Элисон Гудман - Эона. Последняя заклинательница драконов

Я замерла, пытаясь сосредоточиться сквозь ревущую в жилах боль. Энергия земли – древнейшая сила. И моя кровь, кровь моих предков, капала в грязь востока – самое сердце моего дракона. Очаг ее мощи. Я судорожно втянула воздух, дабы скрыть свои отчаянные надежды, и ждала. Ждала и умирала от страха.

Сокрушительный удар по ноге – и все мое существо взвыло в агонии. Закричав, я открылась энергии земли и первобытной силе собственной крови – древний призыв древнего дракона.

Кружусь. Невесомая. Боль ушла. Все ощущения исчезли. Только тьма – в глазах, в носу, во рту. Кокон блаженного облегчения.

Я умерла?

«Эона».

Голос. Знакомый.

«Эона. Иди сюда. Я так долго ждала. Мы все так долго ждали».

Ждали? Кто ждал?

«Ну же».

Голос вывел меня из темноты в красно-сине-зеленый вихрь небесной плоскости. Внизу моя земная оболочка обмякла на стуле, серебряная хуа еще текла по ней, а тропы обвивала чернота фолианта. Значит, не умерла.

Темное тело Сетона склонилось над моим бесчувственным, за волосы оттянуло голову.

– Она в мире теней. – Он с грохотом бросил киянку на стол.

Я укрылась от мучителя. Спряталась в своем драконе. Торжество вылилось в холодное намерение: это мой шанс убить Сетона. Разорвать его армию на части.

«Эона . – Голос выдернул меня из ненависти. – Ты должна все исправить».

Он звучал во мне, вокруг меня, надо мной. Я знала этот тон, этот гнев.

Кинра.

Она тоже в Зеркальном драконе. Неужели с тех пор, как дракон сбежала?

«…ждали так долго. Я почти исчезла, Эона. Ты последняя из моего рода. Ты должна все исправить. Посмотри мои воспоминания. Узри правду».

Энергетический мир вдруг отступил, вышвырнув меня в поток тепла и света, в воспоминание из плоти, костей и кожи.

Я стою в солнечных лучах на внутреннем дворе, от кумкватовых деревьев, обрамляющих мраморную площадку, доносится цитрусовый запах. Это Зал Дракона-крысы, и я держу за руку мужчину. Он напротив меня, тонкое тело напряжено. Поначалу я не узнаю его лица, но затем острые черты складываются в облик…

«…моего возлюбленного Сомо.

– Ты уверена, Кинра? – настаивает он. И оглядывается через плечо, но мы одни.

Я поднимаю свиток:

– Я нашла доказательства. Нет договора между нами и драконами. Не было никакой сделки. Первые заклинатели украли их яйцо обновления, Императорскую жемчужину, и мы по-прежнему храним ее у себя, на виду. Выкуп за их силу вшивается в тела наших императоров.

– Нет! – Сомо в неверии качает головой. – Если это так, почему я чувствую радость моего дракона в момент единения?

Я касаюсь его щеки:

– Сомо, сомневаюсь, что они радуются нам. – Горячие слезы жалят глаза. – Думаю, каждый союз просто дарит им надежду, что один из нас наконец поймет, что мы натворили, и все исправит».

Мир энергии вновь взрывается подо мной вихрями цвета. И хотя моя физическая оболочка безвольно лежит на стуле, я чувствую, будто мой дух застывает от потрясения. Драконов поработили. Не было никакой сделки между ними и людьми. Мы украли их яйцо, и Кинра пыталась его вернуть. И как и Сомо, ослепленная силой, я неверно истолковывала радость моего зверя. Теперь я поняла: десять скорбящих драконов рыдают не о своих мертвых заклинателях, но об утраченной надежде.

Сетон присел передо мной на корточки, темные потоки хуа бушевали в его тропах.

– Она плачет. Это невозможно в мире теней. – Он вновь вцепился в мой подбородок, приподнимая. – Так где же ты, леди Эона?

Мгновение он смотрел на меня, а потом накрыл рукой жемчужную нить, что стягивала мои запястья.

– Вернись в свое тело!

От приказа по безопасному кокону пронеслась трещина жгучей боли.

«Нет! Смотри! Ты должна знать правду».

Голос Кинры укрыл меня от агонии, перемещая в другое место, в другое время. Огромная опочивальня, ставни закрыты, бронзовые лампы пылают, испуская аромат роз. Маленькая девочка сидит на коленях на полу, играет с деревянной лошадкой…

«…моя милая, прелестная Пиа. Сомо у двери, отсылает горничную прочь. Я кладу черный фолиант на стол, пытаясь сдержать дрожь. Потребовались множество дней и вся моя решимость, чтобы прочесть угрожающие слова.

– Эта книга и Императорская жемчужина – вот как мы держим драконов на привязи, – говорю я, когда Сомо подходит.

– Я чувствую в ней ган хуа. – Он потирает затылок. – От нее дурно. – Затем тянется к фолианту, но отдергивает руки, когда белые жемчужины вздымаются. – Значит, фолиант сплетен с хуа всех драконов? Как веревка вокруг их духов?

– Да. И если драконы хотят обновиться, их старая хуа должна соединиться с новой – с Императорской жемчужной. Согласно найденным мною свиткам, обновляться они должны каждые пятьсот лет, иначе их сила пойдет на убыль, а вместе с нею и равновесие, что звери даруют нашим землям. Не так давно один заклинатель мог заботиться о провинции в одиночку. Сам знаешь, что ныне все не так. Теперь, чтобы остановить ураган или потоп, требуется мощь как минимум двух заклинателей. А то и трех.

– Трех – только в самых худших случаях, – возражает Сомо.

– Видишь? Ты все преуменьшаешь. Как и остальные члены Совета.

Мгновение он смотрит на меня. Потом нехотя кивает:

– Как звери могут достигнуть обновления?

Я понижаю голос:

– Сомо, думаю, что драконы перерождаются через Нить жемчуга.

Он отступает на шаг:

– Оружие? – И напряженно смеется. – Ты намерена убить нас всех, чтобы высвободить силу драконов?

– Нет, Нить не оружие. Она всегда была способом для драконов обновиться. – Я указываю на тисненую черную обложку книги. – Видишь эти двенадцать взаимосвязанных кругов? Они символизируют жемчужины под подбородком зверей. Это не просто жемчужины мудрости, Сомо. В каждой – новая суть самого дракона, ждущая перерождения. Я обвожу пальцем большой круг, созданный пересечением маленьких. – А это тринадцатая жемчужина, Императорская, катализатор, что запускает их перерождение. И мы украли ее.

Сомо таращит на меня глаза:

– Если звери переродятся, что будет с нашим с ними союзом?

Я распрямляюсь, зная, что мой ответ принесет боль, потому и сама страдаю.

– Все оборвется, уйдет со старым драконами.

– Уйдет? В смысле навсегда?

– Да. Мы навсегда лишимся драконов.

– Кинра, мы потеряем нашу силу!

– Эта сила зиждется на рабстве, Сомо! Мешая драконам обновиться, мы нарушаем равновесие в хуа земли. – Я указываю на нашу дочь, которая стучит лошадкой по полу. Такая невинная. – Ты хочешь, чтобы наша жадность навлекла на детей ее детей несчастья? Когда земля умрет под их ногами, наши имена проклянут! И мы не обретем покоя в саду божественных наслаждений, если не исправим эту ужасную ошибку».