Алеф Элдер - Глазами Странника [СИ]

Змей разверз пасть. Терсан ринулся ему навстречу и проворно избежал участи быть проглоченным. Когда мимо Вараила проплыл расшитый волнистыми гребнями хвост, юноша ударил его копьем. Кость бессильно скользнула по чешуе. Змей изменил плоскость нападения, но жертва вновь от него ускользнула. Однако и со своей стороны Вараил не смог поразить чудовище. Он ударил снова, и на этот раз копье не выдержало встречи с чешуей. Прочная, неподвластная костяному оружию чешуя укрывала и спину, и брюхо змея. Из уязвимых мест оставались только глаза. Когда змей предпринял третью попытку, Вараил оказался в опасной близости от зубов-лезвий. Отклонившись на какие-то пол-аршина, вторым копьем юноша нанес точный удар. Оно угодило в центр глаза, но тот лишь скользнул в сторону и остался невредимым. Природа хорошо защитила это создание, нужно было придумать иной способ борьбы. Изменил тактику и морской змей. Он больше не нападал, но не сводил глаз с добычи, выжидая удачного момента для стремительного броска. Тогда Вараил поплыл прочь, но так, чтобы змей не потерял его из виду. Когда впереди обрисовался город тритонов, воин немного изменил направление, — ему необходимо оказаться с другой стороны. Достигнув нужного места, всадник сделал горизонтальную петлю и внезапно остановился. Неподозревающий ловушки змей поплыл к нему напрямик. В сажени от добычи он увел голову назад, а затем резко выбросил вперед. Терсан рванул с места. Змей вложил в этот выпад всю свою силу, неуспевающая набрать скорость добыча через мгновение должна оказаться в его утробе. Но вдруг громыхнуло, змей замер, выпучил глаза и безвольно обмяк. Клешня Кадусартана медленно раскрылась. Нет, он не станет есть змея, эта живая скала не в пример отдаленным младшим родственникам питалась только мельчайшими организмами, которых получала из воды вместе с дыханием. На секунду Вараилу стало жалко змея, так коварно им убитого, но вот из разрубленной туши выпала еще непереваренная окончательно рука.

Конь возобновил бег. Он не нуждался в указаниях и прекрасно знал, куда требовалось доставить человека. То расстояние, которое на своих двоих Вараил преодолевал бы неделями, они миновали за часы. И все равно путешествие казалось всаднику долгим. Отчасти потому, что часы не отличались разнообразием, но лишь малой частью, очень уж далеко находился Альмир-Азор-Агадор. Через какое-то время окружающая вода стала теплеть, Терсан укоротил шаг. Теперь Вараил отчетливо видел в воде, хотя и смотреть было не на что. Он ожидал, что они вот-вот всплывут на поверхность, но гиппокампус продолжал оставаться на глубине. Впереди всадник заприметил остов затонувшего корабля и придержал скакуна.

Корабль, по-видимому, находился в воде очень давно. Он не просто оброс водорослями и ракушками, но истлел настолько, что рассыпался от неосторожного прикосновения трухой. Сломились горделивые мачты, прогнил и развалился корпус, бесследно исчезли паруса. Вараил привязал Терсана к поваленной мачте, хотя и понимал, пожелай конь вырваться, трухлявое бревно не сможет его задержать. Такелаж, как и само судно, пришел в полную негодность. В каютах не селились обитатели крупнее морских ежей, ибо даже они не считали корабль сколь-нибудь надежным убежищем от хищников. Здесь не было ничего целого: от палубы не осталось напоминания, бочки и столы раскисли, металлические ободья и крючья изъела ржа. Вараил ворошил прах минувших лет без большой надежды найти что-либо целое. Но среди рухляди, чье прижизненное название невозможно ныне установить, ему попался маленький нефритовый ларец. Вода сгладила его края, но Вараилу все же хотелось верить, — содержимое ларца пережило многолетнее пребывание под водой лучше корабля. Совладав с нетерпением, он позволил нефриту сохранить тайну еще ненадолго.

Вскоре Терсан начал забирать вверх. Ближе к поверхности вода становилась значительно теплее. Вараил видел, как неприятно гиппокампусу подниматься к солнцу, но как ни хотел отпустить успевшего полюбиться сердцу боевого скакуна, решительно сомневался, что в доспехах, с копьями и вязанкой сырой рыбы сможет достичь берега. Его одинокий путь в песках еще не начался, и выпускать что-либо из своего арсенала допрежь времени он не собирался.

Достигнув берега, Вараил спешился и потрепал загривок скакуна.

— Прощай, дружище.

Терсан кивнул и скрылся в пучине Тревожного океана.

Успев отвыкнуть от света Вараил воспринял надземный мир до неприятности ярким. Окаймленные у побережья тощими деревцами и травами впереди простирались неоглядные пески. От неприятно жалящего солнца он сощурился и поспешил опустить взгляд. Он почувствовал, как стремительно нагревается его мокрая одежда и обернулся. Позади оставался спасительный океан. Если сейчас броситься в воду и крикнуть, быть может, Терсан еще услышит его. Но вместо того Вараил с благодарностью попрощался с океаном и отвернулся снова, решив раз навсегда впредь не оглядываться. Порыв малодушия, подчинившись, угас.

Устроившись в редкой тени саксаула, Вараил открыл ларец. На бархатной обивке лежал свернутый вчетверо вырванный лист. Ларец оберегала магия, бумага не намокла и даже не пожелтела.

«Мы отплыли из Яллуя и держим курс на порт Скорпион. Висельная Бальта должна была достичь берега Имъядея еще вчера. Но произошло нечто необычное: над океаном повис густой туман, и мы сбились с курса. Наш капитан Кармикс, настоящий олух, хотел следовать за морским монахом в надежде, что чудовище выведет нас к берегу. Команда взбунтовалась. Кармикс шагнул за борт, обещая вернуться и указать дорогу. Конечно он не вернулся. Подчиняясь загадочному зову, часть экипажа Висельной Бальты отправилась на дно. К ним примкнул и мой муж. Что ж, он оставил мне сына, большего от него и не требовалось. Туман рассеивается, впередсмотрящий указывает землю. Очень скоро я вернусь на родину предков в Берхаим, где мой сын станет первосвященником четырех, и обеспечит мне безбедную старость. В этом ларе Кармикс держал драгоценности, по словам моряков, она хранила их в целости даже в сильнейший шторм. Покойнику такая вещь ни к чему. Оставляю здесь одно кольцо и этот лист дневника, испытаю ларец при удобном случае. А пока драгоценные вещи пусть хранит проверенный годами сундук.

Яллуй затонул тысячу лет назад. От него остались только камни, о чем Вараил во время жизни среди тритонов убедился воочию. О порте Скорпион он никогда не слышал, а древний Берхаим как жемчужина Имъядея продолжал восхищать чужестранцев роскошью и богатством. Записка ждала прочтения больше двух тысяч лет. Размышляя о временах предшествующих лету Аланара, Вараилу мыслился люд злой в нескончаемых междоусобных войнах, невежественный и темный в своих воззрениях на мир. На память пришла легенда происхождения календаря, которая в минувший век считалась событием историческим. И вот она в коротких словах: