Анастасия Зарецкая - Изумрудные волны (СИ)

— Если бы мы жили здесь, то нам не нужно было бы снимать отель, — ничему не удивилась ее собеседница. — И разве мы похожи на местных? О!

Вдалеке показался отель. Его вывеску хорошо было видно даже отсюда, она гласила: «Лонеста». А Велли Кириллу про лососей и лобстеров наговорила, какая молодец! Неудивительно, что он не встретился с Кристиной…

Спустя несколько минут Кристина, Антон и Велесса уже стояли возле волшебной двери. Спустя ещё пару мигов оказались внутри. А потом уже шли по лестнице, прямо к номеру, в котором Велли была не позже, чем вчера.

Помнится, там была ракушка на ножке. А ещё страшная рыба, капающая водой… А, это же был кран… Сознание Велессы подсказало, что он.

Номер на этот раз, правда, оказался пустым: ни тебе Антона, ни родителей, о которых говорила Кристина. А ещё в нем было прохладно, и по комнате носились потоки воздуха, будто желая друг друга перегнать.

— Если будет холодно, кондиционер отключишь, — сообщила Кристина, которая решила показать Велессе, что и где тут находится. — Встанешь на диван и нажмешь на большую белую кнопку — она вон там, на правой стенке.

На нежно-зеленом диване, на который Кристина предлагала вставать Велессе, сейчас сидел Антон. Он откинулся на его спинку и прикрыл глаза, а его волосы хаотично разметались по диванному покрытию.

Красивый. Но разве красота — главное?

— С ванной комнатой ты уже знакома… — продолжала Кристина. — Что ещё?.. Вон в том шкафу есть печенье, если ты вдруг проголодаешься. Спать можешь на том же диване, укрывайся покрывалом, вон тем, зелененьким. Если вдруг решишь уйти, то захлопни дверь. И, конечно…

Антон приоткрыл один глаз, повернулся в сторону Кристины, указывающей на различную мебель и предметы, и заметил:

— Родаки наверняка ждут нас внизу. Надо поторопиться.

Кристина закатила глаза, демонстрируя Велессе, как устала от этих вечных замечаний, а потом произнесла:

— Я тороплюсь. Велли, чувствуй себя, как дома. Можешь на диване посидеть, — проявила она чудеса гостеприимства.

Велесса кивнула и устроилась на самый край дивана. Кристина скинула в небольшую коралловую сумочку несколько вещей из одежды, пару бумажек, расческу и мобильный телефон, а потом обратилась к Антону:

— Я готова.

— Я тоже.

Антон, в отличие от сестры, собирать сумки не спешил. Вместо этого он встал с дивана, потянулся, оголяя часть загорелого торса, провел рукой по золотым волосам и улыбнулся.

Сердце Велессы забилось чаще. Вот если бы он улыбнулся так ей…

Но, наверное, ее мечты так и останутся мечтами. Тем более что Велесса не помнит, сколько приливов осталось.

***

Прошли уже больше шести проливов с тех пор, как Велесса пропала. Растворилась, стала водой или водорослью в темно-коричневой вазе, стоящей в бальной зале Подводного дворца. Или агатом на дне пещеры, потерянном Виксинией.

Велессы не было. И это правда. Правда, благодаря которой не случалось ни единого мига, чтобы Тимир не переставал себя ругать.

Это он виноват — тоже правда. Потому что отпустил. Врут, когда говорят, что нужно отпускать, если любишь. Если любишь, надо бороться — до последнего взмаха хвоста, до последней чешуйки, до последнего вдоха, до последнего солнечного луча…

Ведь это он показал Велессе солнце. И небо. Небо цвета свободы — как говорила сама Велли. И эта фраза прочно врезалась в сознание Тима.

Тимир перевернулся с одного бока на другой и уперся взглядом на композицию из кораллов. Она стояла возле одной из стен его комнаты и русалу очень нравилась — он замечал в ней что-то необычное, цепляющие взгляд. Её было интересно разглядывать, находя все новые и новые детали…

В комнату, нарушая Тимино одиночество, вплыла Ненифина. Она с заботой в синих глазах посмотрела на сына, присела на край кровати, коснулась его плеча и произнесла:

— Предлагаю тебе поесть, Тим.

— Я ел.

— Позавчера? — Ненифина невесело вздохнула. — Нельзя так над собой издеваться. Да, Велесса — прекрасная русалка, каких еще поискать. И она обязательно найдется, где бы ни была. Стража у Подводного дворца хорошая, и она обязательно ее отыщет…

Тимир приподнялся, облокотился спиной о стену и признался:

— Я знаю, где она.

— Так почему ты не поможешь в поисках, Тим? — спокойно поинтересовалась Ненифина.

— Ее не смогут оттуда достать. Я знаю, о чем говорю, мам, — предопределяя вопросы, уточнил Тимир. — Я не могу сказать место, где она находится. Не обещал, что буду молчать, но меня замучает совесть, если скажу. Все равно это не поможет.

Она кивнула, и Тим продолжил:

— Велли… Велесса уплыла к человеку, которого любит. И с большой вероятностью она не вернется.

С каждым словом Тимиру становилось легче, будто он плыл к поверхности воды, и с каждым взмахом хвоста уменьшалось давление. А ещё он верил, что мама его поймет.

— Ты думаешь, что она не вернется? — уточнила Ненифина, и Тим согласно кивнул. Тогда она поделилась: — А я предполагаю, что скоро мы ее увидим.

— Почему? — удивился Тимир.

Ненифина улыбнулась, не желая выдавать свою тайну, а потом потрепала Тимира по волосам и воскликнула:

— Просто верь мне! Я же твоя мама, — она рассмеялась, и Тимир даже чуть скривил уголки губ в ответ. — А сейчас идем есть. И никакие возражения не принимаются.

Ненифина подскочила с кровати, думая о том, как много может значить свобода. Она отлично помнила цвет неба, сухого песка и зеленой листвы, а ещё какой холодный на ощупь белый снег, чем-то похожий на облака. Вот только об этом никто не должен был знать.

Даже ее сын.

Пока что.

— Мама? — позвал Ненфиину Тимир.

— Что? — она обернулась к нему с легкой полуулыбкой.

На языке Тима вертелась фраза, желающая вырваться на свободу, но он промолчал. Не потому, что смутился, а потому, что знал, что мама ответит согласием.

Потому что она — мама. Она всегда принимала его таким, какой он есть. И подсказывала дорогу — в темноте легко заблудиться.

Тимир понял четко и ясно: если… вернее, когда вернется Велесса, он обязательно во всем признается. Потому что он наконец-то понял, насколько она ему дорога. Конечно, если она захочет уплыть вновь, Тим не будет держать ее насильно. Но он постарается сделать так, чтобы Велли осталась.

Даже учитывая то, что он — не принц. Потому что сейчас это не имеет никакого значения.

***

Лимира гневно дернула хвостом. Невыносимо! Глупо! Нет, даже не глупо, — невыносимо глупо! Иначе то, что плавало в ее мыслях, назвать не получалось.

Кто бы подумал, что она будет так переживать! Делать этого Лимира не любила ни при каких обстоятельствах, а то, о ком она переживала, не давала покоя. Потому что мысли ее занимал ни кто иной, как Велесса. Золотом Карасик! Высокомерная выскочка! Да и вообще неприятнейшая особа — таких захочешь найти, не встретишь.