Александр Басов - Травинка на холодном ветру (СИ)

— Совершенно не представляю, на какой срок я там задержусь, — вздохнула девушка. — Багаж будет для меня обузой. К тому же, я научилась обходиться малым.

— Полезное качество, даже для благородной госпожи, — засмеялась Аделинда. — У Вогана, наверняка, найдётся какая-нибудь лишняя чересседельная сумка для твоих вещей, но полагаться на это не стоит. Корзинку пристраивать на лошадь неудобно, поэтому поступим так: твои вещи я заверну в одеяло, перетяну его ремнями. Приторочишь к седлу у себя за спиной. И поклажа в сохранности будет, и одеяло в пути не помешает. Съестные припасы я отдельно положу. Не для твоего желудка еда, которой обычно мужики вдали от дома питаются.

— У-у-у, — протянула Милена, — чего я только не пробовала, когда с дикарём по лесу странствовала. Даже диковинного зверя по имени угуна.

— Угуна?, — переспросила Аделинда. — Это, на каком языке?

— Откуда ж я знаю. Тот дикарь себя назвал воином с дагой, хотя, никакой даги у него не было.

— Кстати, об оружии. На правый сапог нашиты ножны. Вот здесь, на голенище. У меня есть острый кинжал. Возьмёшь его с собой.

— Зачем? От кинжала в моих руках толку мало. Отец пытался давать мне уроки фехтования, но вышло все без особого успеха с моей стороны.

— Это на тот случай, если понадобится быстро перерезать ремень или верёвку. Мало ли что может случиться.

Утро следующего дня началось со сборов вещей и припасов, которые могли понадобиться в дороге. Аделинда хлопотала на кухне, а Милена выбирала, что взять в дополнение к костюму для верховой езды. Ева ли можно было надеяться, что предстоящее путешествие окажется комфортным, поэтому платья девушка отмела сразу. Она ограничилась только нижним бельём и парой рубах, схожих по покрою с мужскими. В них завернула принесённые со склада предметы и отнесла всё это знающей. К тому времени Аделинда успела напечь вкусных пирожков с разными начинками и теперь наполняла ими сумку.

— Тётушка, — ужаснулась Милена, когда увидела гору аппетитно пахнувшей выпечки. — Мне такого количества еды хватит на пару декад, не меньше. Как мы всё это понесём?

— Ничего, — улыбнулась ведунья. — Далеко идти не придётся. Ещё я для тебя приготовила три фляги из высушенной тыквы, не сильно тяжёлые. Одна будет с чаем, другая с чистой водой, а в третью, которая поменьше, налью настой трав с древесным соком. Сама понимаешь, для чего. Ты, милая, завтракай, а я пока упакую вещи.

Милена не сомневалась, что пирожки очень вкусные, но смогла съесть только один. Сказалось волнение, с которым она ожидала момента расставания с тётушкой. Здесь девушка почувствовала себя, как дома, обрела утраченное ощущение уюта и безопасности. Домик, в котором жили многие поколения знающих, с первого дня принял её, как родную. Милена сама удивлялась тому, что ни разу не оступилась на лестнице, не ударилась о выступающий угол печи или шкафа. Даже с закрытыми глазами она прекрасно ориентировалась в пространстве, как будто жила здесь с рождения.

Милена знала, что рано или поздно ей пришлось бы покинуть гостеприимное жилище ведуньи. Чудом, сумевшая спасти отца девушка, в одно мгновение была готова сорваться с места и едва ли не бегом бежать по направлению к Остгренцу, а сегодня напряжённо ждала момента, когда придется перешагнуть порог дома знающей. Это казалось невероятным, но Милена была уверена, что дом не желает её отпускать. Он очень хотел, чтобы она осталась, и стремился привязать к себе тончайшими незримыми ниточками.

"Я должна это сделать, — с грустью подумала девушка, — прости, пожалуйста… Мне и вправду не хочется уезжать… Я должна, пойми…".

На душе сразу же полегчало, но тут же возникла уверенность, что сюда ей больше никогда не удастся вернуться. От этой мысли стало нехорошо, как будто она только что совершила предательство.

— Позавтракала, милая?, — спросила заглянувшая в кухню Аделинда.

— Да, тётушка. — Милена заставила себя улыбнуться, — а сердце её сжалось от сознания собственной неискренности.

— Вот и отлично. У меня на заднем дворе есть небольшая тележка. Туда я уложила вещи. Да, ты совсем ничего не поела!, — всплеснула руками ведунья, переведя взгляд на тарелку с пирожками.

— Сытные очень…, — стала оправдываться девушка. — Одного хватило…

— Ничего, от свежего воздуха и тряски в седле, аппетит непременно разыграется. Пора тебе уже одеваться, милая. Скоро выходим.

Милена заставила себя подняться. С трудом сделала шаг и почувствовала, как рвутся незримые ниточки, связывавшие с домом знающей. Следующий шаг дался легче, и постепенно её отпустила давившая к земле тяжесть, а душившая сердце тоска сменилась светлой печалью.

— Ты помнишь о подарке Тау?, — спросила ведунья. — Я сделала из "слезинок волшебника" бусы. Надень их. Они немного усилят твои способности. Если ты попадёшь в беду, Тау обязательно это почувствует и сообщит мне.

— Спасибо. — поблагодарила девушка, любуясь украшением. — При ярком свете может показаться, что это жемчужины идеальной формы.

— Разбирающийся в драгоценностях человек вряд ли так подумает. Оно и к лучшему. На всякий случай, надень их под одежду.

Милена надела бусы, облачилась в костюм для верховой езды и, по настоянию Аделинды, поместила в ножны небольшой обоюдоострый кинжал с тяжёлым лезвием.

— Мне так будет спокойнее, — пояснила знающая.

Перешагивая порог, Милена мысленно обратилась к дому:

"Спасибо за всё".

Она замерла, ожидая, в ответ какого-нибудь знака. Дверь за спиной протяжно скрипнула, не так, как это бывало раньше, и девушка обрадовалась, что её услышали. Ведунья взялась за ручки двухколёсной тележки, покатив её к выходу со двора. От помощи Милены она отказалась:

— Я справлюсь, милая. Мне совсем не тяжело. Дальше тропинка пойдёт под гору, вот там твоя помощь понадобится. Я не буду показываться на глаза караванщикам. Воган и его люди суеверны, как пугливая старуха. Вряд ли они обрадуются, когда увидят перед дальней дорогой ведьму. Это всегда считалось дурной приметой. Побереги силы, скорее всего, тебе придётся самой грузить вещи на лошадь.

— Откуда они узнают, что ещё один человек должен присоединиться к каравану?

— Вчера я отправляла посыльного с письмом в трактир, где обычно останавливаются люди Вогана перед тем, как отправляться в окрестности Кифернвальда. У пройдохи было время, чтобы приготовить ещё одну лошадь и внушить своим спутникам, что ты очень важная персона.

Начался спуск в неглубокую лощину, поросшую редким кустарником и молодыми деревцами. Тележку пришлось придерживать, чтобы она не укатилась вниз по извилистой тропе. Оказавшись на дне лощины, Аделинда огляделась по сторонам и сказала: