Алеф Элдер - Глазами Странника [СИ]

Солдаты исполняли поручение ревностно: переворачивали гнилые бочки, разрывали норы, уничтожая все, что может умереть. Но их потуги вызывали слишком мало страдания и боли, чувства эти терялись в кроне Яргулварда, не достигая иных миров, обитатели которых могли бы как за ниточку уцепиться за них. Тогда Ераиль подошла к Азаре и, склонившись, задорно шепнула на ухо, кивнув в сторону войска:

— Убьешь? Хотя бы половину, — Азара как будто размышляла, но предвестница уже передумала. — Забудь, слишком мало боли. — Она отдала мысленный приказ и тальинды, забыв о мелкой живности, не промедлили в его исполнении. Вдруг охнул и свалился, подняв тучу пыли, великан.

— Предательство! — взревел Морхорд. Расшвыривая и растаптывая тальиндов как сор под ногами, он пробивался прямиком к затейнице беспорядка. Подчиненные не обступили его кольцом, какого поведения в подобной ситуации можно ожидать в стане людей, поскольку великаны, считая лидера сильнейшим из них, попыткой защитить его сами отбросили бы тень сомнения на его могущество, кроме того, они шли за кем-то из страха, но не уважения, и когда командир падал, о нем никто не скорбел, и место его занималось следующим по силе. Такая же схема работала и при слиянии войск: более сильный, нежели его северный родич, Морхорд как данность присвоил две сотни великанов Ёрмира. Никем не остановленный, в забрызганных кровью доспехах и рогатом шлеме, он приблизился к Ераиль, волоча за собой шипастую канабо, на которую намотались ошметки тальиндов. — Я раздавлю тебя, — пригрозил он.

— Глупый Морхорд, — великан поднял свое страшное оружие, но Ераиль зашла за спину Азары, и ему пришлось проглотить оскорбление. — Мы подаем сигнал вашим родственникам из Ядгеоса, помнишь? В Сребимире мы не застали людей, но кровь, неважно чья, должна пролиться здесь именно сегодня, потому что именно сейчас рошъяра слабы как никогда и не могут защитить Яраила.

— Тогда мы перебьем всех тальиндов, — пообещал он.

— Я знаю, — прошептала Ераиль. Ее услышала только Азара, и ей показалось, в этих словах звучала грусть.

Грохот боя наводнил город. Тальинды сражались без страха, устали и сожаления, они умирали молча, но расставаясь с телами, их души исходили болью, и крики их вкушали ядъяра. Умирали и великаны: шумно, кроваво и зрелищно, падая, они опрокидывали забытые телеги, проламывали крыши сараев, вызывали цунами в опустевшем пруду. Первоначально на одного великана приходилось двадцать тальиндов, но количественное превосходство не определило победителя. Число тальиндов сокращалось не пропорционально потерям врага, но даже когда исход боя не поддавался сомнению, подземные жители не усомнились в мудрости приказа Ераиль и оставались верны ей до последнего вздоха. Морхорд исполнил обещание, пусть и малая часть его армии но выстояла, тогда как Ераиль единственная из тальиндов сохранила жизнь.

— Теперь никакой «нашей» армии, только «моя» армия — объявил Морхорд, возвращаясь к предвестнице. На протяжении всего боя женщины оставались на местах, обе скрывали волнение под масками бесстрастия. — Но войско мое опустело. Как теперь я сокрушу получеловека и его людей?

— Морхорд-Морхорд, — покачала Ераиль головой. — Тебе больше не нужно сражаться с воинами Мирадеона и магами Кзар-Кханара. И нет, армия не стала принадлежать тебе.

В подтверждение ее слов прогремел взрыв. Рассыпался осколками камней опустевший дом, взметнулась земля у порога, сползла, словно срезанная косой, росшая в саду вишня. Так раскололось пространство. В образовавшуюся брешь свалился циклоп. Вслед за ним в разных частях города возникали и другие обитатели Ядгеоса: адау, хримтурсы и брунтурсы. Первые из них, отвратительные многоголовые великаны, величина и сила которых напрямую зависит от числа их голов. Двух и трехголовые адау — рабы и служащие, семи и девятиголовые — воины и командиры соответственно, двенадцатиголовые — чародеи. Большая редкость — адау с двадцатью четырьмя головами, эти исполины могущественные колдуны и правители, незыблемо стоящие высоко над прочими сродственниками. Брунтурсы же подобны своим ледяным братьям, столь же огромны и сильны, но кожа их черна как уголь, глаза ярки как лавовые бездны, вся их одежда — повязки из шкур, но за обманчивой дикарской внешностью имеется глубокий ум, могущий оспорить право человеческих мудрецов называться таковыми.

Армия Ядгеоса прибывала, и в этом хаосе расколотых домов и разорванных деревьев совсем не заметно было появление Мехатора в его парадной робе из больших иссиня-черных чешуек, прежде принадлежащих устрашающему морскому змею. Но и он не возглавил армию.

Звучным звоном раскололся Серебряный замок в центральной части, расползся в стороны распускающимся бутоном и развалился на две равные части. В зале, прежде предназначавшейся для аудиенций с Мирадеоном, подмяв серебряный трон коленом, стоял Карх. В руке его был огромный костяной молот, на теле — шкуры мамонтов. Он неспешно поднялся и обвел взглядом войско, которое ждал с момента встречи предвозвестников. В него входило сто сорок девять великанов, семьдесят восемь низших адау, сорок пять воинов и четырнадцать магов адау, двадцать два циклопа, пять хримтурсов и четыре брунтурса. Прибавив себя, Ераиль и Азару он насчитал триста двадцать воинов и рассудил, что армии недостает четверых. Больше, однако, никто не появился.

— Ваши распоряжения, командарм? — прокричала Ераиль. Она полагала, войско поселится в Хримхоре, где будет медленно наращивать силы и готовиться к новым битвам. Но ей не были ведомы замыслы ядъяра.

— Выступаем в погоню за Мирадеоном, — Ераиль подавила удивление.

— В таком случае, мне разумней вернуться в Тальмарис.

— Ты пойдешь с нами, — отрезал Карх.

— Но, — она попыталась слабо возразить. — У меня нет армии.

— Моим повелителям не нужна твоя армия, им нужна ты.

— Быстрее! — подгонял людей Мирадеон. Сам он верхом на белокуром Аргхоре мог бы уже промчать сотню верст, но конь этот, пусть и очень выносливый, подаренный сводным братом, Тавелианом, увы, не мог унести всего прежнего населения Сребимира. — Бросайте обозы, оставляйте все, без чего можно жить.

И люди повиновались, но приказ исполняли не без сожаления. Весть о необходимости покинуть жилища они восприняли стойко, будучи уверенные в скором возвращении. Теперь же, надежды их оставались в прошлом с каждой оставленной позади вещью. Если начиналось все тактическим отступлением, теперь оно переросло в бегство от смерти. Войско Мирадеона превосходило численностью противника в двадцать пять раз, но численный перевес не отменяет перевеса силы. Лишенные покровительства городских стен, люди на открытом пространстве представляли легкую добычу гигантам, и сейчас многие обыватели Сребимира роптали, сомневаясь в мудрости погнавшего их Аланара. Они бросали пожитки, оставляли телеги и отпускали на волю безразличных тревогам хозяев мулов, но великаны, как было известно из наблюдений разведчиков на грифонах, догоняли их с устрашающей скоростью.