Александр Басов - Травинка на холодном ветру (СИ)

Женщина рассмеялась, и Милена узнала голос Илсы. Послышалось шуршание полога палатки, и внутрь зашли ещё двое.

— Вот такое гнёздышко любви, — нежным голосом проворковала Берта. — Нам тут будет уютно.

— Неплохо. — откликнулся другой мужской голос. — Если захочется разнообразия, можно будет поменяться партнёрами.

— Ах ты, развратник!, — в один голос воскликнули женщины, но их протест показался слишком наигранным.

"Вот это я влипла, — подумала Милена, опасавшаяся пошевелиться, чтобы не выдать своё присутствие, — если они меня обнаружат, то сразу же шею свернут, как гусёнку".

"Обнаружат. — подтвердило Сомнение. — Убегать уже поздно. Жаль мне тебя. И себя заодно. Прощай. Встретимся на суде у Несотворённого Отца".

"Должен быть выход из ситуации, — не желая сдаваться, подумала девушка, — буду использовать свои способности, насколько смогу".

Она не видела присутствовавших в палатке людей, и это помогло обострить чувства, будто глоток отвара древесного сока. Милена внутренним зрением видела всех четверых и могла определить настроение каждого. У жаждущей любовных утех компании, словно у ржавой цепи, отыскалось одно слабое звено. Вернее, два. Ими оказались мужчины. Бесстрашными героями-любовниками они были только на словах. В каждом из них Милена разглядела глубоко сидящий страх быть застигнутым с чужой женой.

В этом смысле женщины сильно отличались от своих кавалеров. Их умами прочно завладела идея отомстить законным мужьям, и сделать это весьма приятным способом. Сложно было бы представить причину, побудившую их отказаться от осуществления задуманного. Девушка переключила всё своё внимание на мужчин и стала изучать их слабые места. Оба пошли на свидание с чужими жёнами только ради денег и не испытывали никаких чувств ни к Берте ни к Илсе.

Один мужчина постоянно прислушивался, опасаясь что вот-вот раздастся топот лошадиных копыт. Другой беспокоился о том, что женщины не смогут удержать язык за зубами, и о сегодняшнем адюльтере станет известно их мужьям. Милена сосредоточилась на первом любовнике и стала постепенно усиливать его беспокойство. Малейшего воздействия оказалось достаточно, чтобы он занервничал, а его сердцебиение даже ускорилось.

Сердце девушки тоже работало в усиленном режиме, и она постаралась синхронизировать ритмы обоих сердец. Несколько мгновений они бились в унисон, словно два находившихся на одной сцене барабана. Звуковая вибрация, которую создавали сердца, была в тот момент единой для обоих людей. Затем Милена нагнала на мужчину новую волну страха, и его сердце снова ускорилось. Наложение разных ритмов вызвало эффект дробного перестука копыт, и нервы любовника не выдержали.

— Ты ничего сейчас не слышал, Ульрих?, — обратился он к своему спутнику. — У меня плохие предчувствия.

— Успокойся, дурачок, — ответила вместо него Илса. — Здесь до нас никому нет дела.

— Я доверяю чутью Хайнера, — сказал Ульрих, после чего раздался звук вынимаемого из ножен меча. — Сидите здесь обе. Мы разведаем обстановку и вернёмся.

— Чего вы оба переполошились?, — не слишком любезно спросила Берта. — Я ничего не слышала!

Зашелестел откинутый в сторону полог палатки, и мужчины один за другим покинули "гнёздышко любви".

— Ну и как это называется?, — возмущённо произнесла Берта. — Комариного писка испугались!

Послышалось шуршание ткани, как будто кто-то обшаривал палатку, разбрасывая лежащие в ней вещи. Рука прошла совсем рядом с бедром Милены, но к счастью, её не коснулась.

— Я так и думала, что они поклажу с собой захватили, — проворчала Илса. — Обыскала здесь всё и ничего не нашла. А там должна быть нормальная еда и вино. Пойдём сами заберём, пока эти кретины будут от зайцев по кустам прятаться.

— Пойдём. — поддержала подругу Берта.

Обе вышли из палатки, и девушка облегчённо выдохнула. Хотелось вскочить на ноги и бежать отсюда куда подальше, но ноги её не слушались. Удалось только встать на четвереньки и таким способом доползти до выхода.

"В следующий раз обязательно оставляй силы для бегства", — назидательным тоном сказало Сомнение. — А то выйдет, что спастись — спаслась, да удрать не получилось".

"Молчи, лучше. Ты со мной уже и попрощалась, и похоронить успела".

Милена выбралась из душной палатки и взбодрилась глотком прохладного ночного воздуха. Только после этого девушка смогла успокоиться и прийти в себя. Она сильно удивилась, когда обнаружила, что кроме своей накидки захватила из палатки одеяло. Это было весьма кстати, потому что ночевать ей предстояло на открытом воздухе. Только теперь Милена поняла, почему две другие палатки были переполнены. Должно быть, Берта с Илсой ещё во время совместного купания оповестили остальных о своих намерениях.

Около палатки священника горел большой костёр, и девушка направилась туда. Возле огня восседал сам Арчелаус и трое его гостей. Они были заняты беседой и не заметили, как Милена расстелила одеяло по другую сторону костра. От дувшего с реки ветра её защищала палатка, жаркое пламя давало тепло. Лучшего места для ночлега нельзя было и придумать. Она считала, что заснёт сразу же, как только примет горизонтальное положение, но сон не шёл. Поворочавшись немного с боку на бок, девушка волей-неволей стала прислушиваться к разговору.

— Мы, хоть и живём в горах, но к разбойникам не имеем никакого отношения, — сказал один из седобородых старцев. — Скалистая Обитель была основана ещё до создания общепринятой системы исчисления времени, поэтому нет никакой возможности сказать, когда это произошло.

— Если ваша обитель настолько древняя, почтенный Лемюэль, то в ней, наверняка велись хронологические записи. И если это так, то их объём к настоящему дню должен неоднократно превысить объём данных монастырской библиотеки Остгренца. — с изрядной долей скепсиса произнёс Арчелаус. — Почему бы вам не открыть свои архивы? Путём сравнительного анализа текстов можно будет датировать самые старые из них. Тем самым вы докажете древность Скалистой Обители и заодно сможете избежать обвинений в пособничестве горцам.

— Мы не собираемся что-либо доказывать, достопочтенный Арчелаус, — парировал другой старец. — Никто из нас не кичится древностью обители. Теперь по поводу обвинений. К слухам мы безразличны, а официальных претензий не возникало никогда, и ни у одного правителя. А их со времён основания нашего братства сменилось великое множество.

— Я не люблю голословных утверждений, почтенный Норвуд, — снисходительно улыбнулся священник. — Если вы взялись говорить о возрасте Скалистой Обители, то будьте добры ознакомьте меня с подтверждающими этот факт сведениями.