Виктория Шкиль - Тьма надвигается с Севера [СИ]

— Как ты смееш-шь, мерс-ский кровопийц-цса! — одна из змеедев, поднялась на своём хвосте, возвысившись над подругами. Блики луны играли на её серебряных браслетах и медных нагрудных пластинах, служивших для защиты и украшения. В руке она сжимала короткое копьё, которым яростно потрясала над головой. — Я вырвф-фу тфой яз-сык и выс-суш-шу на с-солнце тфои глазс-са!

— Иного я и не ожидал, Базсакафатха! — Презрительно бросил Гюлим, легко и непринуждённо справившись с именем змеехвостой, будто специально тренировался перед этим на скороговорках. Шепча имя себе под нос, Дарик попытался повторить его подвиг, но сбился на третьем слоге и сердито сплюнул с досады. — Осознание правды в чужих словах режет сильнее ножа! Слава твоей прародительницы Сарпатанайи велика, но хватит ли у тебя самой смелости сравниться с ней?! Достанет ли этого у всех остальных?! Или предо мной стоят одни жалкие ничтожества, которые подобно змеям и скорпионам прячутся под камнями от лучей восходящего солнца?! Есть ли среди вас те, кто не желает довольствоваться долей опарышей и червей, пожирающих падаль?! Мои слова будут обращены к ним!

Народ внизу начал оправляться от первого удивления. Раздались первые истеричные выкрики проклятий кого слова хафаша задели за живое. Но нарастающая волна возмущения была перекрыта высоким женским голосом, громко сказавшим из толпы:

— Достаточно, Мустафа!

Дарик вытянул шею, пытаясь разглядеть из-за спины своего господина говорившую. Судя по звучанию голоса, обладательница его была молода. Были там, в первых рядах, пустынные ведьмы, но такого страшного вида, что не хотелось верить, будто этот приятный слуху сопрано может принадлежать им.

Толпа расступилась, пропуская вперёд невысокую женщину. В походке её чувствовалась лёгкость и грациозность крадущейся кошки. По сравнению с ведьмами она казалась шахиней случайно забредшей в логово нищебродов. Покрытое замысловатой вышивкой платье, закрывало её от горла до пят, но при этом плотно облегало её стройную фигуру от лифа до бёдер. Пара алых миндалевидных глаз с лёгкой насмешкой взирала на Гюлима поверх шёлкового платка.

— Мы уже все осознали свою ничтожность пред тобой, ведь только ты один из всех никогда и ни от кого не прячешься. Ты всегда заходишь на белом коне в главные ворота, а перед тобой всегда идут глашатаи возвещающие: «Смотрите! Вот идет великий и ужасный Гюлим!» Но ты ведь призвал нас не за этим! Что хочешь ты предложить?

«Великий и ужасный» промедлил с ответом, с непонятным выражением на лице разглядывая дерзкую вампиршу, а потом, слегка растягивая первые слова, произнёс:

— Все вы слышали о Зулле Саракаше. Завистники и предатели свергли его, но им оказалось не под силу его уничтожить! Поэтому они сковали его колдовскими путами и заточили в собственной гробнице. — Проникновенный голос Гюлима постепенно набирал силу. Он разносился по площади, эхом отражаясь в руинах. — Им думалось, что он будет сидеть там до скончания времён, но нет — он вернулся и сила его велика как никогда прежде! Он снова возьмёт в свою руку эти земли и будет править ими безраздельно. Но любому царю нужны верные слуги, на которых он может положиться. Они станут его глазами, устами и руками! И будут они править в санджаках от его имени! Так кто же станет, новыми тарганами и мирзами?!

Он сделал короткую паузу, чтобы вдохнуть в грудь побольше воздуха и выдохнул оглушительное: «ВЫ!»

— Точнее те из вас, — быстро поправился хафаш, пока народ пребывал в лёгком шоке. — Кто не побоится встать под его знамя уже сейчас! Отбросьте страх! Стряхните пыль со своих мечей и идите к Дамазтанину! [3] Там будет восход нового царства! Там вы получите достойную награду за каждую крупицу затраченной силы! За каждую каплю пролитой крови!

Будучи наёмником, Дарик не раз слышал такие песни. Менялись в них только посулы, а призыв оставался всегда одним: «Вставайте под мои знамёна! Встаньте сейчас и получите дополнительную прибавку к жалованию!»

Но ход со стороны Гюлима очень даже разумный. Вот восстанет древний царь из своей гробницы и… и что? Орды нежити, по мановению его костлявого пальца, из песка не вылезут. С ним будет только Гюлим со своими кровопийцами, которых вряд ли наберётся за сотню — хафаши не собираются в большие кланы. Конечно, у Саракаша есть ещё его магия. Но магия штука такая… творить её надо когда враг от тебя далеко, а не гоняется за тобой вокруг зиккурата, норовя поддеть на копьё. Да и нет такого волшебника, которому будет под силу ушибить целое войско!

По нестройным рядам собравшихся загулял возбуждённый ропот. Получить возможность без страха поклоняться своей богине для какой-нибудь нищей наглис [4] уже хорошее поощрение, а уж стать мирзой — где-то за гранью реальности. Но как минимум половина из присутствующих отнеслась к призыву Мустафы очень критически. Кто-то громко переспрашивал, будто не веря своим ушам, а кто-то, как например дерзкая вампирша, откровенно насмехались, с издёвкой говоря соседям:

— Верный раб мёртвого царя… он так одержим своей идеей, что обезумел!

— Жалкий фанатик… — вторя ей, неслось из задних рядов. — Хафаши лгут как дышат. Он зовёт нас именем Саракаша, но его нет уже почти полтысячи лет!

Хулительные слова долетали до балкона, достигая ушей самого Гюлима, воспринимавшего их со снисходительной улыбкой. Не вступая с крикунами в перебранку, он дал им немного поорать, после чего повернулся к Дарику.

— Достань «Пиалу». — Приказал он. — Настало время показать нашу Силу!

Извлечённая из чрева мешка чаша матово блеснула в лунном свете. Бережно сжимая её в ладонях, он шагнул к бортику, поднимая «Пиалу Жизни» высоко над головой, хотя и близко не представлял какой эффект это должно возыметь. Там же в толпе не исариане и даже не бохмичи — им плевать на Иссы и Амаэля с высокой горы. С удивлением он ощутил, как по его пальцам медленно пополз тонкий тягучий ручеёк, насыщая воздух резким запахом свежей крови.

— Наклони её! — рявкнул Гюлим.

Борагус повиновался и тот час из пиалы хлынул кровавый поток. Он был нескончаемым. Большая кровавая лужа, появившаяся под балконом, стала стремительно разрастаться и, за какую-то минуту между дворцом и площадью уже плескалось целое озеро. Толпа внизу попятилась, бурно реагируя на устроенное представление. Кто-то даже схватился за оружие, решив, что происходящее какая-то ловушка. Хафаш бросил несколько резких шипящих слов, потонувших во встревоженном гомоне толпы. Дарик сумел расслышать только последнее слово «Саракаш». Ослепительное алое сияние взметнулось от кровавого озера к ночным небесам, ровно на один миг, озаряя ярким светом дворец и руины. Оглушительный грохот мощного волшебства творимого в эту минуту, заставив всех, кто хоть чуть-чуть обладал магическим даром, инстинктивно заткнуть руками уши, как будто это могло им помочь. Казалось, что сама земля дрожит под ногами, словно из неё рвутся на поверхность целая сотня сшенн-тантов!