Александр Басов - Союз Верных — Энгельбрук (СИ)

— Беззаконие действительно нужно остановить. — согласился Фридхелм. — Но у меня складывается впечатление, что мы с тобой говорим о разных вещах. То, что кучка молодых бездельников убивает простолюдинов, конечно же, плохо. А ты не задумывался, почему они это делают? Я могу ответить. Рыцарей воспитывает война, а ещё меч и верный конь. Мирные времена не идут на пользу тем, кто не мыслит своей жизни без хорошей драки. Его мускулы дряхлеют, живот заплывает жирком, а его дети, выросшие в достатке и роскоши, не желают брать в руки меч. Кто сейчас вспомнит, что самые закалённые воины никогда не спали в мягких постелях и не знали, сколько перемен блюд положено в обед по этикету? Мы больше не воюем, нам даже запретили турниры, где используется боевое оружие, а драться на дубинках уважающий себя воин не станет.

Нашим предкам клали оружие прямо в колыбель, дабы они привыкали к нему, а наши сыновья не могут правильно держать в руках меч. А многие уже и не хотят. Рыцари вымирают, юноша, их скоро совсем не останется. Тебе, в свое время, повезло лицезреть одного из немногих, действительно достойного этого звания. Теперь возникает вопрос, как так получилось, что наследники славных традиций влачат столь жалкое по меркам их предков существование? Наш герцог — очередной ставленник остгренцской монашеской шайки, уже много длинных сезонов душащей рыцарство Западного герцогства.

Вся наша история учит тому, что естественным продолжением любой политики является война. Хорошо подготовленная, грамотно проведённая война всегда скоротечна и не обременена жертвами среди мирного населения. Такая война возносит на вершины власти достойных и низводит тех, кто занимает это место не по праву. Война делает мужчин воинами и только лучшие из них получают право на жизнь. Война выгодна всем. На ней обогащаются торговцы, ростовщики, ремесленники и не страдает мирное население. В случае грамотно спланированной кампании потери минимальны даже среди побеждённых, не говоря уж о победителях. Никто никого не режет, как скот на бойне. Когда искусство войны вырождается вместе с людьми, умевшими вести её по правилам, случаются бедствия вроде той кровавой междоусобицы, прозванной потом Войной Сеньоров. Ты понимаешь, о чём я говорю?

— Да.

— Мне не составит труда приструнить нашу молодёжь, и убийства прекратятся. Но проблема останется. Эти бездельники найдут себе ещё какое-нибудь постыдное занятие, покрывающее позором седины их отцов… — Фридхелм тяжело вздохнул и добавил: — Ты свободен, юноша. В память о Хилдебранде, я не могу причинить тебе вреда. Снимай этот дурацкий костюм и проваливай. Да, вот ещё что. Позаботься, чтобы оставшийся в живых монах покинул город. Нам пока рано конфликтовать с ведомством архиепископа Берхарда. Смерть обоих своих представителей он может принять за вызов. У второго монаха наверняка остались какие-нибудь колдовские вещички. Делай, что хочешь, но попасть в руки остгренцским чернорясникам они не должны.

Корнелис встретил известие о гибели брата Йохана совершенно спокойно.

— Уже догадался, — сказал он. — Сигнал больше не содержит данных о состоянии здоровья. Бывает, иногда сбой, но, надеяться на это глупо. Вы сами видели его мёртвым?

— Да. Я отправил солдата в город за транспортом и сам помогал грузить тело на телегу.

— К тому всё и шло. — вздохнул послушник. — Меня начали выслеживать, не особо при этом скрываясь. Заставили нервничать и наделать кучу ошибок. И всё это для того, чтобы заманить в ловушку брата Йохана.

"Плохо, что люди Виланда и тебя заодно не поймали… Послушник… Колдуном готовишься стать… Столько времени вы оба водили меня за нос…"

— Вам не следует оставаться в городе, Корнелис. — сказал сержант, начиная претворять в жизнь план графа Фридхелма. — Я могу сопроводить вас в любое указанное вами место.

— Спасибо. Охрана мне не помешает.

— У вас большой багаж?, — спросил Ладвиг, стараясь не выдавать свой интерес.

— Нет. Всё самое важное вот в этой сумке. Уже рассвело. Можно отправляться, хоть сейчас.

— Вам не на чем ехать.

— Я не терял времени даром, — улыбнулся Корнелис, — и успел купить двух лошадей. Раз я остался один, то можете взять вторую.

— Спасибо за предложение. Я своего Фитца ни на кого не променяю.

— Кстати, сержант, вы так и не сказали, где провели эту ночь. — послушник понизил голос и заговорщически подмигнул. — При такой хозяйке, как ваша Грета, грех искать что-нибудь лучше. Какая женщина… Жаль, что впереди у меня обет безбрачия, но… иначе в наших краях карьеру не сделать.

— Я был очень занят, — уклончиво ответил Ладвиг. — Если вы уже собрались, то после завтрака тронемся в путь.

Всё утро Грета прятала от сержанта заплаканные глаза и завтракать вместе с мужчинами не стала. Сунув уже сидевшему в седле Ладвигу собранные в дорогу припасы, она сделала книксен, вместо того, чтобы поцеловать его и убежала в дом.

— Да вы, оказывается, поссорились, — встрял послушник. — На вашем месте, я не стал бы ей изменять, сержант. Где вы ещё найдёте женщину, терпеливо сносящую все ваши ночные отлучки?

Ладвиг заставил себя не обращать внимания на поучения и поехал вперёд, значительно опередив продолжавшего что-то говорить Корнелиса. Наездник, как в своё время тонко подметил Виланд, из послушника был никакой. Скорость передвижения маленького отряда из двух человек оказалась невысокой, и к вечеру они покрыли расстояние, на которое обычно тратится гораздо меньше времени.

Общение с Корнелисом очень тяготило сержанта, он постарался свести его к минимуму, односложно, порой невпопад отвечая на вопросы своего болтливого спутника. Послушник, казалось, полностью освободился от груза забот и не вспоминал ни о задании, ни о брате Йохане. В основном, он был занят тем, что сравнивал достоинства и недостатки представительниц прекрасного пола, проживавших в разных частях Союза Верных. Долго и нудно перечисляя всех своих знакомых, Корнелис пришёл к выводу, что в Восточном герцогстве женщины красивее, а в Западном — доступнее, что, конечно же, недостатком являться не может. Ладвигу настолько надоели эти речи, что он был несказанно рад, увидев впереди придорожный трактир.

— Нам нужно остановиться на отдых, — предложил сержант. — Путь неблизкий, и скоро совсем стемнеет.

— Я хотел предложить вам то же самое, — обрадовался послушник. — Столько времени непрерывно торчать в седле — это не для меня.

— Лишь бы у них нашлись две свободных комнаты, — еле слышно пробормотал Ладвиг.

Комнаты действительно нашлись. Хозяин очень обрадовался путникам, объяснив, что в его заведении редко кто останавливается, и доход он, в основном получает от ресторанчика, куда вечером заходят сельские жители.