Джордж Норман Липперт - Руины Камелота (СИ)

— Ты видишь только усталость и раздражение, — вздохнул Томас, по-прежнему не встречаясь со взглядом своего друга. — Но я признаюсь, что был рад оставить то место позади, но только потому, что спать под звездами более комфортно, чем на тех проклятых прогнивших матрасах.

Язим согласился с этим, медленно кивнув. Они поехали дальше.

— Зубчатые Скалы все еще существуют, — размышлял он вслух. — Даже сейчас они представляют собой чрезвычайно сложный переход для человека или армии. По сей день ходят слухи о бесконечных туннелях и пещерах, потерянных городах, скрытых под поросшей кустарником степью.

— Но Камелот мертв, — заявил Томас. — Даже если твой рассказ правдив, принцессе, возможно, не удалось завершить свою миссию.

Язим пожал плечами.

— Успех можно мерить по-разному, — предположил он загадочно.

Томас усмехнулся, затем покачал головой.

— Куда мы теперь отправимся? — спросил он через минуту. — На север, в саму Пустошь?

— Нет. Там нет ничего интересного для Королевства Аахен. Мы направляемся на восток.

— На восток? — повторил Томас, поглядев в сторону. — Наша миссия состояла в том, чтобы поехать на север, а затем следовать феодальной дороге обратно на юг и восток, посещая поселки, стоящие на пути. Восток вполне соответствует нашим планам.

— Восточная граница, да, — согласился Язим. — Но не центральные районы. Там может быть кое-что.

Томас озадаченно нахмурился.

— Ты что-то не договариваешь, Язим? Что-то скрываешь.

— Что-то действительно может быть сокрыто, — улыбнулся Язим в знак согласия, — и наша цель — раскрыть это. Не бойся. Если я ошибаюсь, мы просто продлим наше путешествие на неделю. Если я прав, эрцгерцог вознаградит наши старания.

— Ты полагаешь, среди холмов есть деревня? — поинтересовался Томас, наклонив голову. — Она является частью твоей странной истории?

В ответ Язим лишь повел свою лошадь дальше, щелкнув языком.

Томас вздохнул.

— Признаюсь, звучит интригующе. Но путешествие вряд ли стоит того, чтобы обнаружить несколько забытых деревенек в лесистых предгорьях. Налоги, вероятно, будут жалкие гроши.

— Мы ищем не только налоги, Томас, — важно заметил Язим.

— Просвети меня тогда, — ответил Томас, качая головой. — Что же мы ищем?

Язим слабо улыбнулся, когда они проезжали под деревьями.

— Мы ищем нечто гораздо более ценное, чем монеты, — тихо ответил он. — Мы ищем сведения. Мы ищем… доказательства.

Томас еще больше нахмурился, но не стал протестовать против изменения в планах.

Солнце начало клониться к вечеру, растягивая тени деревьев по дороге. Два путешественники добились хорошего прогресса, наслаждаясь дружеским молчанием. Наконец, Томас снова заговорил.

— Скажи мне одно: это чудовище, Меродах, был уничтожен, в конце концов?

Язим мрачно улыбнулся.

— Какое это имеет значение? Ведь, как ты говоришь, возможно, такого человека никогда не существовало. Это просто сказка.

— Я не говорил этого. Я высказал логический скептицизм. Расскажи мне окончание истории, не дразни меня.

Улыбка Язима исчезла.

— Боюсь, я не могу. Остался небольшой кусочек, но он не является окончанием.

— Черт тебя подери, — нетерпеливо вспылил Томас. — Как ты можешь говорить такое? Почему ты не сможешь рассказать мне, чем все закончится?

Язим глубоко вздохнул.

— Потому что, — он неохотно признал, — никто из живых не знает этого. Баллада о принцессе Габриэлле заканчивается загадкой. Многие пытались угадать исход, но никто не может предсказать правду с уверенностью.

— Черт тебя дери тысячу раз, — воскликнул Томас, хотя и невсерьез. — Ладно. Расскажи мне то, что ты знаешь. Я придумаю свое собственное проклятое окончание, если это будет нужно.

Язим, похоже, согласился. Он собирался с мыслями, пока солнце продолжало спускаться к горизонту. Наконец, он вздохнул и сказал:

— Путешествие принцессы близилось к завершению, и в то же время труднейшая часть была еще впереди. Самое сложное препятствие лежало перед ней.

— Что же будет теперь? — устало потребовал Томас. — Призраки? Демоны? Гигантские двухглавые козлы? С каким фантастическим врагом она должна была еще повстречаться?

Язим сухо засмеялся.

— С самым худшим из всех, — ответил он. — Врагом всех, кто путешествует по мертвой пустыне. Последним испытанием Габриэллы… был голод.

Габриэлла растопила снег, чтобы попить, но отсутствие пищи становилось невыносимым к тому времени, как темнота опустилась во второй раз после ее выхода на поверхность земли. Она разбила лагерь в лощине у подножия крутого холма, воткнула факел с гоблинским огнем в землю и подумывала съесть немного замороженной желтой травы. Она знала, что такая пища не обеспечит ей необходимого питания, даже если бы ей удалось проглотить немного. Может быть, завтра она найдет горстку ягод, оставленных ее тайными полуночными посетителями. Однако, она не сильно надеялась на это. Покинув пещеру дракона, она не видела практически никаких признаков жизни за исключением редких следов дикого зайца.

При мысли о зайце у нее мучительно потекли слюни. У нее не было лука, и способы ловли зверей, которые она изучала в академии, были к сожалению забыты. «Зачем принцессе знать, как ловить пищу?» — в то время думала она про себя. Теперь, медленно умирая от голода в сумеречном холоде, она вспомнила об этом и засмеялась с горькой иронией.

Перышко кружил высоко в вечернем небе, ища свой собственный ужин. Она безмолвно наблюдала. В конце концов, он сложил крылья и бросился к земле, превратившись в стремительную пернатую стрелу. Через несколько минут он появился в тени лощины с наполовину съеденными остатками мыши в когтях. Он бросил ее рядом с факелом, словно предлагая Габриэлле.

— Спасибо, Перышко, — вздохнула она, улыбнувшись. — Ты оставил мне самое вкусное, да? Голову и хвост.

Габриэлла не могла заставить себя съесть принесенное, но она уже была на грани. Если она не найдет пищи завтра, вполне возможно, она будет счастлива съесть мышиную голову. Девушка вздрогнула, хотя ее живот жадно зарычал в предвкушении.

Она заснула.

В ту ночь ее посещали навязчиво яркие сны. Ей снился Меродах в своей крепости, окруженный телами тех, кого она любила. Дэррик был там, бледный и окровавленный, также и Рисс, выглядевшая трогательно изможденной в своем платье подружки невесты. Мать Габриэллы лежала в засохшей луже черной крови, с открытыми глазами, устрашающе пустыми в темноте.

Хуже того, ее отец был тоже среди них, пронзенный ржавым мечом. Рядом с ним лежали Сигрид и Маленький принц, вытянувшись на полу, как бревна, мертвые, но не похороненные, так и не похороненные.