Александр Басов - Союз Верных — Энгельбрук (СИ)

— Даже так… Тем лучше. — Фридхелм снова устроился в кресле. — Давай, юноша, исповедуйся. Кто послал, с какой целью, и так далее.

Ладвиг вкратце изложил суть дела, назвав своё звание и должность.

— Так это не твой костюмчик?

— Нет. Есть основания предполагать, что он принадлежит вашему сыну Лео.

— Какой он тебе Лео?, — надменно произнёс граф. — Для таких как ты он — Леопольд! И никак иначе!

— Прошу прощения, ваше сиятельство.

— Прощение? Ты имеешь наглость просить меня о прощении? Всё, что ты здесь разнюхал, умерло бы вместе с тобой, если бы не эта мерзость! Где она, кстати?, — Фридхелм стал выискивать что-то среди стоявшей на столике посуды, по-видимому, медальон.

— Среди фруктов упал, — подсказал Ладвиг. — мне дал эту вещь отец Йохан, представитель архиепископа Берхарда, который прибыл в Энгельбрук для расследования убийств.

— Так ты не на Кэссиана работаешь?, — впервые в голосе графа послышалось удивление.

— Я же говорил…

— Если я безоговорочно буду верить всему, что мне говорят, то не проживу и декады. Выкладывай, что знаешь об этом отце Йохане.

Сержант рассказал про обоих монахов, не став уточнять статус Корнелиса.

— Может, и к лучшему, что чернорясник мёртв. — Фридхелм задумался, потом обратился к одному из рыцарей: — Там за дверью ждёт Райнер. Приведи его сюда.

Закованный в доспехи воин шевельнул острием меча, перед тем, как его убрать из раны на груди Ладвига, и отправился выполнять приказание. Отсутствовал он недолго, приведя с собой ещё кого-то, передвигавшегося по паркету шаркающей старческой походкой.

— Погляди на эту штучку, Райнер — обратился граф к человеку, которого лежавший на полу сержант видеть не мог. — Проверь, исправна ли она. Также меня интересует, как это у вас говорится, на какое расстояние возможна передача сигнала.

— С виду вполне исправна.

Услышав его голос, Ладвиг понял, что с оценкой возраста не ошибся.

— Как насчёт дальности?

— У таких — незначительная. Не больше мили. Это устройство сейчас отключено. Его собственная память слишком мала, чтобы записывать постоянно. Находясь вне досягаемости приёмника сигнала, оно самопроизвольно выключается.

— Что-то я не пойму, — нахмурился Фридхелм и спросил у сержанта: — Когда ты получил медальон от монаха Йохана?

— Перед поездкой к егерям. Святой отец сказал, что этот символ добавит мне солидности.

— Как бы ни так! Просто он очень хотел узнать, о чём ты беседовал с Манфредом и этим, как его… Эгоном. Как давно ты расстался с монахом?

— Вчера утром.

— И во дворце вы вместе не появлялись?

— Нет. Я был один.

— Это меняет дело. Проверь, Райнер, записано там что-нибудь вообще, или нет.

Графу передали медальон, который он приложил к уху, а сам стал смотреть на Ладвига. Наступила тишина, прерывавшаяся только поскрипыванием доспехов и стариковским покашливанием Райнера.

— Похоже, что ты и вправду простой служака, — сказал Фридхелм, отложив в сторону металлический диск. — Наивный и глупый. Этот Йохан облапошил тебя как деревенского дурачка. Да и какой он монах? Отвратительный колдун, прикрывающийся личиной служителя Богов. Не веришь?

Сержант насупился и отрицательно помотал головой:

— Не нужно дурно отзываться об усопшем. В нём была святость, позволявшая творить чудеса.

— Чудеса?, — засмеялся граф. — Потрясающе! А в колдунов ты веришь?

— Верю. — согласился Ладвиг. — Много зла творят они.

