Виктория Шкиль - Тьма надвигается с Севера [СИ]

— Кровоточит… — И только после этого соизволил обернуться, пояснив специально для остолбеневшего лорда Турандила. — Этот мерзавец порезал меня сильнее, чем я думал. Извини, что не встаю. Не могу больше. Я едва удержался, чтобы не плюхнуться наземь прямо на глазах тех варваров…

— Феранор, — затряс кудрями посол, — как глава посольства и твой непосредственный начальник — я требую объяснений! Немедленно!

— Я виноват. — Повинно опустил голову капитан.

— И это ещё мягко сказано! — Картинно всплеснул руками Фириат, желая лишний раз подчеркнуть, как он рассержен. Вообще, в душе он был безумно счастлив, что всё так легко закончилось. О возможных более отдалённых последствиях поступка капитана не задумывался. Но это в душе, на публику же он пытался изобразить строгого и грозного начальника, невольно копируя нотки своего отца.

— Ты можешь отослать меня обратно в Эльвенор. — Пожав плечами, предложил Феранор, не слишком веря, что Фириата устроит такой исход.

— Отослать?! — Сын сенешаля вытаращил зелёные глаза и оттопырил пальцем левое ухо, словно не расслышав. — А на чём, дорогой мой друг? На чём?! Ты знаешь, что следующий корабль с родины появится здесь только через полтора года?! Где прикажешь прятать тебя всё это время?!

Не найдя что ответить ан-лорд Мистериорн лишь неопределённо пожал плечами, предоставляя Фириату полное право вершить его судьбу. О содеянном он не то чтобы жалел… нет, убитые орки не вызывали в нём ни малейшего чувства сожаления… но то, что его вспышка ярости может дорого обойтись остальным эльдарам, не могло его радовать.

— Нет, я тебя не отошлю. — Долго и выразительно поглядев на провинившегося, заключил Фириат. — Это ведь именно я тебя выбрал (настояв на твоей кандидатуре вопреки воле отца), следовательно, я был бы обязан при всех признать свою ошибку…

Непроницательная физиономия сына сенешаля на миг дрогнула, что не укрылось от Феранора, правда, что скрывалось за этим, он так и не понял. Эльфийский капитан не мог знать, что настоять перед отцом на его кандидатуре Фириата попросил один его приятель, когда узнал, что сын сенешаля отправляется послом в Атраван и тот с удовольствием оказал эту услугу, тем более что сам ничего не имел против компании ан-лорда Мистериорна. Не будь этой просьбы, с ним поплыл бы кто-нибудь из столичной гвардии, возможно лорды Гилэтэй или Малрак — оба, с точки зрения Фириата, скучнейшие зануды. С другой стороны, они бы не потащились в бордель и не завязали бы прямо на улице драку со служащими шаху орками, следовательно, не втравили бы посла в такую проблему.

Наследник Турандила никому об этом не говорил, но бросить столицу и потащиться в Атраван он согласился с великой радостью. Что собственно он оставил дома? Кроме редких дней кутежа и веселья в доме леди Эллесиэль он слушал вечные наставления о том, что должен делать благородный эльдар, а чего не должен, следить, чтобы его поведение не повредило репутации его семьи и всё это в многовековом ожидании, когда отец решит уйти, передав ему свою должность при дворе Владычицы. А это срок такой, что у людей успеет смениться поколений пять, не меньше, что по тем же людским меркам — целая вечность. Здесь же он не только по-настоящему свободен, но ещё и имеет шанс добиться чего-то большего, чем просто занять место своего отца после него. И любой промах, в том числе и с выбором себе попутчиков, который мог отразиться на результате его работы в Атраване, мог повлечь за собой скорое и бесславное возвращение под задницу дорогого папаши… Это означало очередные упрёки в никчёмности, запреты на оставление имения и на вечера у Эллесиэль, и долгое невыносимое нудение, что пост сенешаля он займёт только благодаря тому, что ему оставит его отец. И то оставит с тяжёлым сердцем, так как нерадивый сынок и там непременно опростоволосится.

