Александр Басов - Травинка на холодном ветру (СИ)

— Позволю себе вмешаться, Арчи, — вступил в разговор монах, — всё вышесказанное отвлекло нас от основной темы дискуссии. Стоит ли образованным людям тратить своё драгоценное время на обсуждение столь незначительных вопросов?

— Я принимаю твоё замечание, Гектор. — кивнул Арчелаус. — И прошу прощения у почтенного Норвуда за то, что невольно увёл разговор от обсуждаемой темы.

— Вы слишком строги к себе, достопочтенный Арчелаус, — сказал Лемюэль. — Ни я, ни брат Норвуд, не видим необходимости в том, чтобы нам приносили извинения. Что касается архивов, то лично я не могу гарантировать доступ к ним человеку, не принадлежащему к братству. Но это возможно, если на то будет воля нашего старейшины.

— Итак, на чём мы остановились, друзья?, — Снова вмешался монах. — Насколько я помню, разговор шёл о Великой Матери.

— Да, — подтвердил священник. — Почтенный Норвуд говорил о том, что в их братстве существует иной взгляд на её божественную природу.

— Вы не совсем верно истолковали мои слова, достопочтенный Арчелаус. Оговорюсь сразу, что мы никоим образом не пытаемся исказить Священное Писание, в котором каждый истинно верующий найдёт ответы на все вопросы. На божественную природу Великой Матери не может существовать другого взгляда, отличного от канонического. Речь шла о том, что роль Женского начала в составе Двуединого Божества определена нечётко и нуждается в уточнении.

— То есть, вы всё же берёте на себя смелость править Священное Писание?, — в голосе Арчелауса промелькнуло удивление и восхищение одновременно. — Вы очень смелый человек, почтенный Норвуд.

— Уж не хочешь ли ты сказать, Арчи, что от тебя последует жалоба в епископат на наших гостей?, — забеспокоился монах.

— Нет, Гектор. Любой мой противник в теософских спорах может подтвердить, что за свою жизнь я не написал ни одного доноса. Здесь моя совесть чиста. Я имел в виду смелость иного рода. Это ж насколько должен быть уверен в себе человек, чтобы переставить, хотя бы запятую в тексте Священного писания. Не правда ли, почтенный Норвуд?

— Истинная, правда, достопочтенный Арчелаус. Я и не рискну переставлять знаки препинания в священных текстах. Позволю также заметить, что дополнить текст — не значит его исказить.

— Дополнить можно по-разному, — уклончиво произнёс священник.

— Арчи, ты, ведь ещё не слышал, что именно хочет сообщить брат Норвуд. Не будь слишком предвзятым.

— Я никогда не был упёртым догматиком, Гектор, и ты об этом знаешь. — ответил священник и, обращаясь к старцам, добавил: — Слушаю вас, почтенные.

— Не мне вам напоминать прописные истины, достопочтенный Арчелаус, — сказал Лемюэль, — поэтому сразу перейду к сути. В отличие от традиционных воззрений, наше братство придерживается мнения, что Женское начало Двуединого было первичным по отношению к Мужскому.

— И это вы преподносите в качестве сокровенного знания?, — не без издёвки спросил священник. — Я участвовал в десятках, если не сотнях диспутов, где поднималась такая тема. Когда спор ограничивается рамками Священного Писания, то все попытки поднять Женское начало над Мужским обречены.

— Вот именно!, — встрял монах. — Поэтому брат Норвуд и говорит, что Писание нуждается в дополнении.

— С вашего позволения, я продолжу, — сказал Лемюэль. — Мы считаем, что Великая Мать по отношению к Несотворённому Отцу является не только супругой.

— А кем ещё?, — искренне удивился Арчелаус.

— Мы считаем, что она его мать и супруга одновременно.

После этих слов наступила тишина. Стало слышно, как потрескивают в костре дрова, шелестит под ветром ткань палатки, и тихонько покашливает кто-то из старцев.

— Да-а, — прервал затянувшееся молчание священник. — какой только ереси мне не приходилось слышать, но такое… Вы как себе всё это представляете, милейший?

— Не знаю, насколько я вас удивлю следующим своим высказыванием. Мы уверены, что Несотворённый Отец не является создателем нашего мира. Творцом было другое, изначальное Божество, находившееся тогда на совершенно недоступном нам плане бытия. Это Божество и стало Несотворённым Отцом после того, как было рождено Великой Матерью. В этом, на первый взгляд, нелогичном предположении скрыт глубокий смысл. Что происходит с творцом, когда мир создан, и акт творения завершён?, — спросил Лемюэль и сам же себе ответил: — Вечно стремящийся к совершенству Творец не может быть беспристрастным созерцателем своего творения, и не делать попыток изменить его. Это привело бы к хаосу, сопровождавшемуся постоянным разрушением уже созданного. Чтобы перестать вмешиваться в дела сотворённого им мира, творец сам должен слиться с творением, став его частью. И в этом ему помогла Великая Мать. Пройдя через её священную утробу, изначальное Божество проникло на наш с вами план бытия, утратило свой творческий потенциал и стало тем Несотворённым Отцом, которому мы с вами поклоняемся. Тогда и возникло Двуединое Божество, объединяющее Женское и Мужское начала. Но Женское, в данном случае, является первичным, потому что оно преобразило изначальное Божество, родив Мужское начало.

— Какая великолепная идея, Арчи. Когда я в первый раз об этом узнал, то был просто потрясён!, — восхитился Гектор. — Но самое удивительное, что в Скалистой Обители знают подлинное имя Великой Матери. Оказывается, её звали Ангелина. Это потрясающе, Арчи!

Арчелаус был более осторожен в высказываниях:

— Признаться, я не ожидал столь смелых предположений. И они больше касаются Несотворённого Отца, нежели Великой Матери. Всё это требует серьёзного осмысления. В любом случае, благодарю вас, почтенные, за интересную беседу.

То, что сказал священник, донеслись до Милены уже сквозь дремоту, и ответных слов старцев она уже не слышала.

Проснувшись утром, девушка обнаружила, что поверх накидки она укрыта ещё одним одеялом.

— Доброе утро, дочь моя. — сказал сидевший возле потухшего костра священник. — Вижу, тебе тяжело уживаться с другими паломницами. Если хочешь, можешь использовать для ночлега мою палатку. Она обычно пустует, потому что меня терзает стариковская бессонница.

— Это не совсем удобно, — смутилась не ожидавшая такого предложения Милена. — Я не хотела бы стеснять вас, святой отец.

— Пустяки. Когда я немного подремлю, сидя возле огня, то чувствую себя бодрым, как если бы почивал на роскошной кровати всю ночь. Вчера я уступил свою палатку брату Гектору. Сегодня наши пути разойдутся, и на следующую ночь мой походный дом в твоём полном распоряжении.

— Остальные ваши гости уже ушли?, — спросила Милена, не увидев никого из старцев. — Я немного слышала вчерашний разговор.