Анна Жадан - Избранные (СИ)

Я обхватываю капитана руками и еще раз бью коленом в челюсть, пока он не падает навзничь. Эйдан обмякает в моих руках, но сквозь тонкую струйку крови, текущую у него изо рта, я различаю едва заметную улыбку.

В зале наступает оглушительная тишина. Я выпрямляюсь и оглядываю присутствующих, сжимаясь под их пристальными взглядами до крошечных размеров. Селеста и Адриан ошарашенно на меня смотрят, как будто я только что достала из рукава дракона. Графы и графини тихо перешептываются и бросают взгляды на поверженного Эйдана, который распростерся у моих ног. Я собираюсь с силами и поворачиваюсь лицом к королю. Он кажется равнодушным к тому, что только что произошло, но его глаза сияют недобрым светом. Мое сердце колотится от страха, но я не позволяю себе даже пошевелиться.

— Дамы и господа, — медленно смакуя слова произносит он, — у нас есть победитель. Эланис Марлен! Теперь наша последняя пара покинет зал, а вы решите, кто, на ваш взгляд, был самым достойным бойцом из всех представленных нам Искупителей.

Под аплодисменты меня за руку выводит из Тренировочного зала Хранитель. Эйдана подхватывают подмышки, но он отнекивается и с трудом идет, вытирая кровь с лица ладонью. Я не могу встретиться с ним глазами и рассмотреть, что именно я сделала с ним. На ум мне сразу приходят шрамы у него на спине. Господи, кем я стала? Я опускаю глаза на кровь на своих руках и сжимаю пальцы в кулаки, стараясь притвориться, что удары нанесли именно мне. Я никогда не думала, что причинять боль больнее, чем страдать от нее самому.

Нас ведут через катакомбы Солнечного города и оставляют перед входом в Тронный зал. Наконец, я оборачиваюсь к Эйдану, но позволяю злости заглушить чувство вины:

— Ну и что это было?

Он недоуменно смотрит на меня. На его челюсти синяк, глаз подбит и из носа течет кровь, но, в целом, он в порядке. Все мое тело протестующе ломит от боли, но я не обращаю на это внимания.

— Что именно?

— Ты мне поддался!

— Эланис, вам эта победа нужна была куда больше, чем мне.

— Это-то я понимаю, но твой авторитет был поставлен под сомнение. Капитан Элитного отряда проигрывает рядовой девчонке! Ты испортил свою репутацию, а как к этому отнесется король?

Эйдан смотрит на меня, не моргая.

— Что? — раздражаюсь я.

Его лицо чуть светлеет и вдруг он начинает медленно смеяться.

— Погодите-ка. Вы что, Эланис, переживаете за меня?

— Вовсе нет, — в смущении отнекиваюсь я.

— Это, конечно, очень мило и все такое, но если кто-то и нуждается в защите, то это вы. Не беспокойтесь за меня. Я служу королю слишком долго, чтобы один случай поставил мою карьеру под сомнение.

Я не выгляжу сильно убежденной, но решаю не спорить с ним:

— Что ж…спасибо. Эйдан, по поводу того, что я…

— Не берите в голову.

Эйдан потирает рукой подбородок и выглядит так, как будто ничего необычного не произошло, но я знаю, что между нами что-то изменилось. Та вспышка ярости была вовсе не адресована ему. Я не должна была с такой злостью нападать на Эйдана лишь потому, что по какой-то причине видела в его лице короля.

— Прости меня, — шепчу я, не глядя на него.

— Эланис, вы сделали то, что должны были сделать. На вашем месте я поступил бы так же.

Он приподнимает мое лицо за подбородок и от этого неожиданно ласкового жеста у меня перехватывает дыхание.

— Я же обещал, что не причиню вам боль. Я никогда не нарушаю своих обещаний, — он отпускает мой подбородок и встряхивает головой: — а теперь нам нужно пройти в Тронный зал, где Док, возможно, соизволит залатать наши раны.

Я стараюсь прийти в себя и поверить, что я просто слишком сильно ударилась головой. Власть, которую капитан имеет надо мной, абсолютно необъяснима и достаточно опасна. Особенно для меня.

Искупители разошлись по разным концам зала. Кто-то сидел, прижав лед к лицу, кто-то стоял, все еще старясь прийти в себя. Я озабоченно шарю глазами по залу и нахожу Скилар. Он о чем-то тихо разговаривает с Евой, но издалека оба они выглядят нормально. Давина зажимает нос рукой, а рядом с ней стоит Нора, за которую я волновалась больше всех. Нора немного согнулась, держась за правый бок, но в целом, кажется, здорова. Как так вообще получилось?

Я подхожу к ней и подхватываю ее под руку. Эйдан следует за мной немой тенью и внимательно оглядывается по сторонам. В который раз я задаю себе вопрос: дань ли эта его профессии капитана или ему действительно есть чего опасаться.

— Нора, ты в порядке?

— Конечно, — хрипло смеется она, — я же еще не совсем из ума выжила. Сдалась этому амбалу через пять секунд. Но побегать он меня заставил.

— Рад видеть вас в добром здравии, Нора, — встревает Эйдан, а затем откланивается и идет переговорить о чем-то с Валом и Джошуа.

Его место заменяет Давина, которая бросает на удаляющегося капитана быстрый взгляд. Уверена, от него он не укрылся — как, собственно, и от меня. Ее светлые волосы собраны в пучок, подчеркивая удивительные разноцветные глаза.

— Ты выглядишь чудесно, — улыбается она.

— Ты тоже, — улыбаюсь я в ответ, — когда закончится банкет и будет оглашение результатов?

— Минут через тридцать. Сразу после этого мы приступим ко второму испытанию. Все, кто больше не в состоянии участвовать, покидают соревнования.

— Так значит, борьба продолжается?

Давина тяжело вздыхает:

— Одного победителя назовут сейчас. Того, кто, по мнению публики, сражался достойнее всех. Обычно выявляют троих победителей — по одному в каждой категории. Порой от этих правил отступают…но, ты же знаешь. Балом здесь заправляют приближенные короля.

Я едва удерживаюсь от разочарованного стона. Уж это явно увеличивает мои шансы на победу.

Мы проводим полчаса в Тронном зале. В какой-то момент ко мне подскакивает Док, появившийся из ниоткуда, и хватает меня за лицо. Из угла его рта свисает палочка, от которой тошнотворно веет мятой.

— Все не так плачевно, — присвистывает Док, — я-то думал, смотреть уже будет не на что.

— Рада, что сократила вам работенку, Док, — усмехаюсь я.

Он отводит меня в дальний конец зала и достает лед из небольшого контейнера.

— Это какой-то вид свободы для вас? — спрашиваю я, пока он пробегает длинными пальцами по моим ранам, — ведь вы могли стать лекарем короля, но выбрали такую…непостоянную работу.

— Свобода — это лишь оправдание для собственной никчемности, — равнодушно пожав плечами, отвечает Док.

— И что, разве куда лучше сдаться? Сидеть и позволять другим решать все за вас? Вы ведь сами отказались от такой жизни, Док.

Он медленно переводит на меня взгляд и смотрит мне в глаза так, как будто только что заметил. Через секунду его лицо светлеет, и он начинает медленно, с издевкой смеяться: