Алеф Элдер - Глазами Странника [СИ]

— Великий князь и-и-идет, т-тот, чья корона цепля-а-ет небеса, чьи руки лома-а-ют горы, чьи ноги топчут го-орда — промямлил он. — Дерияр, я у стоп твоих.

В ужасе Эльмуд повернул голову и увидел, что Шалитхор неотрывно смотрит на него.

— Убить обоих, — приказал элйохор.

Великаны схватили ножи со стола, окружили пьяницу и выпотрошили из него всю дурь. Кровь разбежалась в стороны, залила скатерть и блюда. Шалитхор оставался на месте.

Эльмуд спрыгнул со стула, но сосед подхватил его. Кости старика хрустнули. Но, не теряя концентрации, он пустил искры ему в глаза. Гигант поморщился и ослабил хватку. Понимая, что уже не сможет сбежать, Эльмуд призвал огонь, который должен был убить всех присутствующих. Когда заклинание уже готово было ворваться в зал, тело старца разрезала огромная алебарда Ровахора.

«Жаль, что не колдун меня убил», — пронеслось в голове Эльмуда перед смертью.

Его башня скрывалась глубоко в чаще Плакучего леса на берегу Хрустального озера. Вылепленная из обсидиана с помощью магии она являла собою цельный двадцатиаршинный монолит. Смотровая площадка на крыше обозревала пестрые рябины, раскидистые ивы, хрупкие березы, могучие вязы, высокие ясени, чьи кроны клонились к озерной глади. Дъёрхтард любил подниматься сюда, минуя три этажа по винтовой лестнице, вдыхать нежный запах листвы, слушать дыхание природы, любоваться крикливыми утками, плещущимися в озере, или величественными оленями, пришедшими сюда на водопой. Часами колдун гулял по лесу, ни о чем не думая, не заботясь, не тревожась.

Келья Покоя, как назвал он свою башню, служила магу домом последние два года, и ни одного мгновения Дъёрхтард не жалел о решении покинуть суету людей. Порою ему казалось, что он хорошо знает людей, знает настолько, что их поступки оказывались для него удручающе предсказуемы, мысли косны и однообразны, общение с ними являлось чем-то лишним, надуманным, вежливой необходимостью. Но в другие минуты люди уже представлялись чем-то непонятным, с их ежедневными заботами, политикой и миропониманием в целом. Политику Дъёрхтард не любил в особенности: интриги, войны, борьба за власть и деньги. Оказавшись внутри системы ты, ничего о ней не знающий, не подготовленный к обеим сторонам медали, полный амбиций и новых идей, систему не меняешь, но становишься ее частью. Чтобы сдвинуть целый пласт сознания, включающий предрассудки, закостенелые взгляды, принимаемые истиной априори, попытка пересмотра которой, сама по себе уже была бы воспринята обществом кощунством, нужно приложить усилия, цена которым многие годы жизни, или даже многие жизни. На такие жертвы Дъёрхтард пойти не мог, и когда один маленький город предложил ему стать придворным магом, отказался, покрыв себя власяницей.

Обширная библиотека занимала весь второй этаж. Полки высоких шкафов наполняли не только магические книги, но и художественная литература. Однако книга, которой Дъёрхтард желал больше других — не собрание заклинаний великих магов древности, а изборник безвестного барда преданий Яргулварда — Синяя книга не обрела почетного места в его библиотеке. Слова этой книги передавались изустно. Порою менестрели и плуты заявляли миру о находке литературного артефакта, но на поверку представляли лишь неубедительные новоделы. Словно украшения тут и там между книг были воткнуты свитки, волшебные палочки. Другие шкапы принадлежали старинным вещам: высоким изогнутым кувшинам, ендовам, крынкам, берестяным туесам. С ними соседствовали необычные кольца, амулеты, пентакли, магические шары, деревянные и каменные статуэтки зверей, фигурки-моховики, зеркала, колдовские и просто разноцветные красивые камни, причудливых форм коряги. В центре библиотеки потрескивал камин, напротив него в кресле-качалке расположился маг.

В руках он держал книгу под названием «Грагард Полубог». Полную приключений любви и грусти вот как описывала эту историю Синяя книга:

Нагрянул дождь. Дъёрхтард отложил книгу и подошел к треугольному окну. Деревья покачивались в такт песни ветра, слезы Анадис катились по стеклам, разбивали водную гладь, тихим плеском заявляли о себе миру первый и последний раз и умирали в глубинах Хрустального озера. Такой, наверное, была погода, когда альманды убили Саархта. Нилиасэль пыталась оживить прекрасного юного бога, который был воплощением самой жизни. Именно с тех пор ее стали звать милосердной. Но возлюбленный ее уже коснулся ворот Яра. Он вернулся в проявленный мир лишь бледной тенью и стал хозяином мертвых.

Дъёрхтард вышел из башни. Он любил дождь, это ощущение сопричастности с миром, когда тебя пронизывают во́ды, только что жившие в облаках. Дождь соединяет небо и землю и ты тот, кого он встречает на своем пути, сакраментальный проводник от солярного [16] Солярный — в религиозно-мифологическом значении — солнечный. к хтоническому [17] Хтонический — в религиозно-мифологическом значении — земной (подземный). .

Между озером и башней росло свиристящее древо. Полое внутри, оно раскинуло пронизанные большими и малыми отверстиями, словно флейты ветви, проходя через которые, ветер играл всегда разную трубную мелодию удивительной красоты. У корней древа находилась необычная янтра [18] Янтра — многозначный сакральный символ. Обычно представляет собой закольцованную последовательность геометрических символов, заключенных в графическом отображении храма мироздания. . Одна сторона ее выложена камнями, другая углями, третья состоит из ямок, которые наполняются водой во время дождя, четвертую часть янтры образовывают перья, глубоко посаженные в землю.