Мила Лешева - Обрести крылья. Начало.

Тина поежилась:

— Не люблю здесь вечерами бывать, это сегодня как-то закрутилась, пойдем скорее!

Мы переглянулись и пошли, стараясь держаться поближе друг к другу.

— Тина, а здесь другой дороги нет? — спросила я, — хоть чуть посветлее чтобы?

— Нет, это еще самая безопасная, и короткая. А ты сама из столицы?

— Нет, я из маленькой деревни, издалека. Только деревни больше нет — всех перебили твари. И родни у меня теперь тоже нет…

— Я тоже сирота, — вздохнула Тина, — мама год назад умерла, а отец за год до нее.

— А мастер Карнел? Он же твой родственник, или я не так поняла? — изобразила удивление я.

— Нет, он отец моего жениха, — в голосе Тины звучала нежность, — мой Раян, он такой замечательный, самый лучший мужчина на свете! Я так по нему скучаю!

— Мастер Карнел говорил, что его сын тоже Академию закончил, вы там познакомились?

— Да, он был нашим преподавателем. Я в него влюбилась с первого взгляда, а потом он меня еще и вытащил из неприятной истории…

— Повезло тебе, — вздохнула я, — не часто так бывает, чтобы встретились две половинки души. Надеюсь, я тоже однажды встречу своего суженого. А твой жених какой факультет закончил?

— Боевой, — Тина погрустнела, — вот и странствует по свету. У него мечта есть — закрыть проходы, через которые твари к нам лезут, и он везде ищет все, что можно узнать о них…

За разговорами мы не заметили, как вышли к одному из самых неприятных участков пути — темному кривому переулку, по которому и днем-то идти было страшновато. Один шаг — и за спиной словно захлопнулась ловушка. Я никогда не боялась темноты раньше, да и видела я в ней неплохо, но здесь и сейчас она показалась мне голодным зверем, только ждущим, пока добыча сама шагнет ему в пасть. Я взглянула на Тину, её ощутимо потряхивало.

— Тина, идем скорее, мне здесь не нравится, — произнесла я.

— Да, давай!

Наши шаги неприятно гулко раздавались в сторожкой тишине, словно крича: «вот добыча, хватай ее!». Поэтому когда из теней вдруг выметнулись две фигуры, ощутила нечто вроде облегчения. Наконец темнота приобрела лицо, в которое можно было взглянуть…

— И кто это тут у нас? Две хорошенькие птички? Какой замечательный подарочек, мне надоели шлюхи, хочется чистенькой девочки! Что скажешь, приятель, какую выбираешь? — гнусавый голос вызывал отвращение.

— Я хочу остроухую, а потом можем и поменяться, — ответил ему второй, — советую вам, девки, быть поласковей, если в живых хотите остаться!

Я взглянула на Тину, первый бандит схватил её за косу, заставив запрокинуть голову назад, другой рукой держа нож. В её глазах не было ничего, кроме дикого ужаса, лицо белое словно мел — словом, она мне точно не помощник. Бандит склонился к ней и лизнул её шею:

— Действительно, сладенькая! Эй, разбирайся побыстрей со своей шлюшкой, надоело ждать!

Второй сделал шаг ко мне, я стиснула рукоятку кинжала и прошипела:

— Лучше уходите, пока живы!

— Ой, у кошечки есть коготки! Иди-ка сюда, иначе мой друг своим ножом нарисует твоей подружке еще одну улыбочку, только чуть пониже, — мерзко ухмыляясь, произнес стоящий напротив меня бандит.

Что делать? Я одна на двоих, будь у меня ножи, я бы с ними справилась, но кинжал только один, а Тину могут убить…

Одним движением сбросив на землю заплечный мешок со своими пожитками и вытащив кинжал из ножен, благо черное лезвие не давало отблесков, я зажала его в руке и шагнула навстречу бандиту, делая вид, что смирилась. Шаг — и я стою на расстоянии удара, он ухмыляется, и время словно замедлят свой бег. Я поднимаю руку, точно собираясь обнять мерзавца, чиркаю кинжалом по шее, в ту же секунду изгибаюсь и швыряю кинжал, что вонзается в глазницу второго бандита, который словно в замедленной съемке оседает на землю, выпуская из ослабевшей руки нож. Удар сердца — и время обретает свой обычный ход, я слышу полузадушенный вскрик Тины, и вижу свои руки, омытые кровью, что так щедро хлещет из сонной артерии первого убитого…

Я сглотнула, подошла ко второму трупу и вытянула кинжал, вытерла его и руки об одежду бандита, вогнала кинжал в ножны и повернулась к Тине. Она по-прежнему была в ступоре и смотрела на меня невидящим взглядом. Я подошла и тряхнула ее:

— Тина, приди в себя! Нам нужно уходить отсюда! Тина!

Ее взгляд стал осмысленным, из глаз полились слезы:

— Лин, о Боги! Я… — её душили рыдания.

Что же с ней такое? Для обычного страха слишком сильная реакция! Я подхватила мешок и взяла её за руку:

— Идем. Просто не смотри по сторонам, только вперед.

Через пять минут мы вышли на освещенную улицу, отсюда начинался Средний город. Снова посмотрела на Тину и покачала головой — оставлять её в таком состоянии нельзя, но и привести её к себе у меня не получится.

— Тина, тебе обязательно возвращаться в Академию? — обратилась к ней, не услышала ответа и тряхнула её за плечи. — Тина, ты меня слышишь?

Она шмыгнула носом и кивнула:

— Слышу, возвращаться мне не обязательно, а что?

— Ничего, идем, — и потащила её за собой.

Через пять минут мы подошли к постоялому двору Турида. Я огляделась: жилая часть была тиха и темна, лишь пара окон светилась, из той части, где был трактир, слабо раздавались голоса и смех. Оглянулась на Тину:

— Ты со мной или здесь подождешь?

Она вцепилась в мою руку:

— Я с тобой!

Мы зашли в трактир, на входе столкнувшись с Туридом. Он удивленно взглянул на меня:

— Нари Алиэн? Чем могу служить?

— Нар Турид, найдется ли у вас комната с ванной на двоих, для меня и моей подруги? На одну ночь.

— Да, конечно, нари. Вам ужин подать?

— Да, и вина, только хорошего.

— Сей секунд! Мара, — обратился он к одной из прислужниц, как раз выходившей из зала, — проводи этих нари в семнадцатый номер да принеси им ужин и вина, Тайшесского.

— Да, нар Турид, — кивнула та, — идите за мной, нари!

Мы зашли в номер, я молча наблюдала за Тиной, которая уселась на кровати, обняв себя руками. После того как Мара принесла еду и убежала, я налила вина в кубок и насильно втиснула его в руку Тины:

— Пей!

Она глотнула и закашлялась, я же дождалась окончания приступа и спросила:

— А теперь объясни, что с тобой было?

Она беспомощно посмотрела на меня:

— Прости, я просто испугалась, если бы не ты…

— Извини, но я тебе не верю. Это был не просто испуг, а самая настоящая паника, — прервала её я, покачав головой, — и я хотела бы все-таки услышать правду.

Я подождала минутку, но Тина продолжала упорно молчать, обнимая себя за плечи и чуть покачиваясь на кровати.

— Что ж, тогда спокойной ночи, я пойду. За номер и ужин я заплачу.

— Нет, подожди, пожалуйста! Не уходи! Я… Я расскажу, — она всхлипнула, я подошла к ней и села рядом, обняв её за плечи. Опустив голову, она принялась рассказывать.