Алеф Элдер - Глазами Странника [СИ]

— Он мог пожертвовать жизнью, — предположил Нетфёр. — Остаться, чтобы дать нам возможность уйти.

— Да, — согласился Итирон. — Наверное, так все и было.

По просьбе Амутара Дъёрхтард прочитал собранную из отрывков историю Нигдарабо:

— «Я отворил очи и узрел мир, и мир узрел меня. Из плоти своей я хлеб слепил, а кровь обратил в воду. Я свернул дорогу плащом, а посох мне заменило бедро. Я повстречал первую в роду женщин. Красавицу сватали Громозвучному, дабы навеки скрепить союз двух семей. Я повстречал первого в роду мужчин. Могучей силы воин не ведал поражений. Услышав меня, он не выказал сомнений и ринулся в бой. Их поединок расколол небеса, разметал листья Древа и всколыхнул Реку. Громозвучный пал, а Воин трофеем взял рог его. Накрыли стол и созвали гостей. Прекрасна Дева и весел народ, но Воина нет среди них. Выискивать Воина вознамерился я. Услыхал и последовал на зов трубный. Преградила мой путь Светозарная. Я пал пронзенный Неназываемым».

— Занятная история и только, — озвучил свою мысль Нетфёр. — Нам не для чего ее знать.

— Знание само по себе есть награда, — возразил Граниш.

— Один из нас умер, — процедил Итирон, напряженный, будучи готовым в любой момент взорваться и преумножить количество смертей. — И награда за смерть моего брата — чья-то никчемная глупая история?

— Нет, — это сказал Орбод. Все с интересом посмотрели на него. — Не один из нас умер. Нет, — повторил он, — я не дух, но древний старик, и в эти мгновения последние капли жизни покидают мое дряблое тело.

— Замолчи! — прервал Итирон. — Я устал слушать бредни всех вас. Закончим скорее поход и разойдемся на четыре стороны.

— Пусть говорит, — распорядился Амутар.

— Провалившись в песок, — продолжил Орбод, — я оказался в кромешной тьме. Я перемещался ощупью, чаще ползал, чем ходил, ибо тоннели, в которых я жил, обыкновенно были слишком тесными, чтобы расправить плечи. Меня окружали пыль и гнилые воды, ими я и поддерживал свое ничтожное существование. Однажды я набрел на группу неестественно расставленных камней, они содержали послание из четырех строк, и я записал его на единственной вещи, на которой смог — на руке, ибо сделать на камнях не сумел. Проходили дни и ночи, проходили мимо меня. Закрывая глаза, я не видел снов, открывая, часто не замечал, что проснулся и подолгу продолжал лежать. Вскоре я понял, что не могу сделать даже самого малого — умереть. Я перестал есть, голод пожирал меня изнутри, но все не мог пожрать. Я молил о смерти, но тщетно. В один из вереницы одинаковых дней я закрыл глаза с предчувствием чего-то нового, смерти, как я надеялся. Я очнулся в гробу и увидел вас, таких молодых и даже не заметивших, как ушла моя жизнь. Я больше не надеялся выбраться из тьмы, я полагал, все вы давно состарились, а может, осыпались прахом и ваши внуки. Я разучился жить и умел только лежать и ждать смерти, а вы куда-то шли, что-то делали. Так сложно было возвращаться в мир живых, вспоминать для чего мы здесь. Для чего, — Орбод стал задыхаться, — мы… здесь. — С последним словом воздух вышел из его легких и больше не наполнял иссохшего тела дыханием. Он упал.

— Орбод был самым добрым из нас, — грустно вздохнул Нетфёр. — И не заслужил выпавшей ему доли. Он лишь испугался лезть в гроб.

— Наказание не соразмерное минутной слабости, — согласился Амутар.

— Каким же чудовищем должен быть тот, кто сотворил все это? — продолжил Нетфёр. Итирон посмотрел на бездыханное тело брата.

— Хотел бы я увидеть его, да всадить клинок поглубже в то, что находится у него на месте сердца.

В тот момент покосившаяся деревянная дверь со скрипом отворилась. По другую ее сторону ничто не виднелось в темноте. Повеяло короткими порывами горячего воздуха. Шум нарастал, но это не ветер дул, — кто-то злобно смеялся.

— Люди, вы такие забавные, — донесся из темноты голос низкий, звучный и проникновенный. — Добровольные изгнанники и охотники наживы, безродные и отрекшиеся от семьи, полные страхов и заблуждений. Не вами оставлен Аштагор, не вам его и забирать.

— Мы все-таки попробуем, — ответил Амутар.

— Попробуйте. Но помните: до вас приходили другие — умнее, сильнее. Никто не вышел победителем. — На противоположной от выхода стене появилась другая дверь. Она приоткрылась, в щель проскользнул солнечный луч, пахнуло лесной свежестью. — Последняя возможность избежать встречи со мной.

Голос умолк, путники равнодушно наблюдали, как лучится, подбираясь к их ногам, свет. Нетфёр, покусывая нижнюю губу, сделал робкий шажок, но лишенный поддержки не осмелился на большее.

— Это выход? — спросил Граниш.

— Выход из жизни, — короткий и без мучений.

— Вот так щедрость! — усмехнулся Итирон. — Как заманчиво!

— Почему вы не обманули нас? — удивился Дъёрхтард.

— Мне незачем плутовать, лгать, разделять вас. Придите, и я вас убью, ибо у вас нет силы, чтобы сразить меня. Щедрый ли я? — возможно. Я предлагал великое оружие, но вы горделиво отказались.

— О чем ты говоришь? — не понял Амутар.

— Вновь и вновь я преподносил вам могущественное оружие, в первой же зале, из груды сокровищ вы могли выбрать нечто, дарующее хоть крошечный шанс на победу. Но вы упрямо закрывали глаза и шли вперед! Бесспорно, решившись принять мой дар, один из вас должен был умереть, но смерть одного дала бы надежду другим, ибо дарованное однажды я бы не стал отнимать. Единственное же в этих чертогах, что глупо полагать заполучить — это Аштагор, ибо его стражем я поставлен. Так подумайте еще раз: прошли вы испытания или нет? — Все обдумывали его слова. Они вносили сомнения, но никто не предпочел свет тьме. Новая дверь исчезла. — Тогда идите, я жду.

— Хотя бы скажи, кто ты? — запоздало спросил Амутар. Гулко лязгнули цепи вдалеке, но горячий ветер не поднялся снова.

Путники шагнули в темноту, дверь позади сменилась каменной стеной. Они очутились в полуразрушенной зале. Далекие своды утопали в темноте, под их тяжестью раскрошились массивные колонны, многие обвалились и засыпали пол осколками. Тусклый свет создавали красные бутоны нестареющего огня, плещущегося в чашеобразных нишах, размещенных вдоль стен перед горельефами. Сцены на камне рассказывали о существах подобных зверям и подобных людям, больших и маленьких, многоруких и многоголовых, с крыльями или хвостами, они сражались или мирно беседовали, некоторые из них повторялись в сюжетах многих картин. Скульптуры сопровождали подписи альгаром, но, когда Дъёрхтард попытался сосредоточиться на них, от обилия нахлынувших образов, звуков и ощущений голова закружилась.

— Не нужно этого делать, маг, — вернулся голос из темноты. — Признаю, мне не ведомо, как можешь ты собирать осколки гласа Аяра, но вопрос этот я задавать не стану, ибо вижу, ответ неизвестен и тебе самому. И все же, доверь озвучить слова Синей книги тому, кто был свидетелем многих ее историй.