— Значит, должен был слышать, что колдуны наделяют особой силой амулеты, и те дают им возможность привораживать людей. Вот это, — Фридхелм поднял со столика медальон, держа его за обрывок цепочки, — амулет, сохраняющий в себе частичку чёрной души колдуна. С помощью него тебя и приворожили. Не веришь? Держи, убедись сам.

Граф швырнул медальон сержанту и спросил у Райнера:

— Что там нужно повернуть, для повтора?

— Ободок на тыльной стороне до лёгкого щелчка.

— Ваш Райнер тоже произносит словечки, которые я слышал от одного из монахов. — сказал Ладвиг.

— Он когда-то был одним из них, — пояснил Фридхелм. — Но вовремя понял, с кем имеет дело.

Сержант покосился на рыцарей, поднёс медальон к уху и выполнил инструкции Райнера.

"…да, я понемногу осваиваюсь здесь, — раздался голос, без сомнения, принадлежавший брату Йохану, — мне выделили в помощники какого-то унтера из состава городской стражи. Они настолько поверхностно относятся к проблеме, что назначили дознавателем простого сержанта. Парень не слишком умный, но вроде бы ответственный. Постараюсь встряхнуть его мозги и направить в нужную сторону. Если правильно расставить акценты, то он будет ходить на задних лапах и брать корм у меня с ладони. Это в идеале. Главное, чтобы не чинил никаких препятствий. Думаю, проблем не возникнет. Как только у тебя будут результаты, сразу же свяжись со мной".

— Ещё есть обрывок твоего разговора с какой-то женщиной. — сказал граф, внимательно наблюдавший за тем, как менялось выражение лица пленника. — Но там ничего интересного.

Ладвиг закрыл глаза и, скрипнув зубами от гнева, возбуждённо произнёс:

— Это какая-то некромантия! Он не может говорить! Не может! Я сам видел его мёртвым! Я могу отличить мёртвого человека от живого! Поверьте мне!

— У меня нет причин тебе не верить. Дьявольский амулет явил голос монаха из преисподней, где он, без сомнения пребывает в настоящее время.

— Лучше убейте меня сразу, — глухо произнёс сержант. — Я и представить не мог, кому помогаю.

— Колдуны очень хитры, — усмехнулся Фридхелм. — А я всё никак не могу вспомнить, где видел тебя раньше. Не просветишь?

— Я помогал лечить вашего жеребца. Он повредил ногу на том турнире, когда… — голос Ладвига дрогнул.

— Не продолжай, — граф поднял руку, призывая его к молчанию. — Я вспомнил. Это же ты состоял оруженосцем при несчастном Хилдебранде. Да упокоят Боги его мятежную душу. Он был доблестным рыцарем. Таких сейчас осталось очень мало.

Фридхелм подал воинам знак, и они убрали мечи, перестав угрожать ими сержанту. Ладвиг наконец получил возможность вздохнуть полной грудью и только сейчас понял, как же неудобно лежать в костюме демона.

— Выходит, что это тебе я оказал протекцию для поступления в городскую стражу. Мне не назвали имя молодого человека, которому требовалось помочь. Просили уважаемые люди, которым грешно было отказывать. — Граф поднялся с кресла и прошёлся по комнате. — Вот уж не ожидал, что мой протеже станет шпионом. Да и Хилдебранд вряд ли одобрил бы твой поступок. Для него понятия жизнь и честь были нераздельны.

— Я знаю. — ответил Ладвиг. Ему не понравилось, сколько презрения было вложено в слово "шпион" и почему-то вспомнилась произнесённая братом Йоханом фраза о том, что цель оправдывает средства. — Прошу прощения за мою дерзость, ваше сиятельство, но я веду расследование не по прихоти и не ради денег. Речь идёт о жертвах среди граждан Энгельбрука. Людей убивают без всякого смысла, ради развлечения. В преступлении замешан ваш сын, Леопольд. Это беззаконие нужно остановить.