ты уже не сможешь это остановить.

Нас прерывает широко распахнувшаяся дверь, и мы в испуге отпрыгиваем друг от друга. Маккенна прячет руки за спину, как будто любое проявление сочувствия по отношению ко мне отбрасывает тень на ее репутацию.

Женщина вся в муке и с очень усталым, вытянутым лицом, держит за руки двух детей лет двенадцати и тринадцати — мальчика и девочку. Оба с любопытством на меня поглядывают.

— Маккенна, они повсюду искали тебя, — хриплым голосом произносит женщина, бросая на меня равнодушный взгляд.

— О, конечно, конечно, — бормочет Маккенна, хватая детей за руки.

— Привет, — скромно улыбается мне девочка.

На ней сшитое из шерсти платье и видно, что ей очень жарко. На мальчике такой же сшитый костюм, и он совершенно не скрывает, что хочет поскорее куда-нибудь исчезнуть.

— Привет, — улыбаюсь я в ответ, — как тебя зовут?

— Алвена, — она показывает мне идеально белые зубки, — в переводе — друг эльфа. А тебя?

— Эланис. В переводе — сверкающая звезда.

Она кивает, как будто мы связали себя друг с другом общим секретом.

— А это, — она тычет пальцем в мальчика, — Генри. В переводе — зануда.

Мальчик обиженно фыркает:

— Сама ты зануда!

Я вижу, как Маккенна боится, как она выталкивает своих детей из каморки и бросает на меня быстрый, последний взгляд.

В ее глазах мольба. Отчаяние.

Я прекрасно понимаю, что она для меня сейчас сделала — как рискнула всем и изъявила истинную отвагу. Только она проявила по отношению ко мне ту храбрость, которой у меня самой нет. Я боролась за то, что считала правильным — за своих родителей, но я не готова принять на себя груз борьбы за всех остальных. Да и против кого нам надо бороться? Против короля? Против Просветителей? Может, против Оракул? Для меня корень проблемы заключается в Тристане, потому что он стоит за контрактом моей семьи, но, вероятно, масштаб картины куда больше. Однако мне не хочется выяснять. Я не смогу никого за собой повести, потому что это может сильно мне аукнуться и хуже станет всем — мне, моим родителям, Искупителям, Маккенне. Мы ничего не добьемся, а кончится все лужей крови. Это будет Слепая война в более сжатых масштабах — смертоносное оружие против смертоносного оружия.

Я замечаю свое отражение в ведре с водой. Склоченные, рыжие волосы, потерянный взгляд зеленых глаз. Я просто не верю в свою победу. Господи, да я даже себя спасти не могу.

Тряхнув плечами, я ободряюще улыбаюсь Маккенне, мол, все получится, я на твоей стороне. Мне хотелось поблагодарить ее за силу и упорство, но в кухне находилось слишком много людей и нам обеим не хотелось, чтобы нас видели вместе.

Проходя мимо, я тихо шепчу ей «спасибо», треплю по волосам деток и чувствую, как она в последний раз сжимает мою руку. Я улыбаюсь ей, но улыбка сдавливает мне лицо, ведь я прекрасно понимаю, что никогда не смогу выполнить то, о чем она меня просит.

В свою комнату я вернулась ближе к полуночи, когда весь дворец уже понемногу расходился ко сну. Однако, к своему удивлению, на своей кровати я увидела не рассерженную Нору в ночнушке, а принца Адриана.

Он задумчиво листал одну из моих книг, но, как только я вошла, тут же отложил свое занятие и поднялся с кровати.

— Не ожидала вас здесь увидеть, ваше высочество, — чуть охрипшим голосом проговорила я.

Последние несколько недель пропастью легли между нами, и я это чувствовала. Ощущение неловкости явно не покидало никого из нас, потому что он мялся на месте и прятал глаза, как будто ожидал, что я сама заведу разговор.

— Я был занят, — прочистив горло, высказался Адриан.

— Какие-то неприятности в королевстве?

— Ничуть.

Я жду продолжения, но он молчит, уперев взгляд в пол. Зачем он вообще сюда пришел, если не собирался ни о чем говорить?

— Что ж, думаю, вам пора отправляться ко сну. Я тоже устала.

— Погоди.

Я вздрагиваю, когда Адриан подходит ближе и дотрагивается до моей руки.

— Все это время я думал о твоих словах. О том, на каких правах ты здесь находишься…и я начал задавать вопросы самому себе. Отцу не нравится, что я общаюсь с тобой, но я не могу держаться от тебя подальше, потому что ты…заставляешь меня смотреть на вещи по-другому.

Он набирает в легкие побольше воздуха:

— Перестав задавать вопросы о деятельности отца, я начал задавать вопросы себе. Каким правителем хочу быть я? Каких людей хочу вести за собой? И знаешь…я пришел к выводу, что меньше всего хочу быть похож на своего отца. Эланис, я готов помочь тебе. Я помогу тебе найти родителей, а когда взойду на престол, распущу Искупителей. Хватит забирать детей взамен на деньги, хватит делать из них холодное оружие. Если информация об этом просочится, мы можем ввязать себя в очередную войну с регионами, а мне это ни к чему — нам всем это ни к чему. Я хочу, чтобы ты и все остальные дети, которых лишили семьи и дома, обрели свободу.

Поверить в это не могу. Адриан Лакнес — сын короля Тристана и заявляет нечто подобное? Но почему? Неужели люди действительно способны измениться, если сильно того захотят, если увидят негативный пример, если начнут делать свои выводы?

Но могу ли я доверять ему?

Слишком много вопросов.

— Я ценю ваши слова, — наконец произношу я. — И, если вы действительно хотите мне помочь, то есть одно дело, с которым я хотела бы разобраться. Возможно, оно покажется вам пустяком, но я прошу вас довериться моей интуиции. Так же, как и я доверюсь вашим словам.

Адриан кивает, и впервые я вижу не похоть, легкомысленность и жажду простой жизни в его глазах, а готовность к борьбе и уверенность в том, что он поступает правильно.

Возможно, единственный способ выбраться отсюда — это научиться доверять другим. Я вспоминаю Маккенну и ее полное надежды выражение лица, но тут же отряхиваюсь от этой мысли. Ей и остальным поможет Адриан — мне же нужно выбраться отсюда и найти своих родителей. И хватит об этом.