Юлиана Чернышева - Кривые дорожки к трону

Это было немного странно, но очень мило и забавно видеть всегда собранного и знающего, что делать, супруга таким растерянным. Кажется, процессы, происходящие в организме женщины, как-то странно воздействуют и на мозг ее мужчины. Интересно, лекари еще не пытались исследовать этот вопрос?

С трудом убедив мужа, что никакая его помощь прямо сейчас мне не нужна, поцеловав его еще раз, — точнее, еще пять или шесть раз — и согласовав семейный ужин этим вечером, чтобы поделиться радостью с родными, я выскользнула в приемную и прикрыла дверь, прислонившись к ней спиной. И столкнулась с лучащимся смехом, понимающим взглядом Белины.

— Они все так бурно реагируют? — риторически вопросила я.

Она развела руками, словно говоря «что есть, то есть», и успокоила:

— Ваш еще спокойный, лайдис. Мой, когда про первенца узнал, решил перенести через зеленый мост на радостях. А худобой-то я никогда не отличалась…

Я рассмеялась вместе с Белиной, одновременно вспоминая длину этого моста. Да, правильное я место выбрала для подобного откровения. Очень правильное.

Постояв немного у огромного окна, выходившего на вполне оживленную для этого времени улицу, я нерешительно потянулась к эхо. Еще год назад вопрос — кому стучать первым не стоял вовсе. Венейне конечно же. Тем более она сама относительно недавно стала мамой, подарив мужу прелестную и уже сейчас похожую на него дочурку.

Но теперь у меня был брат. Точнее — у него была я. Выполняя данное себе обещание, я уделяла Истару, вернее, Арестиру, потому что его высочества Истара давно уже не было с нами, все свободное время.

Память о том, чем завершилась история с планом Тарессы, пожалуй, останется со мной навсегда. Как и та боль, что она принесла с собой. Слишком яркими, словно не собирающимися тускнеть от времени картинами, запомнились события почти годичной давности.

Сначала было сообщение, от которого, без преувеличения, содрогнулась вся страна, если не мир — принц Дастара погиб при попытке снятия заклятия, насланного заговорщиками.

Затем похороны, третьи, на которых я побывала за столь короткое время. И подходя к гробу, поддерживаемая супругом, я с трудом справилась с подгибающимися коленями. Что толку от знания, что брат жив, когда в деревянном коробе лежит его точная копия? Исхудавший, с сероватым цветом лица и как будто покрытой воском кожей… Мне так и не хватило духа спросить, кем он был — великолепно созданным фантомом или же реальным человеком, по воле Аддарии родившимся похожим на Истара. И хотя на уроках истории нам рассказывали, что у многих государей, по слухам, были двойники, используемые в различных щекотливых ситуациях, хотелось верить именно в первый вариант.

Официальное объявление Ирвина первым и единственным наследником, да и наше с ним чествование по этому поводу почти прошло мимо в такой-то ситуации. Как и то, что теперь меня все чаще именовали вашим высочеством и интереса проявляли куда больше, чем этого хотелось.

Самым же важным, безусловно, было знакомство с Арестиром. Приучить себя называть его только так оказалось просто. Совсем другое — не выискивать машинально в его лице знакомые прежде черты. И делать вид, что связывали нас вовсе не танец на балу, ночное похищение и то, чем оно в итоге обернулось, а кое-что совершенно иное.

Да, поначалу было тяжело. Просто морально тяжело смотреть, как он пытается вспомнить хоть что-то, но раз за разом натыкается на пустоту и тьму. И плача ночами на плече мужа, я была совершенно не уверена в том, что папин план оказался правильным. Может, стоило оставить все как есть? Кто знает, не начала бы память возвращаться сама, живи брат во дворце, в привычной обстановке и в окружении знакомых прежде людей?

Сюда же, в арл Таури, из тех, кто якобы был рядом в прошлой жизни, приходили лишь отец и мы с Ирвином. И рассказывая брату о том, как я узнала о его существовании совсем недавно, как мы якобы познакомились, сама не верила себе и вспоминала совсем другие моменты. И вместо темноволосого мужчины напротив себя видела совсем другого.

Это уже потом, далеко не сразу он начал оживать. Исчезли из глаз настороженность и недоверие, уступившие место спокойствию и убежденности, что он находится на своем месте. А перед обращением «отец» или «ильяли» (сестренкой он меня почему-то звал по-хасайски) больше не было пауз. И я бы ни за что не поверила, если бы не видела сама, как широко улыбнулся довольно скупой на чувства лайд Навастир, когда обретенный сын впервые бросил ему шутливое: «Да ладно, папа, ну что ты!»

Но последнюю оборону прорвало знакомство с остальным семейством. Правда, сестер в этот день попросили оставить мужей и детей, иначе вечер грозил стать похожим на посиделки в таверне или на дом умалишенных. Старшие на объявление отца о сыне и наследнике отреагировали с интересом, но сдержанным. Право слово, что могло шокировать тех, у кого было десять сестер и все от разных матерей!? Логично, что где-то мог быть и брат.

А вот младшие… Я не знаю, что добило Арестира окончательно. Может, искренний восторг в глазах Адели, взиравшей на него снизу вверх и вполне слышимым всем желающим шепотом спросившей у папы: «Брат? Настоящий? А можно его потрогать?» Возможно, возмущение Лизандры, высказанное и того громче: «Такой красавчик и брат? Папа, ты жесток!» Хотя не исключено, что это все же была Нейни, поглаживающая круглый животик и переводящая взгляд с него на меня, а потом заметившая: «Ну, похожи ведь!»

Вынырнув из воспоминаний, я все-таки постучала, ожидая ответа.

— Арестир Таури. — Я улыбнулась. Имя прозвучало уже привычно, как само собой разумеющееся и родное.

— Ари, это я.

— Ильяли? Что-то случилось? — Интересно, как он понял, что я стучала не просто поболтать? И опять это словечко, хотя ни отцу, ни королю не было известно, чтобы принц когда-либо учил язык хасайцев.

— Не совсем… Ари, ты детей любишь? — В лоб говорить я не решилась, хотя вопрос был несколько глупый. Судя по тому, как он возился с Мадлен и Адели — любил, еще как. Даже магия прорезалась снова, не иначе как на инстинктах, и он вновь показывал девочкам фокусы, используя воду из любых источников поблизости.

Тишину на другом конце связи прервало неуверенное:

— У меня есть дети?

Боги, какая же я идиотка! Действительно, что он мог подумать в первую очередь? То, что я в очередной раз пытаюсь помочь «вспомнить» что-то…

— Вообще-то я хотела сообщить, что ты скоро станешь дядей. — Кажется, мне удалось даже мысленно передать восторг от этой новости.

— Гера? Это…

— У нас с Иром будет ребенок! — Захотелось попрыгать на месте в который раз за сегодняшний день, заново осознав эту новость. — Готовься поздравлять вечером, мы устраиваем ужин в арле Виарди.