Джордж Норман Липперт - Руины Камелота (СИ)

— Конечно, как же иначе, — ответила Сигрид. — Не каждый день принцесса выходит замуж за простолюдина.

Габриэлла посмотрела вниз на толпу грязных крестьян в сумерках.

— Дэррик не простолюдин, — сказала она со спокойной уверенностью.

Сигрид нетерпеливо выждала минуту, а затем со вздохом присоединилась к своей воспитаннице у перил балкона.

— Желаешь ли ты узнать правду в этот самый день, милая? — спросила она, глядя на площадь.

— Ты учила меня правде почти каждый день моей жизни, нравилось это мне или нет, — ответила Габриэлла. — Почему сегодня должно быть иначе?

Сигрид пожала плечами.

— Сегодня это закончится. Я больше не твоя няня, а всего лишь твоя фрейлина. С этого момента, если ты будешь нуждаться в моем совете, ты должна будешь попросить меня об этом.

— Я всегда буду просить у тебя совета, — сказала Габриэлла, внезапно почувствовав сильную грусть. Слезы навернулись на глаза, удивляя ее, и она стерла их с раздражением.

— Так всегда бывает, — кивнула Сигрид, выражение ее лица смягчилось. — Каждое большое начало означает, что чему-то другому пришел конец. В этом нет ничего плохого. Печаль и радость — спутники каждого знаменательного события.

— По-моему, это не тот урок, который ты хотела преподать мне, — упрекнула Габриэлла, едва сдерживая слезы и вынимая носовой платок. — Не напоминай мне о том, что заканчивается. Научи меня счастливой правде на этот раз, няня.

Сигрид кивнула, соглашаясь, и скрестила свои большие руки на перилах балкона.

— Ты говоришь, что твой Дэррик не простолюдин, и ты права, — сказала она, вглядываясь в освещенный факелами двор. — Сегодняшняя правда, принцесса, в том, что на самом деле никто из них таким не является.

Габриэлла последовала за взглядом пожилой женщины, скользя глазами по лицам собравшихся ниже. Одни улыбались, смеялись, пели. Другие наблюдали с суровой торжественностью или миролюбиво беседовали между собой. Матери приглядывали за своими детьми, отцы несильно шлепали их, когда те проносились мимо, или держали их на плечах, указывая на замок, возможно, даже на саму Габриэллу, наблюдавшую за ними с высоты.

— Что значит быть принцессой? — произнесла Габриэлла вслух, повторяя свой старый вопрос.

Сигрид повернулась и окинула ее долгим взглядом.

— С этого момента все, что бы ты не делала… Хорошее или плохое, ты принцесса. А что это будет значить для меня и Дэррика и всех тех, кто внизу — решать тебе.

Габриэлла приняла это с глубоким вздохом. Она почувствовала странное нежелание покидать балкон, хотя скоро должен был наступить момент, который она ждала большую часть своей жизни. Она собиралась выйти замуж. Во всех возможных смыслах она больше не была ребенком. Она горячо жаждала этот день, нетерпеливо торопила школьные годы, стремясь сбросить правила и ограничения детства. Только теперь, стоя в начале взрослой жизни, она осознала, какими надежными и утешительными были по сути эти границы.

Сигрид, казалось, понимала эти вещи, хотя Габриэлла ничего не говорила. Они ждали вместе под темнеющим небом. Наконец, Сигрид отступила назад и коснулась локтя принцессы. Габриэлла кивнула празднующей толпе внизу, затем выпрямилась и расправила платье. Платье, несомненно, было очень впечатляющим, расшитым жемчугом и белыми лентами, переливающимся акрами шелка. Оно было прекрасным, но все же, как и многие другие взрослые вещи, казалось, что скорее платье носило ее, а не наоборот. Девушка вздохнула еще раз. Молча, она повернулась и последовала за Сигрид обратно в желтое тепло своей комнаты.

Они прошли через спальню в верхний коридор замка и ступили на главную лестницу. Сотни свечей освещали их путь, выстроившись вдоль стен и свисая с железных канделябров. Спускаясь по лестнице, Габриэлла увидела, что небольшая толпа собралась в ожидании этажом ниже. Однако, в отличие от толпы на улице, это были знатные дворяне и дамы, блистательные в своей разноцветной, самой лучшей парадной одежде. Они с улыбкой смотрели на нее снизу вверх, и Габриэлла заметила, что над их гофрированными воротниками и украшенными кисточками плечами лица были точно такими же, как у тех, стоящих на площади снаружи. Здесь, как и там, были благородные и плуты, храбрецы и негодяи, все смешались вместе и глядели на нее выжидающе.

Возле задней части холла, где располагался вход в большой бальный зал, стоял ее отец и его окружение. На нем была корона, но на этот раз она не делала его центром внимания. Казалось, он был доволен этим. Рядом с ним, выглядя менее комфортно в своей официальной одежде, стоял Руфус Барт, Магистр боевых искусств академии, в роли начальника безопасности для свадебной церемонии. Его черные глаза беспрестанно блуждали по толпе, перескакивая с лица на лицо почти с механической точностью.

Габриэлла была на полпути вниз по винтовой лестнице, когда кто-то задал традиционный вопрос.

— Достойного ли жениха выбрала невеста? — говоривший был молодой человек, Джакар, бывший одноклассник и друг Дэррика. Он улыбнулся ей со своего места, где он стоял рядом со своим отцом, эрцгерцогом с очень внушительными, седыми усами.

— Да, — громко ответила Сигрид.

Полдюжины голосов подхватили традиционный ответ.

— Он среди нас в эту ночь?

Сигрид остановилась и повернулась с ожиданием к Габриэлле, улыбаясь и поднимая одну бровь.

— Да, — ответила Габриэлла. — Он ждет меня в бальном зале, и там мы будем венчаться.

Среди собравшихся дворян и дам поднялось небольшое веселье. Смеясь и толкаясь, все направились к дверям в дальнем конце холла. Король первым прошествовал в зал, и Барт отошел в сторону, занимая свой пост рядом с дверями и освобождая место для толпы. Габриэлла увидела, что большой зал был уже довольно полным. Яркие плащи и платья заполнили пространство, соперничая с богатыми фресками, покрывавшими стены и потолок. В гигантском камине, находившемся в передней части комнаты, ревел огонь, освещая возведенный там небольшой помост и алтарь. Епископ Тримейн стоял перед алтарем в своем облачении, сияющим белым и золотым в свете свечей. Рядом с ним, повернувшись лицом к толпе, стоял Дэррик. Габриэлла видела его, но он не видел ее. Он кивал и улыбался, в то время как комната заполнялась лицами: некоторые были знакомые, большинство же нет. Даже сейчас, он, казалось, чувствовал себя совершенно непринужденно. Как замечательно, подумала Габриэлла не в первый раз, как идеально подходил он на роль вице-короля и мужа будущей королевы. Словно он был создан для Королевства, и Королевство как будто нуждалось в нем. Но он принадлежал сначала ей, и это доставляло огромное удовольствие.

Мраморный пол прихожей медленно опустошался, к Габриэлле присоединились Рисс и Констанция, подружки невесты. Одетые в желтые шелковые платья, Рисс с придирчивостью, а Констанция с откровенным восторгом рассматривали себя в зеркалах, которые располагались рядами вдоль панельных стен.