Алеф Элдер - Глазами Странника [СИ]

Спешно, но без суеты выстроились шеренги. Глефор оседлал своего белого жеребца Восхода и, подняв шестопер, который в тот момент походил на королевский скипетр над головой, обратился к солдатам:

— Друзья мои! Нас ждет последний бой! Бой, выиграв который мы вернемся к нашим семьям, матерям, женам и детям. Воины Мирадеона перекрыли тальиндам дорогу на северо-восток. Объятые страхом они бегут на наши булавы и копья. Так сегодня же покончим с войной, что три года поила нас лавандовой кровью!

Многие века назад, отказавшиеся от света Аланара люди спустились под землю. За годы пребывания в темноте их кожа побелела и полностью лишилась волос, глаза, не видящие солнца, ослепли, тела, приняв новую скудную пищу, что давали недра земли, истончились. Темнота учила прятаться и выживать. Вынужденные жить вслепую, они научились перемещаться бесшумно, принюхиваясь и прислушиваясь вытянутыми носами и ушами к слабым запахам и тихим шорохам. Они отошли от предков настолько, что даже кровь их приобрела синеватый оттенок. Новая раса назвала себя тальиндами, что с языка альвов переводится как дети голубой росы. Наземные жители зачастую ошибочно считали их неразумными дикарями, в действительности же за годы молчания они забыли язык слов и стали общаться на уровне мыслей.

Тальинды бежали свободными шеренгами, мужчины и женщины — человеческий глаз не мог их отличить. Ростом они не уступали воинам Мусота, но сложение имели слабое, а кость — тонкую. Безволосая кожа их бела, слабого сиреневого отлива, лица тонкие, щеки впалые. Среди них не было ни лучников, ни всадников, а единственным универсальным оружием им служил сильгис — синий кристалл, из которого они вытесывают дома, посуду, иные предметы быта. Каждый тальинд имел два сильгисовых меча и полдюжины таких же ножей, заткнутых в нагрудные шелковые петли. Шелк пауков-сукновалов — второй материал, неотделимый от культуры тальиндов. Его ткач — гигантский паук размером с человека своему прозвищу обязан образу охоты. Паутину он расстилает на земле или камнях, а когда в нее попадается жертва, скатывает подобно ковру. Щели между ее нитями довольно велики, так что если в ловушку длительное время никто не забредает, в ней могут начать прорастать грибы и травы, чем дополнительно ее замаскируют. В повседневной жизни из шелка паука-сукновала тальинды плетут корзины и ткут одежды, из него же изготовляют доспехи. Паучья броня легкая и прочная словно кокон пеленает тальиндов с ног до головы, не оставляя прорезей для глаз и дыхания. Мечи и стрелы против нее бессильны, с другой стороны, она совершенно не предоставляет защиты от дробящего оружия, а копье в руках резвого всадника обладает достаточной силой, чтобы пропороть паучий доспех. Впервые столкнувшись с тальиндам, люди были удивлены слабостью своей армии, вооружение которой в большей степени состояло именно из мечей, копий и луков и вынуждены были вернуться к менее универсальным булавам, молотам и пращам. Тогда приказом Глефора все солдаты Мусота обязывались пройти переподготовку. При этом шипы на булавах не использовались, цепляясь за паучий доспех, они не могли порвать шелка, но только увязали, а значит, подвергали жизнь солдат дополнительной опасности. Но и от классического для мусотов вооружения, используемого, в том числе в гражданских вопросах, солдаты не отказались полностью, ибо непредвиденность не должна застать их врасплох.

— Ат-ур-ар-ас, — прокричал Сварнас и выбросил в небо белый луч.

Опустившись и остановившись в десяти аршинах над землей, луч сомкнулся кольцом, его свет усилился, принял очертания сферы и, воссияв, отбросил темноту в стороны. Заклинание повторили другие маги, и вскоре два десятка маленьких лун осветили поле боя.

Когда тальинды оказались в зоне поражения, пращники дали залп. Рой камней взмыл в небо, описал дугу и, преодолев от восьмидесяти до ста саженей, рассыпался в рядах неприятеля. Беззащитные и слепые, тальинды, тем не менее, предугадывая нахождение летящих камней, увертывались и в большинстве избежали ранений. Но даже раненные они игнорировали боль и продолжали бег.

Пращники отступали в дальние шеренги, на их смену выдвигались легкая и тяжелая пехоты третьего рассвета, прикрываемая с флангов кавалерией. Плотные ряды мусотов встретили беспорядочную толпу тальиндов. Тощие, проворные, с молниеносной реакцией тальинды выискивали слабые места армии противника, просачиваясь в нее, словно ручей в трещины скалы. С целью запутать слепого врага армия Глефора состояла как из полностью закованных в сталь латников, так и воинов, прикрытых лишь кольчугами. Кристальное оружие не могло уцелеть при столкновении со сталью, но тальинды никогда не пытались блокировать удары, а предсказывая действия врага, избегали молотов и булав и поражали соперника в незащищенные места — голову, ноги, руки. Если соперник с ног до головы был закован в сталь, они процарапывали доспехи скользящими режущими ударами. Их тонкий слух среди хаоса боя мог выделить дыхание одного-единственного человека, услышать стук его сердца и различить шум разгоняемого булавой воздуха. Они чувствовали жар, исходящий от раскрасневшихся в горячке боя лиц, и холод остывшей в ночи стали. Люди же в тусклом свете оказались в невыгодном положении. Их главное преимущество — зрение в ночи служило плохим помощником.

Верхом на Восходе Глефор находился на правом фланге в первых рядах армии. Он не врезался в ряды тальиндов, но обходил по краю, загоняя в центр рассвета с целью лишить маневренности. Аналогично действовал Мараин, окружая врага левым флангом. Тальинды, в свою очередь, максимально рассредоточились, каждый из них сражался независимо от других солдат, но при этом всегда знал об их присутствии.

— Ша-ди-ит-та-ло, — приказал Сварнас.

Десять огненных шаров с гулким ревом прочертили в небе горящий след, достигнув земли, разорвали ночь громом, заглушив крики боя и разбросав искры в стороны. Паучьи доспехи загорались как трут. Но склоненные взрывом, объятые пламенем, тальинды поднимались и продолжали наступление. Огонь на их телах неожиданно гас. Секрет в том — ушур, искрасно-синий ядовитый лишайник подземного мира, перетянутый вьющимися лозами подземных трав, который тальинды ценою ожогов носили под доспехом. Даже в знойную погоду он удерживал большой запас воды, которая, однако, легко извлекалась физическим воздействием. Многих тальиндов ушур уберег от колдовского огня, иные же — менее удачливые объятые пламенем, вклинивались в шеренги людей и вели бой до тех пор, пока огонь не выжигал их души из тел.

Грохот боя нарастал, солдаты подбадривали себя выкриками, другие кричали от боли, захлебывались кровью и падали, пронзенные синими осколками. Но если люди умирали быстро и милосердно, сраженные одним-двумя точечными ударами, тальинды покидали смертный мир в боли и муках. В воздух летели отрубленные пальцы, уши, носы, руки, головы. Израненные, тальинды сражались до последнего вздоха, до последнего стука сердца, покуда могли если не стоять на ногах и держать сильгис, но хотя бы шевелиться. Когда небо их опрокидывало, припадая к земле, они ползли, зажимая в руке синий кристалл, цеплялись за ноги людей, из последних сил тянули к себе, пытались заколоть. Ни в ярости, ни в боли тальинды не кричали, они умирали тихо, без стонов и слез, не просили милосердия, не бежали в страхе.