Кристина Юраш - Денег нет, но ты держись!

В коридоре девушка осторожно вытащила свою руку из моей руки и стала пытаться что-то объяснить жестами.

– Извини, я тебя не понимаю. У меня сейчас нет времени на разговоры. Мне нужно помочь одному человеку. Он болен. И мне нужна клюква… Хм… Лимона здесь точно нет… и … хм… петрушка!

Как хорошо, что я вспомнила про петрушку! В ней есть витамин С. Я жевала ее во время простуды. А лимоны я не люблю. Нет, не потому, что денег на них не было. Просто не люблю…

Театр пантомимы сейчас был явно неуместен. Сообразив, что я ничего не понимаю, девушка бросилась на кухню.

– Понятно! – вздохнула я, решительно идя в сторону выхода. – Трудовой мазохизм – основа благополучия эксплуататоров.

Джоан догнала меня в коридоре. В руках у нее была корзинка с петрушкой. Она молча отодвинула пучок травы, показав мне маленькие красные ягодки.

– Ничего себе! – удивилась я, радуясь, что моя доброта обернулась добротой. Впервые, заметьте! Есть еще хорошие люди в Арианоне. Правда, они не кричат об этом на каждом углу! –  Мне нужен котелок и полотенца! Чистые! – попросила я, принимая корзинку из рук служанки.

Джоан кивнула и побежала куда-то в самый конец коридора. Раздались крики, и в дверях появилась Джоана прижимая к груди котелок и полотенца, а следом за ней какой-то толстый мужик, размахивая топором. Судя по окровавленному фартуку и крови, стекающей по топору, настроен он был решительно и агрессивно. В другой момент я бы и сама припустила наутек, но я – принцесса, хозяйка этого проклятого замка. И пусть только попробует что-то сделать!

– Прибью тебя, тварь! Все повару расскажу, он тебя поколотит, мерзавка! – орал мужик, пускаясь в погоню.

Джоан подбежала ко мне, вручив мне полотенца и маленький котелок, а сама спряталась за моей спиной, словно я была Шварценеггером, который сейчас быстро наваляет этому мяснику.

– А теперь шагом марш отсюда! – заорала я, топая для убедительности ногой. – Джоан с сегодняшнего дня – моя служанка! И если она что-то просит или берет, то по моему приказу! Понятно?

Мужик опустил топор, почесал голову и произнес:

– Но она же воровка! В прошлый раз она украла у меня кусок требухи!

Я взглянула на Джоан, которая покраснела, а потом сделала вид, что держит что-то маленькое на руках и гладит.

– У тебя есть ребенок? – спросила я, вспоминая «больного ребенка». Джоан отрицательно закачала головой. И показала головой, словно кто-то об кого-то трется. Понятно. Котенок. –  И где сейчас котенок? – из любопытства поинтересовалась я, но Джоан опустила голову. Понятно. Потом Джоан показала пальцем на мясника и сделала рубящий жест одной рукой. Мясник занервничал и стал пятиться. Второй жест Джоан убил меня наповал! Она показала, как мешают суп в котелке и подают его к столу, учтиво кланяясь. –  Так! Сюда я приставляю стражника! Коты, собаки, мыши, крысы – не еда для королевского стола! Если я узнаю, что вы готовите из них, то прикажу отрубить голову каждому, кто осмелился подать такое блюдо! – заорала я. Как много нам открытий чудных готовит прогулка по замку.

Когда мы добрались до моей комнаты, Джоан взглянула на кровать и испуганно попятилась.

– Что не так? – поинтересовалась я. Служанка сделала страшные глаза, а потом начала показывать странные пассы руками. –  Не бойся. Он ничего плохого тебе не сделает! – отозвалась я, сгружая все добро на кровать. Пес подошел к испуганной Джоан и обнюхал ее, а потом вернулся на свое место рядом с хозяином. Судя по тому, как мило они спали, я поняла, что это явно не в первый раз. –  Набери воды! Чистой! – попросила я служанку, переворачивая кочергой тлеющее полено. Пациент спал. Я молча положила руку ему на лоб и поняла, что если поить его, то прямо сейчас. Еще бы не мешало компресс сделать. Я взяла полотенце, отдернула штору, размотала завязку, придерживающую створку окна, и раскрыла его. Взяв горсть снега с подоконника, я завернула ее в тряпку и положила на лоб страдальцу. Он попытался смахнуть ее рукой, но я не дала этого сделать.

Через десять минут клюквенный компот без сахара был готов. Я не знаю, насколько правильно я завариваю, но должно помочь. Обжигая пальцы, я попыталась снять котелок, но Джоана выхватила его у меня и поставила на пол, вопросительно глядя на петрушку. Сейчас я чувствовала себя ведьмой на шабаше. В глазах служанки я точно теперь ведьма. Дождавшись, когда пойло немного остынет, я попросила Джоан принести кубок. Наполнив его до половины, я отхлебнула и поморщилась. Бяка! Но должно помочь! Я осторожно приподняла пациента и заставила его выпить, несмотря на вялые протесты. Подождав еще пару часов, я влила в него еще.

– Много там еще этой дряни? – поинтересовался Демон, кашляя.

– Целый котел! – обрадовала я. В ответ дядя простонал и отвернулся.

Всю ночь я не могла сомкнуть глаз. И не потому, что мое место на кровати занял бессовестный пес. Я сидела в кресле, прислушиваясь к дыханию. Однажды я даже задремала, а потом проснулась, вспомнив, что забыла сменить тряпку на лбу. Второй раз я задремала под утро. Мне снилась, как ни странно, гильотина. Мне снилось, что меня с завязанными руками вели к ней. Шел снег, изо рта вырывался пар, а я делаю неуверенные шаги навстречу смерти. Интересно, к чему бы это?

Утром перед глазами все плыло. Усталость просто подкашивала меня. Я поручила Джоан следить за больным и глаз с него не спускать. Лучше больному не становилось. Правда, жар спал, но пока заметных улучшений я не видела. Мы с Джоан продолжали вливать в него компот, чередуя его с куриным бульоном. Улучшения появились только на третий день. Все три дня я ходила как в тумане. Отсидев очередной прием для галочки, я, подавляя зевоту, поспешила в свою комнату.

В коридоре меня нагнал Ленс.

– Ты выглядишь просто ужасно! Что-то произошло? – спросил философ, беря меня за руку.

– Все нормально… – отмахнулась я, явно не желая продолжать разговор.

– Та вдова, которая сегодня приходила на прием… Я встретил ее во дворе замка. Она была вся в слезах. Ей не на что кормить детей… Не окажешь ли ты милость помочь ей. У меня сердце разрывается при мысли о том, что бедняжка обречена погибнуть от голода вместе со своими малютками! Ей много не надо… – произнес Ленс, заглядывая мне в глаза.

– Опять? Вчера пять золотых для семьи лесоруба, позавчера пять золотых для сирот! Послушай, Ленс! Через три недели мне предстоит заплатить дань в миллион золотых. В противном случае начнется война. Нас просто возьмут и растопчут. Ты это понимаешь? Я должна собрать эти деньги! Любой ценой. У меня нет возможности помочь всем сиротам и обездоленным! Если начнется война, то погибнет не сотня, а тысячи людей! И твои «обездоленные» умрут в первую очередь! – ответила я, вырывая свою руку из его руки.