Александр Шапочкин - Поле боя [СИ]

— Да, — подтвердила Татьяна Андреевна, — плацкарт.

— Тогда вы выходите, а мы вас встретим! — прочирикала собеседница и отключилась.

Поезд начал медленно тормозить и за окном потянулись привокзальные здания. Анька вновь прилипла к окну, а её матери только и оставалось, что покачать головой. Она, коренная москвичка, вполне могла бы, и сама добраться с дочкой по нужному адресу. Сыну совсем не следовало отвлекать от дел своих друзей. Впрочем, на Кузьму она всё же сердилась, и дело тут было вовсе не в том, что молодой человек не смог встретить их с сестрой.

Этот прохвост опять сделал всё по-своему, даже не удосужившись посоветоваться хотя бы с ней. Больше месяца наглец водил всю семью за нос, рассказывая в письмах о том, что он учится на юридическом факультете. Если бы не начавшиеся в Турции «игры», никто так бы и не узнал, что Кузьма перевёлся на военную кафедру.

Будучи человеком сугубо мирным, более того, самым настоящим пацифистом, Татьяна Ефимова, дочь профессора МГУ Александра Федотова, никогда не отпустила бы сына учиться в Москву, знай она, что он решит стать солдатом. Не такого будущего она хотела для своего непутёвого ребёнка, с глубоко несчастной судьбой.

Когда рухнул Советский Союз, Танечке Федотовой было всего шесть лет. Однако, немного повзрослев, она как многие дети научной интеллигенции, разделила глубоко либеральные взгляды своего отца. Отгремели одна за другой две мировые войны, новая Империя начала подниматься на ноги, но то и дело находились люди недовольные новым строем. К ним и примкнула юная бунтарка.

В то время, она была ярой активисткой, ходила на митинги, устраивала пикеты и даже несколько раз оказывалась в отделении полиции, за свою борьбу с самодержавием. Именно тогда она встретила и влюбилась в Юрия Митрофанова — настоящего бунтаря и барда. Время шло, недовольных становилось всё меньше, но Татьяна и Юрий продолжали быть вместе и не оставили своей борьбы. Женщину всегда удивляло, почему жестокий монархический режим так лояльно относился к ней и её возлюбленному, в то время как их соратникам по борьбе не проявлялось ни грамма пощады.

Правду она узнала лишь в тридцать три года, когда, в очередной раз, забеременев, услышала от врача страшный приговор — нужно рожать, иначе детей уже никогда не будет. Тогда же они официально оформили с Юрием отношения, и только после этого она узнала о том, кто на самом деле её новый свёкор. В те дни, она уже перегорела в своей революционной борьбе и думала только о своём будущем ребёнке… о Кузьме.

Она родила его в тридцать четыре. А затем, жизнь окрасилась новыми красками и, хотя женщина до сих пор верила в торжество демократии, всё это отошло на второй план. Стало куда как менее важным, нежели казалось ей в шестнадцать лет. После страшной истории, случившейся с сыном по вине его деда, муж поменял имя, став Василием, потом они сменили фамилию, а затем он и вовсе принял постриг. Татьяна не возражала. Материнский инстинкт выместил бунтарский дух, ведь она воспитывала уже трёх детей, а затем был переезд в Чулым и трудная, но честная жизнь.

Татьяна Андреевна тяжело вздохнула и, приподнявшись одёрнула слегка задравшуюся юбку своей старшей дочери, которая буквально прилипла к окну. Та недовольно посмотрела на неё, но ничего не сказала. Поезд, качнувшись, остановился.

— Пойдём! — Аня, вскочив, схватилась за свои туго набитые сумки.

— Сядь, — осадила её женщина. — Выдут люди, тогда и пойдём. А то вон… я тебя в милицию сдам и домой поеду.

Для большей важности она кивнула головой на полицейский минивен, оказавшийся прямо перед окном, возле которого стояло четверо красивых молодых девушек в изящных платьях и молодой человек в строгой форме неизвестного ей образца.

— Валютных шмар за жопель прихватили! — вынесла своё авторитетное мнение Аня.

— Ты где таких слов нахваталась? — притворно ахнула женщина.

— Ой… Мамон — да ладно тебе выпендриваться! Не в Чулыме же уже. Здесь все так разговаривают!

— Много ты понимаешь! — фыркнула Татьяна Андреевна, разглядывая скопившихся на перроне встречающих и гадая, кто из них мог бы оказаться той самой Ниной. — Понаехавшая ты моя…

Вагон постепенно пустел и, наконец, мать с дочерью, взявшись за сумки, тоже пошли на выход. Выйдя на платформу, и отойдя немного в сторону, они остановились. Мама взялась за телефон, чтобы повторить звонок, и в этот момент Аня ойкнула, заставив женщину поднять взгляд от экранчика.

К ним, походкой настоящей королевы, приближалась невысокая девушка с двумя длинными хвостиками, в очень дорогом, идеально подходящем ей серебристом платье, и с зонтиком от солнца. Одна из тех, которые стояли до этого возле полицейской машины. Подойдя, девушка приветливо улыбнулась и спросила.

— Татьяна Андреевна?

— Да, — на автомате ответила та, не в силах оторвать взгляд от ухоженного, почти кукольного личика. — А…

— А меня зовут Нина. Я подруга Кузьмы, — девушка по очереди протянула руку сначала матери, потом дочери. — Очень приятно познакомиться. Давайте поспешим, а то наша машина мешает пассажирам.

Перед тем как усадить в полицейский минивен, Ефимовых быстро представили другим красавицам и кавалеру, который как оказалось, приехал на навороченном, тоже полицейском мотоцикле. Всё это были друзья её сына, причём старшие, молодой человек и очень импозантная девушка в белом платье, оказались не много ни мало офицерами дисциплинарной комиссии Колледжа, в котором учился Кузьма.

— Несколько дней, поживёте в моём особняке, — сказала Нина, пододвигаясь, чтобы освободить место Ане. — Надеюсь, вас это не стеснит? Просто комнаты в общежитии школы ещё не подготовлены.

— Ну… неудобно как-то, — промямлила Татьяна Андреевна.

— Да бросьте вы! — отмахнулась девушка. — Место более чем достаточно, а пропуск на территорию Колледжа я для вас сегодня получила. Заодно посмотрите где учится Кузьма.

— Х… Хорошо…

Машина тронулась с места, и выехав с территории вокзала, понеслась про шоссе. Женщина уже было расслабилась, когда услышала вопрос своей неуёмной дочери и резко обернулась, что бы осадить её…

— Ну и кто и за вас зазноба моего брата? — Аня ехидно улыбнулась. — Хотя куда ему…

Нина отвела глаза, девушка из Новосибирска которую звали Юля, потупилась, а рыжая красавица — вдруг заинтересовалась проносящимися за окном домами, а Ольга, занявшая место водителя, при виде происходящего, звонко рассмеялась.

— Та-а-к… — Аня нахмурилась. — Я не поняла…

Солнце медленно вставало из-за горизонта, освещая просыпающийся посёлок. На белые железобетонные стены домов пролились первые лучи. Засверкали стёкла в окнах, разбрасывая затейливые блики на проезжую часть и оставленные, никому не нужные укрепления, которые так и не понадобились защитникам Солнечного.