Сара Маас - Королева теней

– Это безумие, – прошептал Крепышу Тарн.

– Помолчи, Тарн. Просто помолчи.

– Я… – Язык плохо слушался управляющего. – Я постараюсь, чтобы все бумаги были готовы как можно раньше. Это займет… часа три. Господа, вы сумеете собрать названную сумму? – осторожно спросил он у ассасинов.

Крепыш кивнул:

– Сейчас оповестим остальных.

Аэлина улыбнулась управляющему и ассасинам:

– Поздравляю с новой свободой. – Она вновь указала троице на дверь. – Поскольку в течение ближайших трех часов хозяйкой дома являюсь я… выметайтесь. Ищите друзей и сообщников, собирайте денежки, а потом сидите снаружи и ждите, когда приедет управляющий.

Никто не посмел с нею спорить. Правда, Тарн хотел было сделать неприличный жест, но Крепыш перехватил его руку. Когда управляющий удалился, ассасины созвали всех, кто находился в доме, включая и слуг. Не желающих уходить добровольно выталкивали наружу силой. Аэлина представляла, как перепугаются соседи, но ее это не заботило.

Вскоре большой красивый особняк опустел. Остались лишь Аэлина, Эдион и Рован.

Аэлина молча направилась к лестнице в подземелье. На последнюю встречу со своим бывшим хозяином. Эдион и Рован предусмотрительно заперли входные двери и пошли за ней.

Рован отказывался понимать перемену, случившуюся с Аэлиной. Она превратилась в вихрь ненависти, гнева и жестокости. А это ассасинское отребье даже не удивилось и не обиделось. Они сочли такое поведение вполне нормальным. По бледному лицу Эдиона Рован понял: генерала обуревали схожие мысли. Оба воочию видели, каким опасным и непреклонным существом была когда-то их королева. И это длилось не один год. Селена Сардотин – так тогда ее звали. И сегодня Аэлина Галатиния вновь стала Селеной Сардотин.

Рован ненавидел себя за невозможность достучаться до этой… Селены. И не только за это. Почему вчера он повел себя так глупо? Чем его испугали ласковые прикосновения ее рук? И вот результат: сегодня она просто терпела его присутствие. У Селены, в которую она сегодня превратилась, не было ни доброты, ни радости.

Рован спускался за нею в тускло освещенное подземелье. Туда, где лежало тело ее бывшего хозяина. Аэлина сохраняла все ту же развязную позу. Руки в карманах, голова запрокинута. Казалось, она целиком забыла о существовании Рована.

«Это спектакль, – пытался он уверить себя. – Она просто не хочет выходить из роли».

Неубедительно. Еще утром она смотрела на него как на пустое место. А здесь, в гостиной, когда он осмелился коснуться ее руки, она намеренно отодвинулась. И это уже не было спектаклем.

Дверь помещения была открыта. И опять та же комната. Тот же стол, где когда-то лежал Саэм. Теперь на нем, прикрытый шелковой простыней, простерся могущественный предводитель ассасинов. Из-под простыни торчали рыжие волосы. Аэлина остановилась перед столом, затем повернулась к своим спутникам.

Она смотрела на них и ждала. Ждала, когда они…

Первым не выдержал Эдион.

– Ты ведь подделала завещание! – догадался он, сопроводив догадку заковыристым ругательством.

Улыбка Аэлины была холодной. Ее веки оставались полуопущенными.

– Эдион, помнится, ты говорил, что создание армии требует денег. Вот тебе деньги. Бери. Создавай армию. Все до последней монеты будет потрачено на возрождение Террасена. Хотя это лишь малая часть долга Аробинна перед нами. Когда я отправилась на поединок в «Ямы», Аробинн торжествовал. Он думал, что снова обрел власть надо мной. Ему было невдомек, что я заблаговременно встретилась с владельцами нового притона и убедила их запустить пробный шар насчет вложений Аробинна в их дело. Он проглотил наживку, не заподозрив ни малейшего подвоха. Мне хотелось, чтобы он побыстрее вернул денежки, утраченные при разгроме «Склепа». Зачем терять ощутимую сумму?

Ад пылающий!

Эдион недоверчиво качал головой:

– Как тебе вообще удалось все это провернуть?

Аэлина хотела ответить, но Рован ее опередил:

– Аэлина проникала в казначейство по ночам. А днем наведывалась туда и вела затяжные беседы с главным управляющим, чтобы лучше узнать, где что хранится.

И это – его королева. Кровь Рована наполнилось знакомым волнением.

– Ты сожгла подлинное завещание и все его копии?

Аэлина даже не взглянула на него.

– Подлинное завещание сделало бы Кариссу богатейшей женщиной, а Тарна – новым предводителем ассасинов. Хотите знать, что на самом деле я бы получила по завещанию? Амулет Оринфа. Только и всего.

– Так вот откуда ты узнала, что амулет по-прежнему у него и место хранения, – сказал Рован. – Ты прочла его настоящее завещание.

Аэлина вновь лишь пожала плечами. Она словно не видела ни его потрясенного лица, ни восхищения, написанного на этом лице. Рована как будто не было.

Эдион поскреб щеку.

– Даже не знаю, что и говорить. Могла бы меня предупредить, чтобы я не стоял с разинутым ртом, как дурень на ярмарке.

– Мне требовалось твое искреннее удивление, а не наигранное. Даже Лисандра ничего не знала о подмене завещания.

Рован уловил подоплеку ее слов: «Я не обязана вам все объяснять, а тем более – отчитываться перед вами». Холодный, уклончивый ответ. Ровану хотелось взять ее за плечи, хорошенько встряхнуть, заставить посмотреть на него, поговорить с ним. Но если она даже не подпустит его к себе? Если оттолкнет? И все это – на глазах Эдиона.

Аэлина повернулась к столу и откинула край простыни. По бледному горлу Аробинна тянулась рваная рана.

Лисандра не церемонилась.

Как ни странно, лицо Аробинна было спокойным, но, судя по обилию крови, которое Рован увидел в спальне, предводитель ассасинов умер не во сне. Успел вполне проснуться перед тем, как окончательно захлебнуться собственной кровью.

Аэлина смотрела на бывшего хозяина. Ее лицо оставалось непроницаемым и спокойным, если не считать чуть напряженного рта.

– Надеюсь, темный бог подыщет для тебя достойное место в своем мире, – сказала она.

У Рована похолодела спина. Он содрогнулся всем телом. «Так вот какой ты была… Селена Сардотин».

– Дай мне твой меч, – обратилась она к Эдиону и протянула руку.

Эдион вытащил из ножен и подал ей меч Оринфа. Аэлина взяла меч, глядя на оружие своих предков… Когда она подняла голову, в удивительно красивых бирюзовых глазах не было ничего, кроме ледяной решимости. Королева, вершащая правосудие.

Взмахнув отцовским мечом, Аэлина отсекла Аробинну голову.

Голова с глухим стуком упала и запрыгала по каменному полу. Такой же звук произвела бы упавшая тыква или ком грязи. Аэлина мрачно усмехнулась, глядя на обезглавленный труп.

– Для полной уверенности, – сказала она.