Александр Басов - Союз Верных — Энгельбрук (СИ)

Строгая простота нового эфеса прекрасно гармонировала с изящными линиями клинка. Лишившаяся декоративной рукояти и замысловатой гарды рапира стала больше похожа на оружие воина. Ладвиг залюбовался превосходным мечом и не сразу взял его в руки.

— Понимаешь… — одобрил Рабан. — Мастеру всегда приятно, когда его работа попадает в руки знающего человека.

Сержант обхватил пальцами рукоять и вытянул руку с рапирой вперёд. Несмотря на кажущуюся хрупкость, клинок был довольно тяжёлым. Забывшие вес серьёзного оружия мускулы это сразу почувствовали. Ладвиг провёл атаку на манекен, в последний момент, подключив к навершию левую руку. Это добавило колющему удару силы и точности. Если бы на месте соломенного чучела сейчас стоял закованный в латы воин, его броня неминуемо была бы пробита. Обхватив длинную рукоять двумя руками, сержант взмахнул рапирой над головой и ударил манекен сверху наискось. Клинок легко разрубил солому, а вместе с ней и толстую жердь, служившую чучелу хребтом.

— Неплохо, — похвалил Рабан. — Но в бой тебя я бы сейчас не выпустил. Отвык ты от такого меча. Огрехов полно в технике удара. Передерживаешь на замахе. Корпус резче нужно поворачивать. Ногами не дорабатываешь. Это и понятно — стражницкий ножичек такого умения не требует. Будет время — заходи, потренирую тебя немного. Бесплатно. Грех держать в себе то, что можно передать людям.

— Спасибо, мастер, — поблагодарил Ладвиг. — И за оружие и за совет. Я был бы счастлив брать у вас уроки.

— Ты только это, слишком рано не заходи, — проворчал Рабан. — По утрам мне не до того — старые раны ноют.

Увидев, какого гостя привёл с собой постоялец, Грета зарделась, убежала менять свой несколько фривольный наряд на более строгий. Вернувшись, она смущённо поинтересовалась у монаха, какие блюда ему положено вкушать в день Заступничества Великой Матери.

— Благодарю вас за заботу, добрая женщина, — ответил брат Йохан. — В праздничный день нам разрешено делить стол с мирянами и употреблять абсолютно всё, кроме хмельных напитков. В Энгельбруке я проездом и хотел бы просить у вас приюта до завтрашнего утра.

— Разумеется, святой отец!, — радостно воскликнула Грета. — Комната господина Ладвига будет в вашем полном распоряжении!

— Мне неловко было бы стеснять сержанта, ведь он платит за эту комнату квартирную плату…

— Ничего. — сказала Грета и, опустив глаза, добавила: — он получит компенсацию. Прошу вас к столу, святой отец.

— А вам повезло с квартирной хозяйкой, брат Ладвиг, — сказал монах, дождавшись, когда женщина в очередной раз вышла на кухню. — Жаль будет нарушать её планы на сегодняшний вечер, но нам нужно многое обсудить.

— Можете уже сейчас подниматься наверх, брат Йохан. Я найду, как объяснить причину вашего отсутствия. Долго себя ждать не заставлю.

Сержанту легко удалось выполнить обещание. Грета совершенно спокойно отнеслась к тому, что святой отец покинул праздничный ужин раньше, чем она подала на стол свой фирменный десерт.

— Каждое мгновение, которое служитель Богов проводит в моём доме благословенно. Если святой отец ищет уединения, значит, так тому и быть.

— Не совсем уединения. Я хотел бы побеседовать с ним по вопросам…

— Ах, господин Ладвиг!, — всплеснула руками Грета. — Как я могу этому противиться? Меня беспокоит, что вы почти никогда не бываете на исповеди. И если сейчас вы чувствуете необходимость открыть свою душу перед святым отцом, я буду только счастлива!

"До чего иногда противно лгать, — думал сержант, поднимаясь по лестнице наверх. — Хотя, она в чём-то права. Это действительно будет своего рода исповедь".

Монах выслушал его очень внимательно, но Ладвигу показалось, что рассказ об осмотре мест происшествия не произвёл на брата Йохана большого впечатления. Гораздо сильнее его заинтересовал разговор сержанта с ратманом Олдриком в портшезе.

— Значит, Городской Совет не прочь скомпрометировать дворянскую верхушку города при помощи этих убийств. — сделал вывод монах. — С одной стороны, это было бы неплохо. В Энгельбруке как нигде сильны пережитки прошлого, когда избыток власти у сеньоров не давал стране свободно развиваться. С другой стороны, переход всей полноты власти к местным выборным органам может толкнуть их на необдуманные опрометчивые шаги. В Остгренце не склонны поощрять сепаратистские настроения среди здешних цехов и гильдий.

— Какие настроения?, — не понял сержант. — Словечко какое-то мудрёное.

— В данном случае я говорил о стремлении расколоть Союз Верных. Такое уже случалось раньше, и ни к чему хорошему это не приводило. Хотя, для некоторых война — вполне приемлемая форма решения политических проблем, а так же источник обогащения. Но допустить её ни в коем случае нельзя.

— Мне не совсем понятно. Так на чьей же вы стороне?

— Это всё равно, что спросить: что тебе больше нравится, добро или зло? Разве может возникнуть что-нибудь хорошее, если нарушить равновесие между ними? Облагодетельствовать в раной степени всех добро никогда не сумеет. Если хотя бы кому-то одному станет плохо, значит, добро больше не сможет называться добром. По той же причине не бывает абсолютного зла. Я на стороне справедливости и прогресса, брат Ладвиг. Справедливость всегда подразумевает баланс сил и удержание от впадения в крайности.

— А прогресс?, — сержант не стал уточнять, что и это слово было ему незнакомо.

— Это может показаться противоречием. Прогресс состоит в нарушении равновесия, но ровно настолько, чтобы в стремлении к сохранению баланса каждая из противоположностей смогла совершить качественный скачок на новую ступень развития. — монах несколько мгновений вглядывался в озадаченное лицо сержанта, потом добавил: — Простите, брат Ладвиг, кажется, я слишком сложно излагаю свою мысль. Другими словами, прогресс — это благо для всех. Благо без потрясений и войн, без жертв и взаимоуничтожения. Так понятнее?

— Вполне. Вы не хотите дать преимущества ни одной из сторон, но и конфликт между ними погасить не стремитесь. Надеетесь, что они к обоюдной выгоде извлекут уроки из этой вражды.

— А вы схватываете на лету, брат Ладвиг. Может быть, вам стоит покинуть Энгельбрук вместе со мной после того, как наша миссия будет выполнена? В Остгренце всегда будут рады человеку способному воспринимать новые понятия. Подумайте.

— Это неожиданное предложение…

— Я не тороплю вас с ответом. Нам предстоит ещё многое сделать. Вы знаете, где находится место, упомянутое рядовым Виландом?

— Да. Я знаю этот разрушенный замок. Мне непонятно другое. Мы с Виландом очень тесно общались последние дни, а он ни разу не упоминал о егермайстере Манфреде. Разве не лучше взять Виланда с собой? Он очень наблюдателен. Всё моё расследование строилось на его умозаключениях.