Алеф Элдер - Глазами Странника [СИ]

— За борт! — распорядился Лорг.

— Нет! — тут же отозвался Вараил. Матрос от неожиданности помедлил. — За меня дадут большой выкуп, вам не нужно нас убивать. Я… Вараил, — решился он, — наследник Тронгароса. А моя спутница, Азара, личный маг королевы Рейярины и защитник всего города.

— О-о-о, — протянул капитан. — Да вас опасно оставлять в живых. Как бы то ни было, но Жорд не забудет измены. И ни одно золото не укроет нас от его мести. Нет.

— Я приведу армию, Жорда и всех его подельников казнят. Вам нечего бояться. — Секунду капитан раздумывал.

— Может так, может, иначе. Риск слишком велик. Я бы не стал капитаном, если бы доверял всем на слово.

— Тогда, пожалуйста, оставьте жизнь только Азаре. Не мне, только ей. — Он посмотрел на подругу, но ничего не увидел в ее взгляде. «Напугана», — подумал Вараил.

— Очень благородно с твоей стороны, юноша, — Лорг встал прямо перед Вараилом. — Будь моя воля я бы так и поступил. Рыбы не оценят такой красоты. В отличие от моей команды. — Матросы мерзко засмеялись. — За борт! — повторил он приказ.

— Не надо…

Сильные руки толкнули Азару, а следом за ней в море полетел Вараил. Он слышал плеск за спиной, а затем океан расступился перед ним, но лишь для того, чтобы снова сомкнуться и поглотить в свою бездонную хлябь. Вода ударила в уши, ее звук был последним, который злой волей Жорда ему предназначалось услышать перед смертью.

Вараил не боялся смерти — своей смерти и, падая, думал лишь о том, что в этот момент чувствует Азара. Изо всех сил он боролся, не ради себя, но ради нее. В плоть глубоко вдавливались веревки, и все попытки освободиться пропадали втуне. Он пытался найти Азару взглядом, но не мог. Луна становилась все дальше, а вода холоднее. Он изловчился высвободить руку и искал прикосновения к той, кто всегда была рядом, но свои чувства к которой он осознал лишь сейчас. Безумствующее сердце теперь стучало все медленнее, в груди жгло, глаза не различали воды.

«Она умерла, — в ужасе подумал Вараил. — Конечно умерла. Ее маленькие легкие не могли так долго обходиться без воздуха, — слезы выступили на глазах, но он их не почувствовал. — Она звала меня, просила помочь, а я не помог. Море напилось ее слезами, — он глотнул воды. — Азара, дорогая моя, любимая моя, ты больше никогда не будешь гореть. Ты просила подождать, и я подождал, подожди теперь и ты меня, — судорога разрывала его горло. — Я иду».

До начала прописных лет бессмертные сущности сражались за право обладания Яраилом. Победителями тех битв вышли рошъяра. Они сотворили людей, которые стали величать их богами. Но прежде людей появились в Яраиле и другие существа. Из цветов Яргулварда, опавших в Яраил в бессмертных битвах, родились первые альвы. Их души миновали реку времени Абаканадис, и тела получили долгую молодость. Но из бессмертного ихора и костей павших в приснопамятном бою глубоко в земле родились цверги. Маленькие несуразные они не обращали на себя внимания богов и сами богами не интересовались. Они поддержали альмандов в последующем сражении с рошъяра и даровали им оружие и доспехи из адариона. Альвы же остались к тем распрям безучастны. Рошъяра победили, а цверги заперлись в домах адарионовыми вратами. Рошъяра не смогли разрушить адариона и прокляли цвергов на вечную жизнь под землей. Ни солнце, ни луна отныне не должны светить для цверга, но будут выжигать жизни из тел. Цверги и не стремились на поверхность. Они ненавидели рошъяра за то, что те истребили альмандов, и презирали альвов, поскольку считали братьями, а братья должны помогать друг другу. Но старое старится и быльем порастает. Прошли тысячелетия и цверги, в которых была капля любознательности, поднялись к солнцу. Под его лучами они превратились в камни и застыли кромлехом [29] Кромлех — круг или иная закольцованная фигура из отдельных вертикально поставленных камней. Искупления, что и поныне стоит на южной оконечности Алианы. Тогда рошъяра сочли, что грехи отцов смыты, но в напоминание о них оставили цвергам боязнь света. Но и теперь: нелюдимые, ненавидящие солнце цверги продолжают жить вдали от иных рас, и лишь один из тысячи поднимается на поверхность. Одним из их числа мог стать Граниш.

— Покинешь нас сейчас, и врата Баркхааша навеки закроются за твоей спиной. — Говоривший был отцом Граниша, Орнишом. С темными вьющимися волосами, длинным носом и густыми бровями он стоял, сцепив руки на груди, и угольными глазами пронзал сына.

— Почему ты желаешь уйти от нас? — произнес дед Граниша, Горниш. У него были редкого цвета медные волосы, короткая медовая борода и огненные глаза. В его словах не было неприязни или злости, только удивление.

— Дед, отец, — почтительно начал Граниш. — Как я и говорил вам раньше, я предвозвестник. Я могу слышать землю и видеть тех, кто ходил по ней. Вам все это известно. Не знаю, куда приведут меня стопы, но место мне не здесь.

— Где же тебе место, как не со своим народом? — возразил Орниш. — Я скажу, где ты нужен. Ты нужен здесь, в Баркхааше, нужен отцу, деду и всему нашему роду. Просыпаются тролли, что-то зовет, что-то ведет их. Наши ворота им не сломить, но тролли ищут другие пути, другие города. Твой дар — благо всем нам, он призван помочь нам в эти тревожные времена. Идем же домой, забудем обо всем, что нас стремится разделить.

Граниш посмотрел за спину отцу. Там, в темноте, среди слабого света кристаллов сильгиса, огненных и туманных грибов, ютились десятки тысяч невзрачных базальтовых домиков. Без ветра, солнца и дождя они почти не испытывали разрушительной силы времени, и многие нынешние обитатели города занимали все те же дома, которые некогда возвели первые цверги.

— Не только тролли просыпаются, но собираются и другие злые создания по всему миру. Мне до́лжно подняться к солнцу, меня ждут…

— Альв! — хмыкнул Орниш. — Они оставили наших предков во времена падения альмандов, а ты посмел якшаться с одной из них.

— Миридис не в ответе за поступки пращуров.

— Не смей перечить мне и оправдывать ее.

— Во всем этом я усматриваю возможность благого исхода, — выразил мысль Горниш. — Кто знает, быть может, ваша дружба положит начало возрождению общности наших народов.

— Оте-е-ец, — протянул Орниш. — Ты вновь за свое. Уж ты-то пожил достаточно, чтобы оставить эту нелепую надежду. Нам не нужны альвы, до сих пор мы прекрасно жили и без них.

— До сих пор, да, — согласился Горниш, но не стал продолжать.

— Граниш, так ты возвращаешься домой? Наши горны простаивают, я хочу вновь их зажечь, выковать клинки и прогнать троллей от наших домов. Ты со мной?

— Я должен идти к Миридис. Вместе мы поможем миру больше, чем поодиночке…