Что может быть хуже?! Так, что лучше воспринять последнее событие как забавное недоразумение и поскорее о нём забыть!

Тут взор посла упал на сидящую подле Феранора со смиренно склонённой головой чернокожую рабыню и взгляд его снова изменился, будто он только сейчас увидел, что они с Феранором не одни.

— Пошла вон! — Неожиданно заорал он на неё, рассержено топая ногой.

Рабыня испуганно подскочила на месте и опрометью бросилась к дверям. Фириат проводил её пылающим гневом взором, пока женщина не скрылась за дверями и лишь тогда глубоко вздохнул, усмиряя своё раздражение. Проведя ладонью по лбу, Фириат поправил упавший на глаза локон, снова обращая своё внимание на Феранора.

— Я тебя не отошлю. — Ещё раз повторил он, — но и оставлять тебя при себе в городе ближайшее время нельзя. По крайней мере, пока всё не уляжется… — Потом вдруг прервал сам себя, будто вспомнил о чём-то важном. Искоса посмотрел на Феранора и немного помялся для приличия, будто не знал, как спросить. — А… чем ты занимался когда я вошёл, а? И-и… ты, кажется, говорил, что что-то кровоточит…

Молчаливо наблюдавший за сменой начальственного настроения Феранор, вместо ответа, развернулся на своём месте, пересаживаясь к Фириату лицом и приподнимая край наброшенной на его голые ноги рубахи, открывая послу вид на свою длинную резанную рану на внутренней стороне бедра. Рана была уже промыта и обработана мазью, но её вид вызвал у Фириата приступ тихого ужаса. Не потому, что вид её был такой уж страшной, просто самое тяжелое ранение, которое когда-то видел ан-лорд Турандил, это порезанный палец, причём даже не свой, а у сестры, когда та поцарапала его об острый зубец диадемы.

— Вот мерзо… то есть вот мерзавцы! — Шарахнулся в сторону посол. — Прошу, спрячь, не показывай мне этот ужас. Фе-е… Почему сразу, что ранен не сказал? Я пришлю к тебе Даемару.

Смекнув, что Даемара это та волшебница, что прибыла вместе с ними на корабле, Феранор не стал отказываться от предложения. С помощью волшебства рана затянется так быстро, что на утро от неё не останется даже рубца. На претензию же в утаивании ранения, он снова ответил не внятным пожиманием плеч. Не в его привычках было подлизываться к распекающему его за дело начальству, вызывая жалость своим состоянием.

— Благодарю за заботу, милорд. — Капитан положил рубаху обратно себе на колени, скрывая свою наготу и решив вернуть Фириата к обсуждению своей дальнейшей судьбы, спросил: — Так куда, позвольте спросить, вы хотите меня отослать?

— Давай завтра. — Отвертелся от ответа посол. — Посмотрим, как будет себя чувствовать твоя нога.

После чего ушёл, оставив Феранора одного.

* * * *

Утро выдалось свежим. Во внутреннем саду дворца щебетали птицы, лёгкий ветерок шелестел кронами деревьев, создавая у ан-лорда Мистериорна иллюзию, будто он сейчас где-нибудь в Меллорафоне. Выглянет в окно и снова увидит заросшие плющом беседки и многоуровневые лесенки эльфийской столицы. Истошный крик ишака во дворе развеял сонную иллюзию как утренний туман, заставив эльдара вспомнить, где он находится. Сел. Продрал глаза. Выглянул в окно. Внутри двора в пруду перед главным входом плескалась красная рыбёшка, на лету выпрыгивая из воды, хватая кусочки пищи, которую бросали им рабы. Чуть поодаль ещё один невольник усердно скрёб помелом дворовые плиты. Подняв взгляд выше, Феранор увидел высокий забор дворца с железными шипами-зубьями, за которым в позолоченные светом восходящего солнца виднеются минареты бетелей и блестела гладь залива.