Александр Басов - Камень Богов (СИ)

В плен он попал по глупости, умудрившись забрести в охотничьи угодья чужого племени. Оправданием отчасти могло служить то, что он слишком торопился домой, спеша преподнести свадебные дары своей возлюбленной. Охотник очень долго не был дома, всё это время работал на белых людей. Такая жизнь ему не нравилась, но ради улыбки на лице любимой, можно было и потерпеть. Он прижимал к груди заветный свёрток с подарками и, не чуя ног, спешил в родное становище, когда внезапно оказался перед лицом четырёх суровых воинов из племени Выдры.

Дигахали знал неписанные законы детей леса и признал свою вину, надеясь отделаться тем, что предложил воинам в качестве компенсации весь свой запас стрел. То ли этого оказалось мало, то ли не в настроении были Выдры, но скрутили они его и приволокли на суд племени. Их шаман — злобный и кровожадный — дал понять, что когда-то пострадал от племени Куницы. Он тыкал в лицо охотнику своей левой рукой, на которой отсутствовала пара пальцев, и призывал соплеменников отомстить соответствующим образом.

На счастье Дигахали, вождь Выдр предпочёл не калечить пленного, а превратить его в раба. Трудиться пришлось много, но не это мучило его. Он не мог дать знать о себе красавице Авиосди, тогда пришлось бы объяснять, что он столько времени делает в враждебном племени, а признаться в каком унизительном положении оказался, не было сил. Охотник мог бы выкупить себя и раньше, но красивые вещички, которые он нёс любимой, слишком приглянулись жёнам вождя, и забрать их просто так не было никакой возможности. Когда он вернулся, прижимая к груди заветный свёрток, его ненаглядная Оленёнок уже нянчила малыша и не смела поднять на Дигахали глаза, будучи хозяйкой в типи совсем другого охотника.

— Моя знать выдра, — повторил он, заметив, что йонейга смотрят на него с недоверием.

— Хорошо. Меня зовут Манфред, — обладатель длинного ножа коснулся рукой груди и слегка поклонился, не отрывая взгляда от Дигахали.

— Дигадога. — он сразу понял, что эти люди не станут утруждать себя выращиванием зёрен или выделкой кож. Перед ним стояли воины, не пытавшиеся это скрывать, а говоривший с Джисилбертом был полон силы и уверенности, что позволяло предположить его старшинство среди остальных. Двое других белых тоже были вооружены — один топором на длинной рукояти, а у другого имел за спиной лук. Они не вмешивались в разговор и смотрели на охотника без всякого интереса.

Манфред вскинул брови, на мгновение задумался и спросил:

— Хорошо идёшь по следу?

Согласно обычаям детей леса, охотник избегал смотреть на незнакомых людей. Даже узнав имя одного из этих йонейга, он не изменил этому правилу. Но последние слова старшего заставили его повернуть голову и пристально вглядеться в этого странного белого.

— Ты знать много.

— Да, — согласился Манфред, — я много общался с детьми леса, но языка племени Выдры не знаю.

— Земли выдра ходить нет. Табу.

— Нам туда не надо. Двое из племени Выдры пойдут с нами, — сказал старший, наблюдая за реакцией охотника.

Дигахали остался невозмутим, лишь ноздри его крупного похожего на клюв хищной птицы носа дрогнули в знак презрения.

Манфред, казалось, остался доволен увиденным. Улыбнувшись, он сказал:

— Я знаю, что Выдры трусливы и любят нападать из засады, но они живут у самой границы дикого леса и хорошо знают его обитателей. Ты когда-нибудь бывал в диком лесу?

— Плохой место. Мы звать мёртвый лес. Охналухе.

— Разве мы похожи на безумцев?, — он по очереди посмотрел на своих спутников, потом на Джисилберта.

— Не сомневайся, Роющий Пёс, это серьёзные люди, понимающие, что и зачем они делают, — засуетился старик, выдавая свою заинтересованность. Тебе крупно повезло. Сейчас такие времена, что достойной оплаты не дают даже за самую тяжёлую и опасную работу. А эти люди тебя не обманут.

— Зачем плохой место?, — Дигахали была неприятна подобострастность, с которой старый йонейга-охотник выполнял поручение своих соплеменников.

— Ссгина — злой дух. Выдры заставят его идти, куда нам нужно.

Охотник припомнил слухи об этом племени, ходившие среди детей леса. Большинство сплетен не имело под собой никакой реальной основы, в этом он сам имел возможность убедиться, прожив среди Выдр немало времени. Но кое-кто утверждал, что у Выдр есть тайный тотем — Ссгина — загадочное существо, обитающее в диком лесу. Говорили и про человеческие жертвоприношения. и про то, что пьющие кровь Злого духа воины племени, впадают в безумие и не знают себе равных в бою.

— Зачем моя?, — спросил он, решив сразу узнать свои обязанности в предстоящем деле.

— Мы солдаты, а не следопыты. — ответил Манфред. — Кто-то должен вести нас по лесу. К тому же, я не доверяю Выдрам. Они неплохо понимают наш язык, но мне необходимо знать, о чём они говорят между собой.

— Моя стоить много. Аджила нет. — твёрдо сказал Дигахали, чувствуя запах, исходивший от одного из йонейга.

— Вот поэтому Джис рекомендовал нам тебя. А что касается заработка, — Манфред окинул взглядом небогатое снаряжение охотника и спросил: — Сколько ты хочешь иметь железных наконечников для стрел?

— Многа.

— Когда доведём Ссгина до нужного места, заберёшь столько, сколько сможешь унести. А, пока возьми вот эти, — он кивнул одному из спутников. Тот достал из большой чересседельной сумки горсть новеньких острых наконечников, не считая протянул охотнику.

— Моя после работа. — гордо отказался он.

— Бери. После работы дадим ещё.

Стараясь не коснуться руки йонейга, Дигахали взял наконечники, на ощупь оценил качество работы, бережно спрятал в складки одежды.

— Поедем на лошадях, — сказал Манфред, — приходилось ездить верхом?

Охотник с достоинством кивнул и, всё же решился задать беспокоящий его вопрос:

— Зачем Ссгина?, — и по взгляду старшего понял, что ответа не будет.

Ему подвели пятнистого немолодого уже жеребца. Один из белых предложил старое, грубо сделанное седло, но охотник вежливо отказался. Он подошёл к коню, безучастно опустившему морду в торбу с зерном и погладил его по спутанной гриве.

— Не бойся, — прошептал Дигахали жеребцу, — уважаю твоих Предков и прошу простить меня за то, что в этой жизни я буду ездить на тебе. Возможно, придёт время, и мой долг оплатят мои потомки, или в следующей жизни ты сможешь проехаться на мне.

Охотник провёл рукой по спине жеребца, отметив, что белые люди никогда не пытались подогнать седло, чтобы оно не натирало шкуру животного. Он вскочил на коня, особым образом устроившись на его широкой спине, как это делают дети леса, и почувствовал, что животное радо избавиться от надоевшего седла.

Отряд двинулся через земли йонейга, не сворачивая с наезженной дороги. Обжитые районы вскоре остались позади, уступив место пустошам, изредка используемым как пастбища. Здесь тоже встречались люди, чаще это были сборщики дикорастущих трав или те, кто промышлял добычей дикого мёда. Они старались не привлекать к себе внимания и, завидев всадников, скрывались в зарослях. Охотник чувствовал на себе встревоженные взгляды, которыми люди провожали отряд. Причина, заставлявшая одних белых бояться других, была неясна, поэтому он обратился с вопросом к старшему.